Контрразведка ВМФ СССР 1941-1945 - Христофоров Василий Степанович (книги .txt) 📗
Центральный и местные советы по координированию агентурно-оперативной и следственной работы органов НКГБ, Третьего отдела НКВД и Третьих управлений НКО и НКВМФ созывались по мере накопления оперативных, организационных и иных вопросов, подлежащих разрешению на заседании советов, но не реже одного раза в месяц [84].
Организация взаимодействия строилась на взаимном обмене оперативной информации, выработки единства действий и соблюдения общих форм, методов и способов в агентурнооперативной и следственной работе органов НКГБ, Третьих управлений НКО и НКВМФ и Третьего отдела НКВД. В этих целях НКГБ направлял Третьим управлениям НКО и НКВМФ и Третьему отделу НКВД: приказы и директивы по агентурнооперативной и следственной работе; ориентировки о контрреволюционной деятельности иностранных разведок, вскрытых контрреволюционных формированиях и методах их подрывной деятельности в СССР; агентурные, следственные и прочие материалы на военных атташе, военных советников, полпредов СССР за границей, инструкторский состав правительственных учреждений и работников разведывательных органов армии и флота; приказы, учебные пособия, инструкции, программы НКГБ по специальной подготовке.
Реформа военной и военно-морской контрразведки шла медленно по причине низкого уровня взаимодействия специальных служб. 19 апреля 1941 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в котором указывались недостатки «в единстве действий». К координации оперативно-розыскной работы привлекли сотрудников аппарата НКГБ СССР, наделив их широкими полномочиями. В штат органов Третьих управлений НКО и НКВМФ, а также в 3-й отделы и отделения бригад, военно-морских баз и военно-учебных заведений — до округов и флотов, были введены должности заместителей начальников, которые непосредственно подчинялись соответствующим начальникам НКГБ — УНКГБ по территориальности с одновременным подчинением начальникам третьих подразделений армии и флота. Такое двойное подчинение обосновывалось интересами координации работы [85].
29 мая Центральный совет по координации агентурнооперативной и следственной работы утвердил инструкцию, которая установила порядок совместной деятельности. НКГБ СССР стал основным подразделением в сфере организации разведывательной и контрразведывательной работы. Центральный и местные советы созывались по мере накопления оперативных, организационных и иных вопросов, но не реже одного раза в месяц. Важно было добиться оперативного обмена разведывательной и контрразведывательной информацией, сохранить единство действий и соблюдать общие формы, методы и способы в оперативной и следственной работе органов НКГБ, НКВД, Третьих управлений НКО и НКВМФ. В этих целях Народный комиссариат государственной безопасности направлял Третьим управлениям НКО и НКВМФ и Третьему отделу НКВД: приказы и директивы по оперативной и следственной работе; ориентировки о контрреволюционной деятельности иностранных разведок, вскрытых контрреволюционных формированиях и методах их подрывной деятельности в СССР; материалы на военных атташе, военных советников полпредств СССР за границей, инструкторский состав правительственных учреждений Монгольской Народной Республики и работников разведывательных органов Красной армии и Военно-морского флота; приказы, учебные пособия, инструкции, программы НКГБ СССР по оперативной деятельности.
Глава 3. ПРОТИВОБОРСТВО С ЗАРУБЕЖНЫМИ СПЕЦСЛУЖБАМИ
С самых первых лет своего существования военный флот Советской России находился в сфере пристального интереса английских, германских, румынских, финских, французских, японских и других разведывательных служб иностранных государств. Об этом свидетельствовали документы, которые оказывались в распоряжении советской военной и морской контрразведки.
Так, в феврале 1921 г. закордонный агент направляет в Особый отдел ВЧК сообщение «О появлении в г. Ревеле документов о состоянии Балтийского флота» с приложением копии самого документа. Из поступивших материалов было видно, что у противника имеется полная информация о количестве наших морских сил на Балтике, техническом состоянии и вооружении кораблей [86].
Другие достоверные свидетельства осведомленности германской разведки о состоянии советского Военно-морского флота были получены несколько позднее. Так, 27 марта 1945 г. сотрудниками Управления контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта в своем имении был арестован бывший кадровый германский разведчик Курт Янке, у которого при обыске был изъят большой архив: копии агентурных донесений, справки и сообщения, а также некоторые немецкие официальные документы. Значительное место в архиве профессионального разведчика занимали агентурные донесения периода 1920—1930-х гг., в которых существенное место было уделено состоянию советского Военноморского флота: реализации кораблестроительной программы СССР, проведению морских учений, состоянию береговой обороны ВМФ, системе подготовки кадров, политико-моральному состоянию личного состава флота.
Например, в агентурном донесении от 1 сентября 1928 г., переданном в германскую разведку под грифом «Совершенно секретно», приводились данные о подводных лодках, находившихся в состоянии строительства. Так, наблюдатель, направленный агентом «Н», обнаружил в одном из ленинградских доков три строящиеся подводные лодки, строительство которых тщательно маскировалось и охранялось. По мнению наблюдателя, строительные работы подходили к концу [87].
Анализ изъятых документов показал, что немецкая разведка имела хорошо подготовленную агентуру, которая предоставляла достоверные сведения. В ходе следствия также было установлено, что часть агентурных сообщений о ВМФ СССР попадала к Янке от сотрудников спецслужб Франции, Великобритании и Латвии, которые и сами вели активную разведывательную работу против Советского Союза. Так, в ноябре 1922 г. закордонный источник ИНО ГПУ направил в Москву копию подготовленного разведкой Франции обзора «о русском советском флоте». Посылая данные, источник сообщал: «Представляю этот обзор, как: 1) дающий понятие о французских наблюдениях и о собирании сведений французскими агентами по морской части; 2) показывающий, что французское правительство имеет своих агентов в самой России; 3) предостерегающий против постороннего изучения фарватера из открытого моря через Кронштадт в Петроград» [88].
Активно занимался добычей разведывательной информации, в том числе о советском Военно-морском флоте, судостроительных и ремонтных заводах в городах Ленинграде и Мурманске, военный атташе Германии в СССР Отто Гартман (Хартман), который располагал широкими связями среди немецких, австрийских и советских специалистов, работавших в СССР на объектах оборонной промышленности.
10 августа 1934 г. сотрудниками 7-го отделения Особого отдела ГУГБ НКВД СССР по подозрению в шпионаже в пользу германской разведки были арестованы немецкий и австрийский специалисты Ф.К. и Г.К., а также один гражданин СССР П.П.Б., у которых были изъяты схема Севастополя, планы Ленинграда и Мурманска с обозначением заводов оборонного значения, военные учреждения, аэродромы, электростанции, список с названиями 45 пароходов и 24 номерных судов, пометками о строительных верфях и фирмах, где строились пароходы и суда. Задержанные лица дали показания, что они собирали разведывательную информацию по заданию Морского отдела государственной тайной полиции (гестапо) Германии [89].
Морская контрразведка фиксировала, что маневры Балтийского флота в 1926–1927 гг. и его большой поход по Балтийскому морю привлекли внимание специалистов иностранных флотов, которые отмечали, что работа советского Балтийского флота в сентябре 1926 г. достигла своего кульминационного пункта. Иностранцы отмечали значительный прогресс в развитии Балтийского флота, в особенности его службы разведки, в которой «легкие единицы успешно сотрудничали с авиацией». Иностранцы фиксировали, что «ночные атаки, сопровождавшиеся стрельбой прошли без всяких несчастных случаев» [90].
