Я, Елизавета - Майлз Розалин (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗

Это произнес бледный от ярости стройный темноволосый юноша. Сесил утер лоб рукой.

– Ваше Величество помнит Фрэнсиса Уолсингема, он был с вашим посольством во Франции, сейчас помогает мне в этом сложнейшем деле.

Напряженное тело Уолсингема выражало досаду, узкое лицо пылало.

– Ваши враги действуют, мадам, это дело рук королевы Шотландской! – крикнул он. – Ее уличают ее собственные письма герцогу, они у нас, и подстрекательские слова, о которых доносят наши люди из числа ее слуг. «Я – королева Англии, – похвалялась она, и хуже того:

– Месяца не пройдет, как по всей этой стране снова будут служить мессу!»

Тошнота скрутила желудок – если бы только выплюнуть эту отраву, застрявшую в горле…

Мария! Источник всех измен! Я знала, что так и будет, я предвидела…

О, вещая моя душа!

– На кого по-прежнему можно полагаться?

И кто против нас? – с усилием проговорила я.

Сесил поклонился:

– Граф Сассекс извещает, что его люди наготове, он ждет вашего приказа. Графы Дерби и Шрусбери держатся в сторонке; в совете они были заодно с герцогом, но воевать на его стороне не собираются. Но ваш граф Уэстерморленд, Дейкрс и граф Нортемберленд – все бежали в свои земли на севере и, по слухам, выступят, как только герцог подаст им знак. Лорды Арундел и Пембрук по-прежнему в Лондоне, под надзором…

– Пембрук? И Арундел?

Нортемберленд – да, ясно, почему против меня папист, один из Марииных новоиспеченных вельмож. Но Пембрук и Арундел? Честный вояка, служивший моему отцу и брату, возводивший на трон сестру Марию… и бывший воздыхатель Арундел, который сейчас мог бы быть моим мужем?..

…мужем…

Я не смела взглянуть налево, где тот, кто некогда звался Робином, стоял недвижнее статуи, безмолвнее вечности…

Сесил кивнул:

– Оба на той неделе замечены в близких отношениях с герцогом…

Сердце остановилось.

– Возьмите их под стражу. Потребуйте, чтобы Норфолк вернулся – во имя вассального долга! Хоть на носилках! Велите графу Сассексу вступить в Йорк и сколь возможно замирить край.

Уолсингем подался вперед.

– А королева Шотландская? – спросил он с нажимом. – Ее следует немедленно отправить на юг, где мятежникам до нее не добраться.

В замке Ковентри есть гарнизон, там, в верном вам Уорвикшире, она будет под надежной охраной.

Верный Уорвикшир – верный Уорвик, верный Кенилворт…

Довольно.

– Да! – крикнула я. – И сообщите графу Шрусбери, что он будет ее сторожить! Пусть явит свою верность долгу, докажет, какой королеве он служит!

– А Вашему Величеству следует удалиться отсюда.

Это Робин. Нет сил взглянуть на него. Голос мертвый, холодный, безличный, как у герольда или глашатая. Ни одна живая душа не поверит, что всего полчаса назад я жила, любила и стала женщиной в кольце этих рук.

О, Робин…

– В Виндзор, ваша милость.

Я знала, почему он назвал Виндзор: Виндзор из всех ваших замков легче всего оборонять…

– Я прикажу подать лошадей.

Он с поклоном удалился. А за ним – мое сердце, моя жизнь.

Говорят, бывает, что четвертуемый живет, даже вроде бы говорит, когда у него уже вырвали сердце. Так было и со мной. Омертвелая внутри, я по-прежнему жила. Загнанная в Виндзор, я сидела, недвижная и безгласная, на военном совете, где мои лорды силились сопоставить полученные сведения и свои опасения.

– Герцог попал в сети к шотландской королеве, едва пересек границу, – докладывал Сесил (при свечах его лицо казалось странной маской). – Когда он вел переговоры с лэрдами, один из ее присных позвал его на соколиную охоту, а там без обиняков предложил от ее имени ее руку и английский престол в придачу.

– Ее руку? – изумился Ноллис. – Паписты поганые! Она же замужем за графом Босуэллом!

Надо думать, она собралась отделаться от этого мужа, как отделалась от предыдущего! Она его поманила…

– Показала ему царства мира и славу их, и он внял искусительнице и пал, – съязвил Уолсингем. – За этим предательством последовали все остальные…

Предательством…

Я не смела взглянуть туда, где сидел Робин – бледный, тихий, уставившись в стену. Я принуждала себя слушать, слушать и думать.

Конечно, мы слышали о происках королевы.

Где только она не искала себе мужа с самого своего возвращения из Франции – она пыталась подлепить даже дона Хуана Австрийского, который всегда воевал! – по этому поводу я как-то неудачно подшутила над Норфолком, посоветовала ему как вдовцу остерегаться той, которая завела себе привычку хоронить мужей…

Он же видел ее «письма из шкатулки», собственноручные свидетельства ее любви к Босуэллу и соучастия в заговоре против мужа. Значит, этот трусливый предатель знал, что представляет собой Мария – распутная, преступная шлюха, тоскующая по французскому обычаю оголяться, словно публичная девка перед поркой!

И он собрался на ней жениться!

А я поверила его пылким заверениям, что он и думать об этом не станет!

Дура!

Дура!

Дура!

Что же теперь?

Сассекс удерживает Йорк, но кому еще доверять?

Я оглядела лица сидящих за столом, эти причудливые маски в мерцающем сумраке. Сесил и Уолсингем, Ноллис и мой двоюродный дед Говард, старый лорд Полет, Робин…

Робин…

Я взяла себя в руки.

– Объявите рекрутский набор – пусть кузен Хансдон, лорд-адмирал Клинтон и лорд Уорвик соберут собственные войска – по меньшей мере десять тысяч человек – и пусть Сассекс введет принудительную вербовку по законам военного времени, наделите его соответствующими полномочиями.

Они откланялись и удалились. Струхнувшая Парри, Кэри, Радклифф помогли мне раздеться и оставили меня. Радклифф легла в прихожей, напротив двери в мою спальню, а не в ногах моей кровати, как обычно, – я хотела побыть наедине. И наедине со свечой я вглядывалась в зеркало моей души, и там, среди теней, увидела то, что увидела.

Не девственница – женщина, как другие.

Но не мужняя жена, как другие, и нет у меня благоверного, чтобы предложил мне свою любовь, свою силу, свою поддержку и утешение, чтобы встал рядом в час испытания.

И все же в душе – честная женщина, ибо, отдаваясь Робину, я убеждала себя, что должна стать – да и стала, как же иначе, – его женой.

А вдруг – Боже, помоги мне – мать? Конечно, иные женщины вроде моей сестры Марии оставались бездетными в многолетнем, браке, зато другие, я знала, разок полежав с мужчиной, становились матерями.

О, Господи, нет!

Возможно ли такое?

Безумие охватило меня. Я слышала трезвон по всей Европе. Самая лакомая новость с тех пор, как моя мать забеременела от моего отца! «Английская королева поиграла в одну игрушку и теперь брюхато от лорда Дадли…»

И что, придется выйти за него замуж! А он, отвергнутый у самого алтаря, знающий, что я предпочла ему Англию, женится ли он на мне, носящей его дитя?

И этого я хотела? На это рассчитывала?

О, этак я еще умоюсь слезами!

Думай! Думай! Когда у меня последний раз были месячные? Ладони вспотели, я вцепилась в край стола. Не на прошлой неделе, не на предыдущей, это точно – ни даже за неделю до этого, почти наверняка, – так что если у меня начнется в ближайшие дни, через неделю, в крайности через две – все в порядке.

Если нет…

Это будут самые долгие недели в моей жизни.

Я уже чувствовала себя на год старше женщины, которая сегодня утром вставала, полная надежд. День прошел, всего день – поверишь ли, что столь малый срок разделяет меня тогдашнюю и теперешнюю?

Я затыкала рот кулаком, кусала костяшки пальцев, чтобы не разреветься.

А если я потеряю трон, окажусь во власти Марии, что тогда?

А если мне грозит плаха, не обрадуюсь ли я, что могу, как пойманная воровка, которой грозит повешение, прикрываться брюхом», чтобы выиграть несколько месяцев жизни? [11].

Однако какой жизни? Я бы не поверила, что можно так сильно страдать. Словно безрукая и безногая, я проходила сквозь лабиринт боли.