Всеобщая история географических открытий. Книга 2. Мореплаватели XVIII века - Верн Жюль Габриэль

Выехав в конце 1792 года из Парижа, оба ученых провели четыре месяца в Марселе в ожидании, пока подвернется возможность уехать, и лишь к концу мая следующего года прибыли в Константинополь. У них имелись письма, касавшиеся порученной им задачи, к послу Семонвилю. Но тот оказался отозванным. Его преемник, Сент-Круа, не имел никакого понятия об их путешествии. Чем заняться, пока придут из Парижа запрошенные Сент-Круа инструкции?

Оливье и Брюгьер не хотели попусту терять время. Они решили посетить берега Малой Азии, некоторые острова Греческого архипелага и Египет. Так как у французского посла имелось достаточно причин предоставить в их распоряжение лишь очень небольшую сумму денег, а собственные средства путешественников были весьма ограничены, они смогли только бегло осмотреть эти интересные страны.

По возвращении ученые застали в Константинополе нового посла, Вернинака, имевшего предписание отправить их в Персию. Там они должны были постараться расположить правительство в пользу Франции.

В то время Персия находилась в состоянии полной анархии, и власть переходила от одного узурпатора к другому – к неисчислимым бедствиям для населения. Престол тогда занимал Мухаммед-Хан. Когда прибыли Оливье и Брюгьер, он воевал в Хорассане. [177]Французам предложили отправиться к шаху в эту страну, никогда не посещавшуюся европейскими путешественниками. Из-за болезни Брюгьера им пришлось отказаться и прожить четыре месяца в деревне, заброшенной среди гор.

В сентябре 1796 года Мухаммед вернулся в Тегеран. Первым делом он приказал убить сотню русских матросов, захваченных в плен на побережье Каспийского моря, и распять их тела на воротах дворца. Отвратительная эмблема, достойная такого палача!

На следующий год Мухаммед был убит, и воцарился, не без борьбы, его племянник Фета-Али-шах.

В обстановке постоянной смены властителей Оливье не мог надеяться выполнить задачу, порученную ему французским правительством. С приходом к власти нового шаха приходилось начинать переговоры с начала. Оба дипломата-естествоиспытателя- путешественника убедились, что ничего не достигнут, пока будет продолжаться смена правителей; так как они ничем не могли способствовать укреплению власти какого-нибудь шаха, то решили вернуться в Европу, отложив до лучших дней или предоставив более искушенным в политике людям попытку заключить союз между Францией и Персией. Багдад, Исфахан, Халеб, Кипр, Константинополь – таковы были этапы обратного пути.

Что дало их длительное пребывание на Востоке? Порученная им дипломатическая миссия не удалась; никаких географических открытий, никаких новых наблюдений они не сделали. Однако Кювье [178]в посвященной Оливье речи утверждает, что собранные им естественнонаучные материалы не лишены ценности. Приходится этому верить, так как через три месяца после возвращения Оливье избрали в Академию наук.

Что касается отчета о путешествии, то, опубликованный в трех томах, «он встретил в широкой публике самый отличный прием», как выразился в обычном академическом стиле Кювье.

«Говорят, отчет был бы занимательнее, – продолжал он,- если бы цензура кое-что из него не выкинула; но тогда в нем оказались бы нежелательные намеки, а ведь не всегда разрешается высказывать то, что думаешь. Оливье не настаивал ни на своих намеках, ни на карьере; он спокойно вычеркнул все найденное неподходящим и покорно ограничился простым объективным рассказом о виденном».

Переход от Персии к России не может показаться слишком резким. Собственно говоря, только с Петром I Россия вошла в число европейских держав. До тех пор эта страна по своей истории, связям, нравам жителей оставалась совершенно азиатской. При Петре I и Екатерине II прокладываются дороги, торговля начинает приобретать существенное значение, создается флот, русские племена объединяются в единую нацию. Уже к тому времени подвластная царю страна была огромной. Петр I и Екатерина II своими завоеваниями еще более расширили ее границы. Но они сделали не только это. Петр I составляет карты, посылает экспедиции во все стороны, чтобы собрать сведения о климате, природных богатствах и населении каждой провинции. Наконец он направляет Беринга для открытия пролива, впоследствии названного именем мореплавателя.

Екатерина II идет по пути великого императора, преобразователя страны. Она приглашает в Россию ученых, вступает в переписку с писателями всего мира. Она умеет возбуждать симпатии к своему народу. Любопытство, интерес пробуждаются, и Западная Европа не сводит глаз с России. Все чувствуют, что рождается великая нация, и начинают несколько тревожиться по поводу последствий, к которым неминуемо приведет ее вмешательство в европейские дела. Пруссия уже показала себя; и меч, брошенный Фридрихом II на чашу весов, в корне изменил европейское равновесие. Россия обладает значительно большими людскими и материальными ресурсами, богатствами любого рода, еще не известными или не исследованными.

Поэтому политические деятели, люди, заинтересованные в судьбах своей родины, с жадностью набрасывались на все книги, посвященные этой стране. Их читали и просто любопытные, которых привлекали описания нравов, так сильно отличавшихся от наших, и таких разнообразных.

Из всех многочисленных произведений наибольший интерес вызвало «Путешествие по разным провинциям Российского государства», опубликованное естествоиспытателем Палласом и переведенное на французский язык в 1788-1793 годах. Ни один труд не имел такого успеха, и надо признать, что он со всех точек зрения его заслуживал.

В 1768 году Екатерина II пригласила немецкого естествоиспытателя Петра Симона Палласа в Петербург и сразу назначила его адъюнктом Академии наук. Вскоре Паллас опубликовал работу о находке костей ископаемых животных в Сибири. Англия и Франция направили в это время экспедиции для наблюдения прохождения Венеры перед диском солнца. Россия не захотела отстать и послала в Сибирь целый отряд ученых, среди них и Палласа.

Семь астрономов и математиков, пять естествоиспытателей и несколько студентов должны были всесторонне исследовать эту громадную страну. В течение шести лет Паллас не щадя сил занимался изучением ряда областей. Он побывал в Оренбурге, на берегу Яика (Урала), куда стекались кочевники, бродящие на солончаковых берегах Каспийского моря, в Гурьеве, расположенном на берегу этого моря, или, вернее, большого озера, с каждым годом усыхающего. Затем он исследовал Уральские горы и многочисленные железные рудники, в них находившиеся. Он был в Тобольске, столице Сибири, работал на северных склонах Алтая, в Красноярске на Енисее, на озере Байкал и в Даурии, примыкающей к границам Китая. После этого Паллас направился в Астрахань, оттуда на Кавказ с его исключительно интересным разноплеменным населением, наконец, на Дон и 30 июля 1774 года вернулся в Петербург.

Не следует думать, что Паллас обычный путешественник. Он ездит не только как естествоиспытатель. Он человек, и все касающееся человечества ему не чуждо. География, история, политика, торговля, религия, искусство, науки – все его интересует. Читая его отчет о путешествии, приходится только удивляться разнообразию его знаний, отдавать должное его просвещенному патриотизму и признать проницательность императрицы, сумевшей привлечь в свою страну такого крупного ученого.

После того как материалы были приведены в порядок, отчет написан и опубликован, [179]Паллас и не думает почивать на лаврах и упиваться фимиамом зарождающейся славы. Для него труд является лучшим отдыхом, и он принимает участие в работах по составлению карты России. Вскоре постоянно увлекающийся характер заставляет его специально заняться ботаникой, и исследования в этой области ставят его на одно из первых мест среди русских естествоиспытателей.

Одна из последних работ Палласа была посвящена югу России и называлась: «Топографическое описание Таврической области». Он написал ее по-французски и перевел на немецкий и русский языки. Очарованный этими краями, посещенными им в 1793 и в 1794 годах, он выразил желание в них поселиться. Императрица немедленно подарила ему несколько имений из числа удельных земель, и ученый-путешественник переехал с семьей в Симферополь.