Жатва скорби - Конквест Роберт (лучшие книги .TXT) 📗
Говорят, некоторые детдома, организованные в селах, где их воспитанники родились, были неплохо устроены. Но есть свидетельства, что мальчики, выросшие в них, стали первыми дезертирами из советской армии в 1941 году[ 46].
Уже в начале 1930 года, когда гнет казался еще сравнительно небольшим, детские дома содержались чрезвычайно плохо. Один из учительских журналов писал: «Материально дети крайне необеспечены, питание плохое, во многих детских домах грязно, вшивость, отсутствие дисциплины и навыков жизни в коллективе.»[ 47]
Правительственный указ о ликвидации детской беспризорности от 31 мая 1935 года отмечал:
1. Большинство детдомов работают неудовлетворительно, как в хозяйственном, так и в воспитательном отношении.
2. Организованная борьба с детским хулиганством и уголовными элементами среди детей и подростков полностью неудовлетворительна, а в целом ряде случаев вообще отсутствует.
3. До сих пор не созданы условия, чтобы дети, которые по тем или иным причинам оказываются на улице (смерть родителей, побег из дома или из детского дома и т.д.), были бы немедленно определены в соответствующие детские заведения или возвращены родителям.
4. Родители и опекуны, равнодушные к своим детям, позволяют им заниматься хулиганством, воровством, сексуальным развратом, а бродяжничество не наказывают должным образом[ 48].
Последний пункт очень точно описывает жизнь беспризорников. Указом учреждалась сеть детдомов, подведомственных наркомату просвещения, домов для больных детей по ведомству наркомата здравоохранения, и изоляторов, трудовых колоний и приемников, подчиненных НКВД, который теперь взял под свою эгиду все дела, связанные с детской преступностью.
Как подчеркивалось в том же указе, беспризорники часто сбегали из этих домов из-за жестокости, которая там царила.[ 49] Отмечалось, что в коммуне имени Горького под Харьковом было «мало пищи, но изобилие муштры»[ 50]. Одна из учительских газет приводила пример некачественной работы в детдоме Нижне-Чирска, где «целыми месяцами не давали сносной пищи».[ 51]
Современный советский романист жил с другими беспризорниками в заброшенном театре, и он рассказывает, какими ужасными были детские дома[ 52]. Но и здесь бывали исключения. Так, например, сам этот романист (В.П.Астафьев) был в детдоме на Крайнем Севере, в Игарке. В романе «Кража» он повествует в значительной степени о событиях собственной жизни. Директор детдома был порядочным человеком, которого очень уважали дети (однако он попал в беду, когда выяснилось, что это – бывший царский офицер).[ 53]
Большинство детдомов мало чем отличались от тюрем для малолетних, но при всем том немало детей, выросших в детучреждениях, курируемых тайной полицией, сделали потом почетную карьеру; другие из них попали под власть преступного мира, а третьи по чудовищной иронии судьбы превратились в пригодный человеческий материал для использования на работе в самом НКВД. И те относительно человечные детучреждения, которые курировались ВЧК 20-х годов, тоже готовили фундамент для будущей работы своих воспитанников в тайной полиции.
По рассказам, в Белореченской детской колонии около Майкопа (на Северном Кавказе) «половину ее обитателей-мальчиков по достижении ими шестнадцати лет посылали в спецшколы НКВД, где готовили будущих чекистов. Отбирали их из наиболее антисоциальных преступных элементов. Некий житель, арестованный в Баку, узнал в своем следователе тайной полиции бывшего уголовника, дважды бежавшего из тюрьмы; в первый раз тот сидел за убийство крестьянина, а несколько лет спустя был арестован за поджог церкви.[ 54]
Страшная нравственная ирония заключена в том, что детям, чьих родителей убила власть, «промыли мозги» до такой степени, довели их до столь звероподобного состояния, что сумели превратить именно их в наиболее отвратительных агентов этого же режима.
Существует мнение, что многие аспекты в отношении властей к детям в то время, которые привели к моральному разложению детей, выглядят не только не менее, но, может быть, более страшными, чем физическое массовое истребление крестьянской молодежи.
Можем ли мы без отвращения слушать рассказ комсомольца о пропагандистском фильме про кулаков, закапывавших зерно, и о комсомольцах, обнаруживших эту пшеницу и убитых за это кулаками?[ 55] Не станешь наслаждаться и рассказом очевидца о том, как во время облавы на заморенных голодом крестьян в Харькове «дети сытых коммунистов-аппаратчиков, юные пионеры, стояли вокруг и выкрикивали, как попугаи, услышанные ими в школе фразы ненависти.»[ 56] Может вызвать отвращение «пионерский отряд», арестовавший двух женщин, чьи мужья были репрессированы: у одной муж расстрелян, у другой – выслан за то, что они сорвали один или два колоса пшеницы (их сослали в концентрационный лагерь на Крайний Север)[ 57]. Пионеры (коммунистическая организация детей от десяти до пятнадцати лет) вообще отличились многими подобными победами. В одном колхозе четверо пионеров заслужили похвалу за то, что повалили на землю женщину-кулачку и держали ее, пока не подоспела милиция. Ее увели и приговорили в соответствии с декретом от 7 августа 1932 года. «Это была первая победа, одержанная колхозными пионерами.»[ 58]
В Усть-Лабинском колхозе на Кубани официальный отчет того времени с похвалой отзывается о том, как «пионерский отряд представил в политотдел целый список подозреваемых в воровстве, составленный по классовому принципу: „Мы, пионеры детского лагеря колхоза „Путь хлебороба“, докладываем политотделу, что такой-то, безусловно ворует, поскольку он кулак и в селе Раздомны его теща была раскулачена“. В пионеротряде научились говорить на классовом языке.[ 59]
Детей мобилизовали дежурить на полях – Постышев говорил, что более полумиллиона детей выполняло эту работу из них 10 тысяч «боролись с ворами», то есть с крестьянами которые пытались собрать немного зерна для себя[ 60]. В «Правде была опубликована „Песня колхозного пионера“, написанная сталинским наемником А.Безыменским, которая содержала такие строки:
Что касается детей и юношей от пятнадцати и более лет, известно, что в целом «комсомольцы принимали активное участие во всех хозяйственно-политических кампаниях и вели беспощадную борьбу с кулаком»[ 62]. Действительно, в хрущевские времена было заявлено, что, по мнению Сталина, «наипервейшей задачей воспитания комсомола была необходимость выявлять и распознавать врага, которого затем следовало устранить силой путем экономического давления, организационно-политической изоляцией и методами физического истребления.»[ 63].
