Крушение России. 1917 - Никонов Вячеслав (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
В Третьей Думе оказалось лишь 10 мусульман, которые, тем не менее, проявляли большую активность под руководством Мамеда Шахтахтинского — азербайджанца, выпускника Лейпцигского университета, известного востоковеда и публициста. Исхаков подмечал существенное изменение политического лица фракции: «Большинство выбранных депутатов-мусульман принадлежало к людям умеренным и никогда не выступавшим против существовавшего строя, и хотя некоторые из них примыкали к кадетам, но их «кадетизм» носил искренне монархический, а не противомонархический характер» [1016].
Первые серьезные зерна недовольства режимом были заронены попытками введения в Туркестане принципов общероссийской организации суда и местного самоуправления, которые противоречили местным традициям. Новым вызовами стали вступление в мировую войну Оттоманской империи, населенной по преимуществу мусульманами, выдвижение Петроградом лозунга водружения креста над Константинополем и начало осенью 1914 года русско-турецких боевых действий в Закавказье, на территории Турецкой Армении. Но и после этого мусульманское население России не проявляло признаков нелояльности. Вместо этого оно приложило силы, чтобы остаться в стороне от «русского хаоса», проявляя инстинкт религиозного и этнического самосохранения и не принимая существенного участия не только в февральских, но и последующих революционных событиях [1017].
Воронцов-Дашков, ставший главнокомандующим, и начальник его штаба генерал Юденич первыми предприняли наступление, заняв крепость Баязет. Однако турецкий военный министр Энвер-паша подтянул подкрепления и перешел в контрнаступление. «В середине декабря турки быстрым движением проникли глубоко на русскую территорию, в грузинских областях уже начиналась паника, но русские войска, несмотря на численный перевес противника, сломили его натиск под Сарыкамышем и вытеснили турок обратно через границу» [1018]. В ходе кампании 1915–1916 годов русская армия, развивая успех, заняла Эрзерум, Ван, Битлис, Трапезунд, перешла Курдское нагорье, выбила турок из Персии.
Турецкое командование рассчитывало найти поддержку в войне со стороны ряда подданных российского императора, особенно в вечно недовольной Грузии и среди мусульман. Некоторые основания для подобных планов были. Среди мусульман было мало приверженцев российских планов раздела Оттоманской империи, захвата черноморских проливов. Мусаватисты были против войны с братской Турцией и, как и большевики, мечтали о поражении России (хотя и ничего для этого не делали). В рядах грузинской социал-федералистской партии нашлись сторонники идеи автономии Грузии под турецким протекторатом.
Но в целом народы Закавказья и Средней Азии поддержали центральную власть. Кроме того, весь Южный Кавказ представлял собой прифронтовую полосу, где действовали законы военного времени и проявления нелояльности пресекались. Мусульмане России не подлежали призыву, но многие из них записались в армию добровольцами. Что уж говорить об армянах, имевших с турками давние исторические счеты. Партия Дашнакцутюн выступила с инициативой создания добровольческой армянской бригады для сражений на Кавказском фронте. Гнчак сформировал добровольческую дружину, в которую записывались армяне из России, Болгарии, США. Министерство внутренних дел докладывало царю: «Замечается национальный подъем армян, вызываемый уверенностью в создании автономного армянского государства в пределах нынешних вилайетов Турецкой Армении» [1019]. Этот подъем национальных чувств, заставлявших императора делать основную ставку в закавказских раскладах именно на армян, не прошел незамеченным и в Стамбуле. Именно этим объясняется чудовищная резня, устроенная армянам на турецкой территории в 1915 году. Недовольство тем вниманием, которое петербургское правительство уделяло армянам, стало одной из причин роста антиармянских настроений в грузинских и азербайджанских регионах, следствием чего стали неоднократные факты межнациональных столкновений.
Великий князь Николай Николаевич, приняв от Воронцова-Дашкова посты наместника и главнокомандующего, уделил большое внимание этой проблеме. В своей развернутой записке императору он сообщал: «Разноплеменность населения Кавказа, крепко хранящего воспоминания о своем историческом прошлом и о связанных с ним чаяниях, составляет особенность кавказской жизни, весьма затрудняющую управление этим краем. Вашему Императорскому Величеству известно, что отношения трех… групп населения между собою (за исключением грузино-мусульманских) глубоко враждебны… В особенности глубока вражда между армянами и мусульманами, принявшая расовый характер… Я, по приезде в Тифлис, не замедлил преподать соответствующие указания моим ближайшим сотрудникам и объявил о моем решении одинаково относиться ко всем народностям края…
Грузины в общем мало деятельны и постепенно утрачивают свое былое значение в крае, не выдерживая экономической борьбы с более сильной народностью — армянами. Грузинское крестьянство, обладая плодородной землей, живет довольно зажиточно, но высшее сословие — дворянство — быстро беднеет, теряет свою земельную собственность, обремененную долгами… Указания на историческую несправедливость, якобы совершенную русским государством над грузинским народом, прикрывают в действительности осознание своей беспомощности в жизненной борьбе и в сохранении памятников старины, разрушаемых в силу инертности грузин и их обеднения…
В большинстве своем местные мусульмане представляют среду, крепко хранящую предания старины и заветы религии и не тронутую новейшими прогрессивными веяниями. В прочной связи мусульман Кавказа с Россией нельзя сомневаться. Вполне лояльное отношение их к событиям текущей войны служит убедительным тому доказательством…
Армяне являются в среде других племен Кавказа наиболее деятельным и способным к жизненной борьбе. Прирожденная склонность к занятиям торговлей, бережливость и настойчивость в достижении поставленной цели — обеспечивают им господствующее положение в местной жизни… В некоторых местностях края они взяли в свои руки руководство почти всеми сторонами общественной и экономической жизни, чем вызываются жалобы на так называемое армянское засилье… Сплоченные национально, они в лице своей многочисленной интеллигенции никогда не оставляют политической мечты об автономии Армении» [1020].
Таким образом, какие-то намеки на автономизм отмечались только в среде армянской интеллигенции, которая, в то же время, проявляла наибольшую лояльность к России и боевой дух. В Закавказье накануне революции не было национально-освободительного движения.
И существовала всеобщая уверенность, что победа над Турцией — вопрос месяцев. Как это всегда бывало раньше.
В Средней Азии начало войны не вызвало серьезных перемен. Опасения, что там станут распространяться идеи панисламистской солидарности с Оттоманской империей, себя не оправдали. Мусульмане проявляли лояльность. Туркмены-джигиты пополняли ряды Текинского полка, следуя призывам своих вождей поддержать государство-патрон. Неприятности возникли на местной почве.
Летом 1915 года войско хивинского хана по собственной инициативе атаковало туркмен и добилось признания их подданными Хивы. Однако в начале следующего года уже туркмены под руководством Джунаид-хана захватили Хиву, что потребовало введения в ханство казачьего полка с конной батареей и объявления военного положения на левобережье Амударьи. Фактическим правителем ханства стал русский военный комиссар.
Но настоящей бедой обернулось обнародование 25 июня 1916 года высочайшего повеления о наборе в принудительном порядке рабочих «из числа инородцев» в возрасте от 18 до 43 лет для нужд действующей армии. Протест был повсеместным и массовым, хотя логика его в разных частях страны не была одинаковой. Гордые горцы восприняли указ как прямое оскорбление. Великий князь Николай Николаевич сообщал своему венценосному племяннику: «Мусульмане считают себя оскорбленными призывом на работы, что они считают для себя зазорным вообще и особенно для тех, кто сознают себя способными нести военную службу… В данном мероприятии часть мусульман, годных и желающих нести службу в войсках, следовало бы допустить, сформировав из них отдельные части, которые могут быть использованы исключительно против германцев и австрийцев на Западном фронте; другая часть могла бы быть использована как рабочая сила, но только в форме как бы добровольного обращения к ним с призывом на работы на помощь армии» [1021]. Николай II, напуганный перспективой бунта, срочно отменил указ, чем сразу же сбил протестную волну.
