Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием - Лихачев Д. А. (мир книг .TXT) 📗

Изложение Пискотти не столь богато интересными подробностями, как повествования ла Марша, Брантома, д'Одигера и Коломбьера, но общее представление о схватке он воспроизводит — предоставим же ему слово [26].

«Явился в Шотландию французский рыцарь по прозванию сэр Джон Кокбьюис и возжелал сразиться с местными лордами и баронами. Но никто не воспринял его вызов с такой охотой, как сэр Патрик Гамильтон, сильный в ту пору телом и способный молодой человек. Не будучи столь опытным и искусным, как его соперник, он, однако, не испытывал недостатка в силе, упорстве и храбрости. Встретились рыцари на турнире под эдинбургской крепостной стеной, облаченные в доспехи, верхом на огромных лошадях. По сигналу рожка они с жаром бросились в бой, сломали друг о друга копья и тут же взяли новые с намерением продолжить поединок. Но лошадь сэра Патрика заартачилась, так что сэр Патрик Гамильтон был вынужден спешиться. Он приказал подать ему двуручный меч и предложил французу сразиться пешими, приведя в качестве решающего аргумента утверждение о том, что лошадь — слабое оружие в случаях, когда решаются мужские споры. Итак, оба продолжили бой пешими, осыпая друг друга сокрушительными ударами, и бились долго без решающего перевеса с чьей-либо стороны. Наконец, сэр Патрик Гамильтон мужественно набросился на француза и подсек ему колени. Как только француз упал, король подбросил над крепостной стеной шляпу и приказал судьям и стражникам развести бойцов. Герольды объявили победителем сэра Патрика Гамильтона».

^{Двуручный меч}

Джордж Сильвер приьодит любопытное описание боя между неким синьором Рокко, учителем фехтования, приехавшим в 1569 году в Англию, и англичанином по имени Остин Бэггер, который имел репутацию неплохого бойца и «честного малого», но не был ни в коей мере профессионалом. Вот как звучит история в изложении Сильвера [27]:

«Этот синьор Рокко приехал в Англию, чтобы учить искусству фехтования знатных господ и придворных. Так, он заставлял их носить свинцовые вкладки в башмаках, чтобы постоянно тренирующиеся ноги были проворнее в бою. Этот учитель фехтования тратил огромные деньги на аренду прекрасного дома на Уорвик-Лэйн, который называл своим колледжем, не желая представляться просто владельцем школы фехтования. В его школе были развешаны доспехи всех благородных мужей, бывших его учениками, здесь же находились их рапиры, кинжалы и боевые рукавицы. Имелись в этом зале и скамейки со стульями, чтобы благородные ученики могли рассесться вокруг, внимая своему учителю. Обычно он не брал учеников, не способных платить по двадцать, сорок, пятьдесят или даже по сто фунтов. Зная обо всем, что нужно благородному человеку, учитель фехтования нашел в своем колледже место и для большого квадратного стола, покрытого зеленым сукном, в богатом золотом обрамлении. На столе всегда стоял изящный письменный набор, отделанный малиновым бархатом, — чернильница, пресс, порошок для просушки бумаги, воск для печатей и конечно же свитки отличнейшей позолоченной бумаги, готовой послужить благородным мужам материалом для писем, которые те могли отослать своим управляющим, чтобы самим спокойно предаваться фехтованию, не заботясь о делах. А для того чтобы все могли следить за временем, в углу зала висели часы с огромным циферблатом. В школе была еще одна комната, которую сам учитель называл «внутренней школой», где находилось много оружия и где он обучал секретным техникам боя избранных учеников. При дворе Рокко очень любили.

^{Двуручный фехтовальный меч}

И жил-был неподалеку некий Остин Бэггер, честный парень, не обладавший особым умением, но имевший доблестное сердце истинного англичанина. Как-то раз, веселясь со своими друзьями, он похвастал, что сразится с синьором Рокко, и действительно пошел к его дому в Блэкфрайерсе и стал кричать:

— Синьор Рокко, вы считаете себя самым хитрым в мире со своим оружием, вы заявляете, что можете любого англичанина поразить уколом в любую точку, вы приехали сюда из-за моря, чтобы учить благородных и знатных англичан сражаться, — так вот, вы просто трус! Выходите из дома, если не боитесь, я пришел сразиться с вами!

Синьор Рокко, выглянув в окно, увидел, что задира стоит на улице с мечом и круглым щитом-баклером наготове, схватил свой двуручный меч и, выскочив из дома, набросился на Остина Бэггера. Тот храбро оборонялся, прорвался в ближний бой, повалил учителя фехтования подножкой, рубанул по ягодицам и почти забил поверженного ногами, причинив тяжелые увечья. Однако по доброте душевной Остин не стал убивать своего противника, а бросил лежать и ушел. Это был первый и последний реальный бой синьора Рокко, если не считать случая на Квин-Хит, где ему пришлось обнажить рапиру против лодочника, что не спасло его от избиения веслами и скамейками, но в тот раз количество его противников давало им преимущество еще большее, чем давал ему двуручный меч перед мечом и баклером Остина Бэггера».

Глава 7

О мече и баклере, и как сьёр де Жарнак сражался на турнире с лордом Шастеньере и поразил его

В таких боях использовался чаще всего обоюдоострый меч, какой носили в те времена на поясе, как пешком, так и верхом, а средством защиты служил, как правило, «кулачный щит» баклер — небольшой круглый щит дюймов одиннадцати диаметром, с единственной ручкой посередине, которую сжимали в кулаке. Эти предметы были в ту пору постоянными спутниками типичного английского джентльмена в его повседневных делах, и они же служили ему добрую службу во внезапных стычках в тавернах и на улицах, которые были нередкими в то бурное время. Но на более серьезных, заранее планируемых турнирных боях использовался щит большего размера, диаметром в два фута. Он тоже именовался «баклером», вне зависимости от его размера, в случаях, когда был снабжен единственной ручкой; если же к предплечью он крепился двумя стальными прутьями или кожаными ремнями, то такой щит называли «мишенью» или рондашем. Он закрывал кисть и предплечье, но, хотя ввиду своего большого размера защищал также и значительную часть корпуса, в бою был менее удобным, а значит, менее предпочтительным для активного, умелого бойца, чем малый щит.

В 1547 году при дворе короля Франциска I были заметны двое молодых людей. Коломбьер утверждает, что они были ровесники и в той местности, откуда приехали, жили по соседству. Обоих произвели в свое время в пажи королю, а затем его величество принял их на рыцарскую службу, как когда-то их отцов. Они всегда были вместе, и отношения их нельзя было назвать иначе, нежели братскими. Одним из них был Франсуа де Вивонн, лорд Шастеньере, младший сын Андре де Вивонна, главного сенешаля Пуакту. Им восхищались, уважая и ценя не только за то, что он был фаворитом короля Франциска, а впоследствии короля Генриха II, но и за его природную красоту, хорошие манеры и величественную стать, а тем больше — за добросердечность, неукротимый дух и опыт в ратном деле. Второго звали Ги де Шабо, это был старший сын Шарля, лорда Жарнака, Монлье и Сен-Олае. Король Франциск настолько благоволил ему, что называл «Гишо», выражая тем самым свое особенное к нему расположение. При дворе он был известен как сьёр де Жарнак. Титул «сьёр» во Франции, по-видимому, означал старшего сына благородного дома, как в Шотландии — «мастер».

Дружба этих молодых джентльменов неожиданно прерывается из-за опрометчивого поступка Вивонна, передающего королю скандальную сплетню, в которой затрагивается честь Жарнака, а еще больше — честь леди, уже почти что связанной с ним узами брака. Франциск в эту сплетню не верит, но, к сожалению, считает ее веселой шуткой, вполне уместной для того, чтобы поддеть Жарнака. Однако тот не видит в этом ничего смешного и с возмущением требует судить Шастеньере за клевету. Более того, он публично заявляет, что кто бы ни запустил слухи про него и леди, тот подавится собственными словами, как последний мерзавец, и обещает позаботиться, чтобы Шастеньере понял, к кому относится эта угроза. Тот в свою очередь возмущен обвинением в клевете и настаивает на скорейшем поединке с молодым Жарнаком, будучи уверенным в том, что способности и опыт бойца обеспечат ему скорую победу. Он подает королю Франциску прошение, чтобы тот разрешил им биться насмерть на судебной арене. Жарнак же, со своей стороны, тоже рвется в бой, дабы с оружием в руках защитить свою гордость и честное имя прекрасной дамы. Но Франциск, чувствуя, что часть вины за ссору лежит на нем самом, наотрез отказывает юношам в их просьбе. Впрочем, проходит не так много времени, как король умирает, и на смену ему приходит Генрих II. Шастеньере не забыл ссоры и вновь подает прошение уже новому королю, чтобы тот позволил им уладить дело в судебном поединке. Тот, понимая, что никак иначе спорщиков не рассудить, поскольку никаких свидетельств истинности или ложности давнишней сплетни уже не найти, дает свое соизволение на бой, распорядившись, чтобы бой прошел в его присутствии через тридцать дней, и предупредив, что побежденный и все наследники его тела будут разжалованы, лишены благородных званий и всех дворянских прав и привилегий.