Кавказская война. Том 2. Ермоловское время - Потто Василий Александрович (прочитать книгу txt) 📗

Главнокомандующим в Грузию Ртищев назначен был помимо желания. Человек уже преклонных лет, не отличавшийся ни решительностью характера, ни выдающимися заслугами и военными дарованиями, Ртищев с крайней неохотой принял на себя тяжелую обязанность быть правителем обширного и беспокойного края. Особенно тяготило его то обстоятельство, что он попал в Грузию в трудную эпоху двенадцатого года, когда правительство, занятое приготовлениями к громадной борьбе с Наполеоном, естественно, не могло уделить южной своей окраине того внимания, какого требовали обстоятельства тогдашнего времени.

Между тем действительно Паулуччи оставил в наследство Ртищеву самое сложное и запутанное положение дел, требовавшее для своего разрешения незаурядной энергии. Турки угрожали отнять Ахалкалаки; персияне ворвались уже в Елизаветпольскую провинцию и на границе Карабага держали значительные силы; в Кахетии еще тлело восстание; царевич Александр вторгся в самую Грузию, а многочисленные скопища лезгин, наводнившие всю Картли, угрожали самому Тифлису; Дагестан кишел заговорами; в Кабарде поднималось сильное брожение. Между тем чума опустошала границы, а в районе Военно-Грузинской дороги восстали осетины, хевсуры, пшавы и тушины, которые, разрушив все мосты, совершенно перервали сообщения с Кавказской линией. К довершению всего русские полки не имели полного комплекта, а о помощи из России нечего было и думать.

В таких обстоятельствах не действовать было невозможно, и Ртищев, по его любимому выражению, «призвав на помощь всемогущего Бога», решился действовать, но не иначе как со свойственной его характеру и летам осторожностью.

Ознакомившись на месте с положением края, он поручил отряд, стоявший на турецкой границе, генерал-майору князю Орбелиани, составившему себе известность покорением Поти. На него он возложил обязанность защищать Ахалкалакскую область и ограждать Тифлис со стороны Ахалцихе. Молодой Котляревский, герой Ахалкалаков и Мигри, оставлен был против персиян, а для поддержки его назначены небольшие отряды генералов Клодта и Лисаневича, поставленные в Нухе и в Бомбаках. Генерал-майору Хатунцеву, покорителю Казикумыка, поручены были дела Дагестана, а Симанович был вызван из Имеретии в Тифлис для управления Грузией.

К счастью, турки, вопреки общим ожиданиям, не тревожили границ, все внимание их было обращено на развязку войны на Дунае. После того как еще при Паулуччи, 24 февраля 1812 года, генерал Лисаневич с казачьим полком и батальоном Тифлисского полка разбил турецкий отряд в Анатолии, при деревне Паргите, они ограничились лишь небольшими набегами, и князю Орбелиани за все это время не пришлось иметь ни одного сколько-нибудь значительного дела. А вскоре за тем последовал Бухарестский мир, и отряд Орбелиани мог быть даже отозван с турецкой границы в Грузию.

Нельзя, однако, не сказать, что, как ни выгоден был для России Бухарестский мир вообще, на Закавказье он произвел тяжелое впечатление; там вынуждены были отдать туркам все, что в последнее время отвоевано было у них с тяжкими жертвами. Удержан был – и то вопреки трактатам – один только Сухум, как резиденция абхазского владетеля, на том лишь основании, что город этот никогда не принадлежал непосредственно Турции. Но в Ахалкалаки, в Анапу и в Поти вступили опять турецкие гарнизоны, и магометанская луна вновь осенила победное русское знамя. Турция возвратила за Кавказом все, что было ею потеряно, а русские после целого ряда блестящих побед очутились по отношению к ней опять на тех же невыгодных позициях, на которых были при Кнорринге и Цицианове.

Мир с Турцией оказался, впрочем, как нельзя более кстати. Почти одновременно с заключением его вспыхнул опять бунт в Кахетии, еще так недавно подавленный при Паулуччи. На этот раз он распространился на соседние земли осетин, пшавов, тушин и хевсуров. Мятежники, не ограничиваясь уже грабежом и убийством русских чиновников, попадавшихся в их руки, просили помощи лезгин и отправили гонцов к царевичу Александру, приглашая его от имени всего народа прибыть в Грузию и принять бразды правления.

Первые вооруженные шайки появились, как и первый раз, около Телави. Гарнизон крепости, находившийся в то время за Алазанью, был окружен мятежниками и только с большим трудом пробился в Телави, потеряв при этом раненым своего начальника майора Шматова, известного геройской обороной Телави во время возмущения прошлого года.

Тревожные известия, доходившие со всех сторон о возмущении, побудили главнокомандующего отправить в Кахетию генерал-майора Сталя, а вслед за ним и начальника двадцатой пехотной дивизии генерал-майора князя Орбелиани. Быстрым движением к Телави они успели пресечь мятеж в самом начале, и многие из кахетинских князей, участвовавших в восстании, начали являться с изъявлениями покорности.

Прекращение бунта оказалось, однако, только наружным, и с наступлением осени в Тифлисе стали ходить тревожные слухи, что царевич Александр вновь появился в Кахетии и поднял все население, громко заявившее желание иметь его своим верховным вождем. Слухи оказались справедливыми, царевич действительно был в Тионетах и двинулся к Алавердынскому монастырю, чтобы там, по древнему обычаю, провозгласить себя грузинским царем. Но на пути он встретился с полковником Тихановским, был разбит при селении Шильде и отброшен к лезгинской границе. Бунт между тем все усиливался. Мятежники заняли Военно-Грузинскую дорогу и, прервав сообщение Тифлиса с Кавказской линией, обложили Пассанаурский пост, где захватили в плен начальника душетского кордона майора Никольского [57]. Присланный сюда на помощь батальон егерей с полковником Печерским не в силах был разогнать неприятеля и сам очутился в блокаде. Дерзость осетин дошла до того, что они угрожали уже самому Тифлису, и генерал Симанович, вызванный Ртищевым из Имеретии, должен был принять деятельные меры для охранения столицы. К счастью, храбрый Печерский недолго оставался в бездействии. Получив в подкрепление два батальона, он бросился на неприятеля, стоявшего вокруг Пассанаура, разбил его наголову и очистил весь путь до самого Владикавказа.

Победы Печерского потушили бунт на Военно-Грузинской дороге. Но в Кахетии царевич Александр, заняв сильную позицию у деревни Велисцихе, усиливался с каждым днем новыми толпами лезгин и туземцев. К счастью, торжество его было непродолжительно. Шеф Суздальского полка князь Эристов, случайно прибывший с линии для осмотра своего батальона, расположенного в Грузии, стремительно напал на мятежников и, разогнав их толпы, овладел восемью знаменами. Мятежники бросились к Шильде, но здесь были настигнуты отрядами Тихановского, Эристова и генерал-лейтенанта князя Орбелиани, произведенного в этот чин за усмирение первого Кахетинского бунта. Шильде защищалось упорно, но было взято приступом, и так как это селение уже два раза принимало царевича и два раза жители его сражались против русских, то князь Орбелиани приказал разорить его до основания и конфисковал у жителей все хлебные запасы. Сам царевич, загнанный в тесное горное ущелье, из которого не было выхода, очутился в блокаде и, по всей вероятности, окончил бы здесь свое политическое поприще, если бы к нему неожиданно не явились на помощь две тысячи лезгин, бог весть какими путями пробравшиеся из Дагестана. Тогда царевич 14 октября со всеми своими силами бросился на отряд полковника князя Эристова; и хотя после жаркого боя лезгины были отбиты, а Эристов, очистив сады, занял Шильдинскую крепость, но царевич тем не менее успел прорваться в Кизик и с отчаянием, которое могло внушить ему только его безысходное положение, кинулся на Сигнахскую крепость. Три дня Сигнах, обложенный толпами мятежников, отбивался сам, а на четвертый к нему подошел неумолимый бич кахетинцев князь Орбелиани и наголову разбил царевича, отбросив его к селению Манави. Здесь произошло последнее и самое бедственное для инсургентов сражение. Большая часть их погибла от русских пуль и штыков, остальные рассеялись, и сам царевич, лишь с небольшой свитой кахетинских князей, укрылся в недоступные горы Хевсурии. С бегством Александра кахетинское возмущение окончилось, и большая часть народа стала возвращаться в свои жилища.