Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

Перед богами все были равны и одинаково бессильны противостоять их воле, которая воплощалась в виде конкретных явлений и событий. Вот это-то равенство не могло не смущать тех, кто был одержим жаждой власти, не имея объективных данных обладания этой властью. И возник довольно каверзный вопрос: «Если боги действительно существуют, то почему их никто и никогда не видел?» Вопрос, мягко говоря, неумный. Разве кто-нибудь видел электрический ток? А воздушные потоки? А земное притяжение?.. Но простодушные смутились этим вопросом, а непростодушные предложили им сделать предмет своего обожествления зримым, конкретным, говорящим, которого можно цитировать и силой авторитета которого можно было бы подчинять себе других… Ну, последний аргумент они вряд ли излагали простодушным.

А тут еще и весьма полезный прецедент: обожествление на далеком Востоке принца Сиддхартха Гаутамы, простого, — если судить непредвзято, — парня, который стал Буддой со всеми вытекающими последствиями.

И вот Ближний Восток (которому при иных обстоятельствах никогда бы не улыбалось получить роли первого плана) становится колыбелью двух мировых религий — христианства и мусульманства, Христос и Мухаммед — вполне реальные персонажи Истории, которых можно цитировать, высказывания которых можно трактовать, ссылаться на них, вернее, на свои трактовки, именем которых можно казнить или миловать, преследовать, сжигать на кострах, поучать, осуждать, выносить вердикты… Гениальное изобретение! Куда там этому свирепому богу войны Марсу или этой сексуально озабоченной Венере! Здесь все гораздо более конкретно, прагматично, целево и при этом — безвариантно. Так и только так! Без рассуждений, без сомнений, короче говоря, без того, что является отличительными особенностями человеческого разума.

И никаких возражений!

В оправдание простодушным, позволившим надеть на себя столь жесткую узду, можно заметить, что после падения Западной Римской империи ситуация в цивилизованном мире была настолько сумбурной, настолько хаотичной, что на ее почве могли произрасти и гораздо более опасные злаки…

Великое переселение невеликих людей

Мир напоминал циклопических размеров вокзал, где поминутно кто-то прибывает, кто-то убывает, кто-то переходит на другую платформу, кто-то покупает билет, кто-то сдает… А тут еще торговцы, разбойники, проститутки и прочий вокзальный люд…

Великое переселение народов.

По необозримым пространствам в разных направлениях двигались огромные массы людей, жаждавших обретения земного рая (по крайней мере, в их понимании этого термина). Их погоняло на этом пути множество различных факторов, из которых самым, пожалуй, вероятным был хватательный рефлекс, присущий маленьким детям. И жгучая зависть, умноженная на неспособность к созиданию. Картошка на соседском огороде всегда кажется крупнее, а дворовые куры — жирнее и, конечно же, яйценоснее. Конечно, можно согнать соседа с его земли, но что толку с той земли, если вместо соседского трудолюбия и таланта приложить к ней собственные лень и бездарность? И снова поиск земли, которая избавит от труда и забот. А вон там, на горизонте, какая высокая трава растет сама по себе… Чья это земля? Да какая разница!

И они двигались все вперед и вперед, где задерживаясь на пару лет, где — на пару веков, где смешиваясь с местным населением, где сгоняя его с обжитых мест, чтобы через какое-то время самим быть согнанными…

И так долгое-долгое время. Так что, утверждение типа «Мы здесь живем две тысячи лет» — явная чушь (если, конечно, это не произносит китаец, японец, индус или, скажем, аргентинский гаучо). Да, те или иные племена когда-то жили на данном пространстве, но этнос меняется каждые 500 лет, так что это не мы жили здесь в третьем веке, а они, те, которые, скорее всего, ужаснулись бы, увидев, какое отребье претендует на роль их потомков.

Переселение народов, естественно, влекло за собой их смешение, так что есть серьезные основания утверждать, что кельты, германцы, славяне или готы в те времена не имели тех отличительных свойств, которыми так гордятся современные ультра-патриотические историки. Так что нынешние жители города Рима не имеют ни малейших оснований идентифицировать себя с римлянами времен Калигулы, да и гораздо более поздних эпох — тоже. То же касается и представителей других народов, населяющих Европу, Северную Африку, Ближний Восток и т.д. Расхожее представление о так называемой «расовой чистоте» вдребезги разбивается о реалии бытия того времени и элементарную логику нашего. В крови римлян, несомненно, были примеси, исходящие и от североафриканских негроидов, и от западноазиатских семитов, и от восточноевропейских варваров, и, собственно, от всех рабов и рабынь огромного и пестрого мира. Но язык, культура, религия, менталитет — бесспорные детерминанты этнической идентичности.

Какой-то из народов был в большей изоляции от внешних влияний, какой-то — в меньшей, но ни одному из них не удалось в те сумбурные времена законсервировать свой этнический тип. Впрочем, едва ли это кому-то приходило в голову, переполненную куда более насущными и серьезными заботами…

Да, в те времена было, как говорится, не до жиру…

Историки, упоминая ужасающее побоище при Марне, утверждают, что если бы римляне не победили тогда, в 451 году, то большинство сегодняшних европейцев обладало бы ярко выраженной монголоидной внешностью. Сильно сказано, но проблема заключается отнюдь не во внешности европейцев, а в основных характеристиках европейской цивилизации, что гораздо важнее для всего ее последующего развития.

Между людьми оседлыми, то есть людьми, строящими свое благополучие на обработке земли, на животноводстве, на ремеслах и т.п., и кочевниками, для которых земля — всего лишь территория одноразового использования — со всеми вытекающими отсюда последствиями, существуют совершенно непримиримые противоречия, те же самые, что всегда существуют между тружеником и тунеядцем, саранчой, пожирающей плоды чьего-то тяжкого труда и передвигающейся дальше, оставив после себя пустыню. С саранчой нельзя договориться, нельзя откупиться от нее, нельзя ее прогнать… Она, конечно же, имеет право на жизнь, как все живое, но когда она идет в поход, ее нужно уничтожать еще на подступах к зеленому полю, и альтернативы этому нет.

Битва при Марне была необходимой операцией по уничтожению саранчи, и при этом ее расовая, социальная, национальная или какая иная принадлежность не имеют абсолютно никакого значения.

К концу V века миграция на просторах Европы если не прекратилась вовсе, то резко сократилась. Вандалы наконец-то нашли свое место обитания в Северной Африке, вестготы — в Испании, остготы — в Италии, франки — в Галлии, англы и саксы — в Британии и т.д.

Многие города были разрушены, дороги и порты опустели, торговля замерла, экономика возвратилась к принципу натурального обмена, законы утратили силу…

Черт возьми, как это напоминает 1993 год на территории бывшего СССР!

Похищение Европы