Ленинград действует. Книга 2 - Лукницкий Павел Николаевич (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
В штормовую погоду бакены, расставленные вдоль трассы, часто гасли – их заливала волна или уносил ветер. Поэтому пароходы, шедшие ночью или в тумане, не имея компасов, постоянно теряли ориентировку.
Пароход «Арзамас» однажды, выйдя с двумя баржами из Кареджи в Осиновец, заблудился в озере. Капитан А. И. Никифоров долго блуждал по озеру в тщетных поисках берега. Вся команда стояла на палубе, стараясь помочь капитану найти берег. Наконец, в предутреннем полумраке, кочегар, забравшийся на рубку, заметил смутные очертания земли. Он обрадованно крикнул:
– Земля, земля! Вижу землю!
Команда парохода «Арзамас», который до войны в Шлиссельбурге служил перевозчиком с берега на берег Невы, обрадовалась, как матросы каравеллы Колумба, но… когда капитан Никифоров направил свой пароход с баржами к этой земле, она оказалась тем самым берегом, который был покинут семь часов назад.
Рослый, черноволосый и черноглазый сорокапятилетний мужчина, капитан Никифоров явился к диспетчеру, стал у порога, широко расставив ноги, расстегнув рубаху, открыл наголо грудь и в ярости закричал:
– Расстреляйте меня, но я больше в озеро не пойду. Я капитан-канальник, а не кошка, чтобы видеть в темноте хоть что-нибудь в этом проклятом озере!
Но диспетчерам никто не давал права расстреливать капитанов, и потому Никифорову был объявлен строгий выговор, кстати, неизвестно за что; ему пригрозили судом и вновь направили в рейс.
После этого случая Управление пароходства приказало поставить на всех «транзитных» пароходах шлюпочные компасы. Приглашен был опытный девиатор. Но устранить влияние судового железа на магнит он не мог прежде всего потому, что штурвалы руля на всех этих пароходах были железные: чем больше вращали штурвал, тем больше бегала и стрелка по картушке компаса. Канальные капитаны, не искушенные в обращении с компасами, были окончательно обиты с толку, и один из капитанов, сдавая вахту своему помощнику, как-то сказал:
– Брось, Ванька, глядеть на этого колдуна, а то он нас заведет к немцам или к финнам. Авось и так доберемся…
И, двигаясь на авось, в штормовую погоду, во мгле, в тумане, когда видимость была не более километра, капитаны канальных пароходиков все-таки кое-как доводили до назначения свой драгоценный груз.
Пароход «Подольск» попал в девятибалльный шторм. От качки котел сдвинулся с места. Пароход «Мышкин» во время шторма разбил себе машину. Оба вышли из строя, а тяжесть их работы легла на оставшиеся немногочисленные пароходы.
В туманный октябрьский день капитан «Батурина» Бархударов получил приказ: забуксировать баржу с боеприпасами, следовать с нею из Кареджи в Осиновец. Капитан обрадовался приказу: в сильный туман немецкая авиация бомбить караваны не могла.
– Скорее, ребята! – торопил капитан команду. – Пока туман не pacceялcя, мы спокойно проскочим!
Но едва «Батурин» с баржей отвалил от пирса, его догнал рейдовый пароходик «Маклин», и капитан этого пароходика Добросудов прокричал в рупор:
– По распоряжению диспетчера вернитесь с баржой к пирсу!
Капитан выполнил приказ. Через полчаса – распоряжение: «Следовать на тот берег». Через четверть часа «Батурина» вернули к пирсу. Через час – новый приказ выйти в рейс, и опять отмена его. Команда, выбирая и отдавая буксир, измучилась. Бархударов явился в операторскую и гневно сказал по телефону диспетчеру:
– Три раза вы отменяете один и тот же отданный вами приказ. Чувствую, что вы нервничаете и не уверены в своих действиях. Имейте в виду, сейчас туман, только сейчас и идти с таким опасным грузом. Если прояснится и вы пошлете меня в рейс, то я тогда сам не пойду до ночи!
Диспетчер ответил:
– Что поделаешь?
Бархударов не понял смысла такого ответа. Оказалось: рядом с диспетчером сидел некий капитан первого ранга. Он объяснил Бархударову:
– Сейчас туман. Но через полчаса он может рассеяться, а через час, когда вы окажетесь на середине озера, на вас налетят немцы, а вы сами знаете, какой груз находится в барже и что может из этого получиться! Баржу вашу мы отправим ночью, а вы берите другую – с продуктами и выходите в рейс.
Довод старшего морского командира показался Бархударову убедительным. Он вышел в Кобону, взял там на буксир баржу с продовольствием, отправился с нею в Осиновец. Но когда часа через два, по пути туда, он поравнялся с пирсами Кареджи, где находилась операторская, он услышал свистки догонявшего его рейдового парохода. Ему закричали:
– Поставьте баржу на рейде, на бочку. Ее возьмет «Арзамас». А вам – следовать к барже 4106 и после окончания погрузки доставить ее в Осиновец. Приказ привезут!
– Что за чехарда творится на берегу! – в сердцах сказал капитан. – Сегодня нам положительно не везет!..
Туман начал рассеиваться и к шестнадцати часам исчез. Суда начали отваливать от пирсов, выходить в озеро, направляясь к Осиновцу. Первым вышел тральщик, ведя на буксире паром, груженный вагонами-цистернами с чистым спиртом. За ним двинулся пароход «Параллель», затем какой-то тральщик с баржой, наполненной боеприпасами. Четвертым вышел пароход «Арзамас». Еще два-три судна… Последним было назначено идти «Батурину» с баржой, нагруженной подарками к 7 ноября для бойцов Ленинградского фронта. Но «Батурину» пришлось задержаться: баржа не была погружена.
Вскоре люди на пирсах увидели множество немецких самолетов, направляющихся к каравану судов, которые уже отошли далеко от берега. Описывая широкие, все сужающиеся круги, самолеты начали снижаться над караваном. С замиранием сердца люди следили за ними. Послышались далекие выстрелы, а в небесах, между самолетами, стали заметны вспышки разрывающихся снарядов: это тральщики открыли огонь из пушек. Но самолеты продолжали снижаться. С тральщиков и барж открылся пулеметный огонь.
Воздух дрогнул от сильных взрывов. Столбы огня, дыма, воды закрыли караван судов от взоров наблюдателей. Дым начал рассеиваться, постепенно стали обрисовываться контуры судов. На берегу считали: их было девять.
– Их было девять, – сказал кто-то на пирсе. – Все девять единиц налицо!..
– Их было десять! – сказал другой. – Одного не хватает.
– Да нет же, их было девять!
Спор прервали новые взрывы. И снова – столбы огня, воды и медленно рассеивающийся дым, а учащенная стрельба там, на озере, непрерывна. И еще взрывы, и опять все то же… Уже темнело. Но еще можно было заметить: откуда-то появились новые самолеты, они врезались в гущу немецких. Это наши истребители навязали немцам ожесточенный воздушный бой. За ним следить теперь можно было только по вспышкам огня. А потом все затихло. На озеро навалилась тьма… Затих и гул авиамоторов…
– Ну, теперь немцы вернутся не раньше, чем часа через два-три! – сказал Бархударов. – Как раз успеем проскочить середину озера. А там, вблизи берега, будет безопаснее. Давайте скорее отходить!..
«Батурин» быстро взял на буксир уже догруженную баржу и вышел в рейс. Когда он благополучно добрался до Осиновца, все выяснилось: паром No 4529 утонул. Пробитые осколками цистерны со спиртом с ним вместе пошли на дно. На всех судах оказалось много раненых и убитых, особенно на пароме – его палуба была заполнена красноармейцами. Многие утонули. Других успел выловить из воды тральщик. На «Арзамасе» ранена была вся команда. Капитан Андрей Иванович Никифоров умер от ран.
30 октября канальный пароходик «No 8», который подвергался бомбежке уже пять раз, вышел в десять часов утра из Осиновца, взял курс на Кареджи. Он вел на буксире пустую деревянную баржу No 4084. В том же направлении неподалеку другую баржу тащил озерный пароход «Никулясы», под командой капитана И. А. Мишенькина. На пароходе были зенитки, а на баржах по одному пулемету. День выдался безоблачный, ясный, солнечный, чуть дул ветерок. На вахте у штурвала «No 8» – помощник капитана кореец Ногай. Приблизившись к середине озера, стоя на палубе, вахтенные напряженно следили за небом. Кочегары шуровали, не жалея своих сил, лишь бы пар держался на марке, лишь бы скорее проскочить середину озера…
