Красное Село. Страницы истории - Пежемский Вячеслав Гелиевич (книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
Однако самые драматические события развернулись здесь в первые месяцы Великой Отечественной войны. Ефим Юрьевич и его ученики провели огромную работу по поискам и увековечиванию памяти героев, оборонявших в первые дни сентября 1941 г. Красное Село и Ленинград. И самый большой вклад – в поиске информации, связанной с подвигом авроровцев. Их первоначально почти забытый подвиг во многом именно благодаря усилиям Ефима Юрьевича и других краеведов занял достойное место в галерее подвигов Великой Отечественной войны, а на «Авроровском поле» появились два мемориала.
Человек, сделавший важный вклад в возрождение военного Красного Села – Константин Афанасьевич Новиков. С 1950 по 1961 г. полковник К. А. Новиков – начальник школы сержантов, расположенной в Красном Селе и одновременно начальник Красносельского военного гарнизона.
«Это были тяжелые годы в жизни Красноселов, – вспоминал Костантин Афанасьевич, – за годы фашистской оккупации Красное Село во второй раз в истории было разрушено и разграблено. Послевоенные годы выдались трудными: город приходилось восстанавливать буквально из пепла. Не хватало самого необходимого, на все Красное Село была одна баня – на бумажной фабрике. Красноселы самоотверженно трудились на восстановлении своего города. И значительную помощь в этом оказывали им солдаты гарнизона. Они активно участвовали в различных хозяйственных делах города и района, садили деревья в парке, расчищали территорию от развалин. <…>
В 1956–1957 годах воинами гарнизона было произведено перезахоронение советских солдат, погибших на территории Красного Села. Около озера Среднего в двухэтажном доме в годы оккупации находилось гестапо. А там, где был театр, фашисты разместили лагерь военнопленных. Здесь были обнаружены и торжественно перезахоронено более двухсот погибших советских воинов. <…>
Но главным в моей деятельности как начальника гарнизона, – говорил Константин Афанасьевич, – оставалась организация летней боевой учебы. Знаменитые Красносельские военные лагеря получили свое продолжение. С мая по октябрь в Красное Село выводились военно-учебные заведения Ленинградского гарнизона. В этот период военный гарнизон Красного Села насчитывал 12–15 тысяч человек» [187].
Константин Афанасьевич тепло воспоминал годы своей службы в Красном Селе, считал, что они многое ему дали в дальнейшей военной службе. А после службы в Красном Селе он был начальником Ленинградского окружного военного госпиталя, и закончил он военную службу начальником Военно-медицинской академии, генерал-майором медицинской службы.
Красное Село в поздние советские времена среди горожан было известно во многом благодаря Спецавтоцентру, где можно было приобрести (хотя сразу отметим, это была очень непростая задача), а потом и отремонтировать свой личный автомобиль марки «Жигули». И руководил этим предприятием (впоследствии «Питер-Лада») Борис Александрович Рыдаев.
В 1978 г. Бориса Александровича назначили директором Ленинградского спецавтоцентра. После преобразования автоцентра в акционерное общество «Питер-Лада» стал его генеральным директором. С 2000 г. по настоящее время является председателем совета директоров ОАО «Питер-Лада», осуществляя общее руководство группой и определяя стратегию ее развития.
Так Борис Александрович рассказывает о начале работы в Красном Селе:
«…Предложение принять Ленинградский спецавтоцентр техобслуживания выглядело заманчиво. Второй город после Москвы, большая самостоятельность, но я знал и другое: там за короткий срок сменилось уже три директора. Каждая проверяющая комиссия отмечала многочисленные финансовые нарушения. И если бы только от незнания… Как часто я вспоминал потом с благодарностью старших товарищей, которые заставили получить второе образование, закончить планово-экономический институт. Я ездил пять лет в Куйбышев, получил диплом о высшем экономическом образовании. И не для того, чтобы вписать дополнительную строку в „личное дело“. Перебравшись в Ленинград, я стал первым директором автоцентра в истории „АВТОВАЗа“, который сумел уволить главного бухгалтера „по статье“ (обычно особо зарвавшихся старались убрать потихоньку), а потом еще три месяца тянул и за директора, и за главного бухгалтера, благо подготовку в Куйбышевском плановом получил приличную, свободно мог, и сегодня могу, разговаривать с финансистами на их языке.
В общих чертах обстановку я представлял. И раньше приходилось несколько раз приезжать сюда, организовывать восстановление экспортных машин, поврежденных во время транспортировки от Тольятти до Ленинградского порта. Года два я этим занимался, меня уже местные власти как-то узнали и, в общем, дали согласие на мою аккредитацию, скажем так. 20 сентября 1978 года А. А. Житков подписал приказ о моем назначении директором Ленинградского спецавтоцентра ВАЗа – и покатилась… – Красносельская жизнь.
Борис Александрович Рыдаев
Да, наш головной центр не в самом Питере, а в Красном Селе, на Таллинской трассе. Район своеобычный, со своими традициями, – еще от петровских времен. Первые три месяца я прожил тут в общежитии, точнее, проночевал. Приходил на работу с первым автомобилем и уходил с последним. Сам изучил всю технологию ремонта, обслуживания, весь документооборот и получил возможность твердо разговаривать с людьми. Я уже знал с ходу, где он сделал неправильно, где он сработал на себя, а где он вообще сработал плохо. В этой части у меня сразу установилась очень жесткая кадровая политика. Пришлось сменить ряд начальников цехов, человек десять, почти обновить отдел снабжения. А обстановка тогда, в конце 70-х, помните, какая в стране была, иметь „своего“ человека в техобслуживании многие стремились: и полезно, и приятно. Вот и искали к „нужным“ людям подходы.
– А как вообще Питер встретил?
– Не просто. Пришлых, варягов, здесь, как понял позднее, не очень привечают. Как, наверное, в любом городе со своими давними традициями и связями, уставами. Кто-то с кем-то учился в школе, кто-то с кем-то рядом жил, дружил, работал… Люди как-то обставлялись жизнью, судьбой, обставлялись окружением. А тут я, вроде как инородное тело, и ни объехать, ни обойти, – услуги автосервиса вошли уже в ранг необходимых. Очень важно было сразу поставить себя. Дашь слабину – и все, сразу уловят, на чем меня можно взять, и уже не остановишь. Однако и держаться трудно. В городе 21 райком партии, 21 райисполком, 21 районная прокуратура, 21 районная СЭС. А еще городские, областные „конторы“. Тем не менее не без гордости могу сказать сегодня, я ни разу не повез запчасти в Смольный. „Надо?.. Вполне понимаю. Пожалуйста. На ваше имя будет подготовлено в магазине. Приезжайте, денежки в кассу“. К такому некоторые не привыкли. Им доставляли в кабинет, да еще с поклоном и благодарностью, зная, что завтра и их не оставят своей милостью и благорасположением. Один из моих предшественников сломался, я считаю, на том, что постоянно выбирал: этому надо сразу дать, этот может подождать, а с тем и пустым обещанием ограничиться. У меня была другая метода: на любую просьбу старался ответить положительно. Могу решить вопрос – решаю, если не могу, сразу говорю – нет, не в состоянии. И все максимально гласно. Не за закрытыми дверями, а приходи в день приема – в кабинете стульев не хватало, на подоконниках сидели, – слушай, смотри, кому и почему подписали заявление.
Не всем это понравилось. Первый накат я ощутил очень скоро. И, как ни удивительно, со стороны своих „двоюродных братьев“ – ГАИ. Связь с этой службой у автосервиса существовала всегда, но одно дело сотрудничать, помогать, чем возможно, другое…
Водителя у меня поначалу не было, работники же ГАИ уже привыкли: остановил нашего слесаря, забрал права – „вези мне шаровую опору“. Такой был уровень отношений. А тут новенький, да еще начальник. И ни с кем из местного руководства дружить не спешит, даже в кабинет не приглашает. Начали меня ловить, цеплять. Машину отлично знали, но по три-четыре раза на дню останавливали, все пункты своих правил ко мне прикладывали. Одно благо – приучили меня ездить без малейших отступлений от правил. До сих пор, сажусь и автоматически ремень закрепляю. Спасибо им! Но наступил момент, когда я пошел к начальнику городского ГАИ. „Вы хотите, чтобы я автобусом что ли ездил? Для чего это надо?“ Отстали, а вскоре сменили и руководство нашего районного ГАИ, в том числе, понял, и за это. Труднее было с организациями, которые на дух не переносили самостоятельности. Право иметь собственное мнение, право на решающие поступки было оставлено лишь за вышестоящими инстанциями. С руководством горкома партии я мог, например, общаться только через закрепленного за мной инструктора. И еще, почему-то не спешил туда на поклон…
