Самоубийство - Суворов Виктор (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Уже идет август. До сентября осталось три недели. Сама постановка вопроса в августе о том, куда идти, — свидетельство полного провала германской стратегии. Если идти на Москву, то до распутицы не будет захвачена Украина и тогда за Украину придется воевать осенью и зимой. Если идти на Украину, то до наступления распутицы не будет захвачена Москва. Тогда сражение за Москву падает на осень и зиму. Можно выбрать одно, можно другое — при любом выборе от грязи, мороза и снега им уже не уйти. В любом случае война уже получилась затяжной без перспективы германской победы. А ведь еще надо Ленинград захватить. Нельзя и Крым оставлять Сталину. Крым — это базы советской авиации для разгрома нефтяной промышленности Румынии. Гитлер и это понимал.
Гальдер, запись 22 августа: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и содействие финским войскам… Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для обеспечения подвоза нефти из Румынии».
Перед ними множество стратегических целей, и все — первостепенные. Если не захватишь Крым — проиграешь войну. Не захватишь Ленинград — проиграешь войну. Не захватишь Донецкий бассейн — проиграешь войну. Не захватишь Кавказ — проиграешь войну. Не захватишь Москву — проиграешь войну. Постоянная гонка за множеством зайцев.
А если захватишь Москву, надо будет еще дойти до Казани, Куйбышева, Саратова и Астрахани. Еще надо на Волге аэродромы построить и задавить «последний промышленный район» на Урале.
За оставшиеся три недели августа?
Мы можем сколько угодно спорить о том, что было бы, если главные силы германской армии не повернули в августе на Киев, а пошли на Москву. Однако сама постановка этого вопроса выдает полное военное невежество как некоторых знаменитых германских генералов, так и их защитников.
С доисторических времен известно, что географический пункт, каким бы важным он ни казался, не может являться целью операции. Такой целью может являться только армия противника. «Ни одна из войн, в том числе и Вторая мировая, не опровергли правильности основного принципа: целью стратегии должно являться уничтожение вооруженных сил противника. Этот принцип остается неизменным, он должен быть основным лейтмотивом для действий на войне» (Генерал-полковник Лотар Рендулич. Управление войсками. с. 37).
Разгромите вражескую армию, и тогда все ваше — и беззащитная столица противника, и его промышленность, и население.
А воевать против столицы противника — это идиотизм на уровне Бонапарта. Разгроми Кутузова — тогда Москва будет твоей. И Петербург тоже. Брать Москву, не уничтожив армию Кутузова, — это то же самое, что, бросив оружие, насиловать чужую жену, зная, что ее разъяренный супруг заряжает дробовик. Захватывать чужую столицу, не разгромив армию противника, — это глупость на уровне Тухачевского. Тот тоже рвался в Варшаву в 1920 году, понятия не имея, где находятся польские войска. Надо сначала найти армию противника, навязать ей сражение, разгромить, тогда столица сама падет к ногам победителя. А рваться в столицу противника, не разбив его армию, — то же самое, что забраться в сокровищницу султана и набивать мешки драгоценными камнями, зная, что где-то тут, за занавеской, спрятались лиловые нефы с секирами. Было бы умнее сначала с ними разобраться…
Тухачевский рвался в Варшаву, знал, что армия Пилсудского рядом, но не знал, где именно. Тухачевский эту опасность игнорировал. И получил удар сокрушительной силы в левый бок. Войска Тухачевского были разбиты, пленены и интернированы в Восточной Пруссии или позорно бежали. Сам Тухачевский спасся только потому, что трусливо прятался в Минске, когда его войска были под Варшавой.
Если бы гитлеровские войска шли на Москву, то получили бы из района Киева такой же удар, как Тухачевский под Варшавой, и тоже в левый бок, а еще и в правый — с Валдайских высот.
Казалось бы, о чем гитлеровцам спорить: на Москву идти или на Киев? Нужно просто действовать по плану. Что там в гитлеровских планах записано: прямо на Москву или повернуть на юг?
Раскопаем гитлеровскую директиву No 21 и обнаружим, что там на этот счет ничего не сказано. Перед войной ни Гитлер, ни его гениальные полководцы об этом просто не думали. Более того, они такую ситуацию начисто исключали. Вся гитлеровская директива о том, что «отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено». Предполагалось разгромить Красную Армию на Правобережной Украине, не допустив отхода за Днепр. А за Днепром, считалось, никаких советских войск нет и быть не может.
Ни Гитлер, ни его генералы, ни его разведка ничего не знали о семи армиях Второго стратегического эшелона Красной Армии, которые тайно сосредоточивались позади Первого стратегического эшелона. Они понятия не имели о том, что позади — еще и Третий стратегический эшелон. Они не принимали в расчет, что, помимо трех стратегических эшелонов, практически мгновенно могут быть созданы сотни новых дивизий, десятки корпусов и армий, что разбитые у границ армии могут быть столь же быстро восстановлены.
По гитлеровскому замыслу за Днепром советских войск не должно было бы быть, но они там оказались. И в миллионных количествах. В августе 1941 года приграничные сражения завершились блистательными победами германской армии, но все равно война вышла на «широкие просторы русской территории», что гитлеровскими планами не предусматривалось. Проще говоря, уже в августе война пошла своим путем, совсем не тем, который намечался Гитлером в его директиве.
Но даже и это не главное. В августе непредусмотренный поворот на Киев был возможен, а вот движение на Москву в августе было невозможно. Просто из-за неготовности германской армии к войне. В середине августа топливо для танков и самолетов было на исходе. На короткий рывок 2-й танковой группы из-под Конотопа на Лохвицу и 1-й танковой группы из-под Кременчуга на ту же Лохвицу бензин был. А для движения на Москву всей германской армии бензина не было. И это зафиксировано в документах и даже в дневнике Гальдера. Запись 17 августа 1941 года: «Серьезность положения с горючим известна всем… Можно удовлетворить только самые насущные потребности. Проведение каких-либо новых операций, требующих больше горючего, невозможно».
