Священные книги и кто их написал - Воропаева Кира Леонидовна (серия книг TXT) 📗
Мусульманская религия много веков создавала бесчеловечные условия жизни для женщин Востока. Ислам выработал массу унизительных для женщины обычаев, требуя от нее полной покорности, приравнивая к хозяйственному инвентарю, который можно купить, продать и даже уничтожить.
Коран предписывает женщине затворничество. Она могла выйти из дома, только закрыв лицо чадрой или чачваном — густой сеткой из конского волоса, опускаемой на лицо и грудь, надев паранджу — широкий халат, скрывающий фигуру, так как даже дыхание женщины объявлялось нечистым. Дома свекровь надевала на невестку яшмак — шаль, один конец которой закрывал рот и часть носа. Так делалось для того, чтобы молодая женщина не могла говорить при старших: она должна была взять конец яшмака в зубы и слушать, не открывая рта. В правоверной мусульманской семье для женщин существовал отдельный от мужчин стол. Им запрещалось разговаривать при мужчинах, садиться, они не имели права даже идти впереди них. Когда женщину хоронили, ее могилу делали глубже: даже после смерти она должна была быть ниже мужчины. Рождение девочки считалось несчастьем, «наказанием аллаха».
Во всем подчеркивая рабство, на которое ислам обрекает женщину, Коран узаконяет продажу невест, выдачу замуж малолетних и многоженство, ссылаясь на то, что сам пророк Мухаммед имел 15 жен и 23 наложницы, и призывая «правоверных» широко пользоваться дарованным им аллахом правом иметь несколько жен. «Жены ваши — нивы для вас, — поучает Коран мужчин. — Ходите на нивы ваши, когда захотите, но предварительно делайте что-нибудь и для душ ваших».
Коран стоит на враждебных науке позициях. Самый догмат о несотворенности и «святости» Корана противостоит развитию науки, несовместим с прогрессом. Мусульманская религия, стремясь пригнуть к земле человеческий разум, объявила, что вся мудрость и совершенство содержатся только в Коране, а посему никакие произведения, кроме него, не могут быть ценимы. Изучение всего того, «чего нет в Коране», объявлялось недостойным.
Характерен, например, такой факт. Когда арабы завоевали Египет, военачальники задали халифу Омару вопрос, что делать с Александрийской библиотекой. Предание рассказывает, что Омар дал им следующий ответ: «Если в этих книгах содержится такое, что противоречит Корану, то они вредны. Если в них говорится о том же, о чем говорит Коран, то они излишни. И в том и в другом случае их следует уничтожить. Сжечь!..» И шесть месяцев городские публичные бани топились драгоценными рукописями величайшей библиотеки древнего мира, просуществовавшей почти тысячу лет.
Огнем костров, пытками и казнями пыталась мусульманская религия заставить людей верить в каждое слово Корана. Но несмотря на это идущая вперед наука опровергла все догмы Корана.
Нелепость антинаучных представлений Корана еще в средние века подвергалась критике со стороны прогрессивных людей Востока, пытливая мысль которых настойчиво искала правильные ответы на вопросы об устройстве и развитии окружающей нас природы, выдвигала доказательства и положения, расходившиеся с догмами Корана. Так, великий среднеазиатский ученый и философ Авиценна (980—1037) пришел к выводу, что горы произошли без вмешательства аллаха, что мир вечен и существует не по воле бога.
К числу вольнодумцев, вынужденных, чтоб избежать обвинения в неверии, скрывать свои «еретические» убеждения и доводы под маской аллегорий или других литературных приемов, принадлежал выдающийся арабский поэт и мыслитель Абу-ль-Ала (973—1057). Свои атеистические взгляды он изложил в различных посланиях. Например, в «Послании об ангелах», под видом спора о грамматических окончаниях в арабском языке, он высмеивает представления ислама об ангелах и о загробной жизни. Он смеется над наивной верой мусульман в то, что их за гробом якобы ожидает новая жизнь. Умерев, человек разлагается на свои составные элементы, становится землей. Поэтому молиться и истязать себя за умерших, «раздирая лицо или грудь», то же, что проливать кровь за земной прах. Рай, ад, страшный суд — всего этого не существует, говорил Абу-ль-Ала и делал вывод, что не вера, а знание, разум должны руководить человеком в его поступках. Сомневаясь в правильности догматов ислама и критикуя Коран, Абу-ль-Ала писал, что люди сами создали верования, которые выдают за откровения свыше, что «у каждого народа есть своя ложь, в которую, однако, люди свято веруют».
Современник Абу-ль-Алы гениальный хорезмский ученый-энциклопедист Бируни (972—1048) учил, что к религии люди прибегают тогда, когда не могут найти правильный ответ и стараются всё приписать аллаху, чтобы этим оправдать свое невежество. Бируни выступал против религиозно-идеалистических представлений о возникновении мира, критиковал тех, кто отвергал шарообразность земли. Бируни не проявлял неприязни к людям другой веры и, относясь одинаково ко всем религиям, пытался приводить разумные объяснения тем явлениям, которые в его время выдавались за «чудо», показывал несостоятельность веры в магию и колдовство. Критически рассматривал Бируни и отдельные легенды о Мухаммеде. Так, он считал неправдоподобным рассказ о том, будто однажды солнце на три часа остановилось над головой пророка, ибо это противоречит естественным законам природы.
Откровенную критику представлений Корана можно найти и в произведениях народного творчества, в пословицах и поговорках, в широко известных анекдотах, связанных с популярным именем Ходжи Насреддина. Фольклор даже тех народов Средней Азии, у которых до Великой Октябрьской социалистической революции при господствовавших патриархально-феодальных отношениях велико было засилье мусульманского духовенства, дает этому примеры. Так, в каракалпакской народной поэме «Сорок девушек» («Кырк Кыз») высмеивается учение Корана о предопределении, согласно которому всё на свете совершается по воле бога. В поэме рассказывается, как нищий пастух Журын испытывает на себе всю жестокость и нелогичность этого учения. В то время, когда он ходил свататься к прекрасной Гулаим, волки уничтожили много байских овец, которых он пас. Но Журын не воспринял этого безропотно. По его мнению, бог, которого зовут «всемилостивым», вовсе не источник милости, а причина общественного неравенства и несправедливости.
Еще в первые века ислама сложились жизнерадостные народные рассказы, с тонким юмором осмеивающие мусульманские представления. Вот один из них: «Однажды жена старосты уронила в капусту Коран и не заметила, как священная книга была съедена быком. Только дома спохватилась она, что наделала, и объявила мужу, что бык съел Коран и стал хаджой (т. е. лицом духовного происхождения). После этого, подумали супруги, не подобает уже держать быка в хлеву, а нужно оповестить о случае односельчан. Собрались-мужики и торжественно повели быка в баню. Они надели ему на голову белую повязку и, выстроив мечеть из сыра, поселили там быка. Бык съел стену мечети, и она обвалилась. Случайно ночью пошел сильный дождь. Мечеть рухнула и растаяла, а бык, обожравшись сыром, издох. Когда утром подошли к месту, где стояла мечеть, мужики никого там не нашли и решили, что молитва быка была так угодна богу, что он взял его на неба вместе с мечетью» (В. Гордлевский. Материалы по османскому фольклору. «Живая старина», СПб., 1911, стр. 137).
Таким образом, Коран представляет собой книгу, составленную после смерти Мухаммеда при власти первых арабских халифов и отражающую наивные и невежественные представления тогдашних арабов. Утверждения Корана не имеют ничего общего с наукой; социально-политические взгляды и призывы, направленные в угоду господствующим классам, реакционны и вредны. В течение веков в странах распространения ислама учение Корана подвергалось критике как со стороны передовых и атеистически настроенных деятелей науки и литературы, так и со стороны простого народа, не желавшего мириться с его догмами, сковывавшими всё живое.
Раскрывая антинаучный и реакционный характер мусульманства, как и всякой религии, следует однако правильно понять его роль в современных условиях. Нельзя не считаться с тем, что в некоторых странах Востока есть еще немало людей, у которых религиозные чувства сливаются с национальным чувством. В борьбе народов Ближнего и Среднего Востока за свою независимость, в их нуждах и требованиях есть много общего. И поскольку среди многих из этих народов распространен ислам, может создаться впечатление, будто общность их интересов покоится на религиозной основе. Глубоко ошибочной будет в наши дни попытка истолковать национально-освободительное и антиколониальное движение народов по признаку религиозной принадлежности большинства его участников.
