Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Ещё бы! Частые визиты — хотя бы просто руку пожать — советского полпреда к британскому министру для англичан дорогого стоили! Ведь за входной дверью Форин Офис наблюдали не только полисмены и швейцары, но и агенты абвера. А шефа абвера адмирала Канариса хлебом можно было не кормить, если дать ему возможность положить на стол фюреру достоверные материалы о подозрительной-де дипломатической активности этих коварных русских в Лондоне. Канарису было нужно в отношениях СССР и рейха одно — раздор.
Иден приглашал Майского, как бы подыгрывая адмиралу, а уж совсем напоследок сказал:
— В деле улучшения советско-английских отношений я рассчитываю на поддержку Криппса.
ИТАК, Иден стремился обеспечить Криппсу такие успехи в «налаживании» советско-английских отношений, которые кололи бы глаза немцам. Ведь, несмотря на яркий свет ламп на столах и бодрый вид, дела гордых бриттов шли неважно. 15 января 1941 года министр финансов США Генри Моргентау объявил, что до 1 января 1941 года Британия оплатила и затем получила от США военные материалы на сумму в 331 750 тысяч фунтов стерлингов.
Это были огромные деньги! Население в метрополии тогда составляло примерно 47 миллионов, то есть с одной среднестатистической английской души война уже содрала семь фунтов при содержании чистого золота в фунте стерлингов 7,32238 грамма по паритету 1929 года. В 1939 году фунт стоил 53,8 процента от золотого паритета. С учетом последнего прискорбного обстоятельства с одного человека приходилось примерно 28 граммов золота. С семьи в четыре человека — уже 112 граммов.
112 граммов червонного золота с семьи! Вот сколько к началу 1941 года стоили Уинстон Черчилль и его война тому рядовому англичанину, в преданной службе которому уверял нацию сэр Уинстон… А ведь война для Англии еще толком и не начиналась!
Н-да…
Дальше — больше… С 18 января 1941 года все мужчины и женщины в возрасте от 16 до 60 лет в обязательном порядке призывались в отряды противовоздушной обороны наряду с участием в противопожарной охране. А 21 января 1941 года британский министр труда Эрнест Бевин объявил программу принудительного набора в промышленность мужчин и женщин.
Итак, на Британских островах закручивалась крутая «демократия»… Зато Черчилль ровно за два месяца до этого — 21 ноября 1940 года — имел возможность вовсю витийствовать на открытии новой сессии палаты общин:
— Нас часто призывают выступить с декларацией о наших целях в войне… Но дела говорят за себя лучше слов. Сегодня, открывая новую сессию парламента, мы провозглашаем свою глубокую и искреннюю решимость сохранить жизненными и деятельными, даже под огнем противника, те парламентские институты, которые так хорошо нам служили, которые были основаны и воздвигнуты мудростью и гражданскими добродетелями наших предков и которые доказали, что они являются самыми гибкими институтами обеспечения правомерных и постоянных перемен и прогресса… Раскрывая врата в будущее…
Ну, и так далее…
То есть английский народ и другие народы Европы должны были переносить лишения, проливая пот, кровь и слезы, во имя того, чтобы сэр Уинстон и ему подобные и впредь имели невозбранное право упиваться высокопарной парламентской болтовней.
Однако было в речи Черчилля и нечто более существенное и конкретное. В конце он сказал так:
— До настоящего момента война велась между до зубов вооруженной Германией и на четверть или наполовину вооруженной Британской империей… С уверенностью и надеждой я жду того часа, когда арсеналы, учебные лагеря и наука Нового Света и Британской империи дадут нам то материальное превосходство, которое в сочетании с преданностью стойких сердец наверняка принесет человечеству победу и освобождение.
В то время в Новом Свете, то есть в США, уже набирали силу атомные работы, и на горизонте маячил будущий Манхэттенский особый инженерный округ по разработке Бомбы. В самой Англии в марте 1940 года два эмигранта-еврея из континентальной Европы — Пайерлс и Фриш — подготовили трехстраничный меморандум «О создании „супербомбы“, основанной на ядерной цепной реакции в уране».
Америка еще играла в изоляционизм, в нейтралитет; а Черчилль уже возвещал с парламентской трибуны о том часе, когда Новый Свет вновь — как двадцать с лишком лет назад — придет в Старый, чтобы «освободить» его «от тевтонов», а заодно — и от лишних запасов золота и независимости…
Вот так.
А цели войны?
Что ж, англосаксы ещё выступят с декларацией о целях войны — мы это с тобой ещё увидим, уважаемый мой читатель!
ИВАН же Майский за два дня до наступления 1941 года — 29 декабря 1940.года — повидался со стареющим патриархом «священной парламентской демократии» Ллойд Джорджем. Тот рассказал Майскому, что еле отбрыкался от настойчивой просьбы Черчилля занять пост посла в Вашингтоне.
— Но, господин Майский, наш посол в Штатах должен разговаривать чуть ли не двадцать четыре часа в сутки… Янки любят «потолковать»… Каждый сенатор, конгрессмен, банкир, предприниматель, крупный журналист и прочие хотят видеть непременно посла. Отказать — нажить врагов. Принимать — не иметь ни минуты отдыха… А мне, господин Майский, почти семьдесят восемь лет…
— И поэтому в Вашингтон поехал Галифакс? — полувопросительно, — полуутверждающе заметил Майский.
— Да! Он сильно сопротивлялся, а его жена была в бешенстве — она ведь фрейлина Её Величества… Двор тоже возражал, но…
— Я позавчера был у Идена, — сообщил русский полпред, и Ллойд Джордж с готовностью отреагировал:
— Я очень одобряю это назначение! Уверен, что Иден стремится к улучшению отношений с вами, и Черчилль хочет того же, но до определенных пределов… Он хочет выиграть войну без СССР, чтобы потом не платить вам слишком много… Он хочет победить гитлеризм чисто капиталистическими методами, то есть — военными средствами…
Майский слушал всё это развесив уши — как всегда, когда немцев ругали. Разве он мог отойти от школы Меера «Литвинова»?! А Ллойд Джордж продолжал:
— Англия могла бы победить в подлинном смысле этого слова, если бы в ходе войны она сбросила с себя, как змея, капиталистическую шкуру и превратилась бы, по существу, в социалистическую страну, но на такой поворот я не рассчитываю…
Тут бы Майскому и поймать долгогривого седого «льва» на слове и предложить: «А не хотите ли вы, сэр, высказать эту мысль публично — в парламенте, в печати?» Мол, много ли проку в том, что вы с глазу на глаз убеждаете в преимуществах социализма посла социалистической державы…
Если бы Майский нечто подобное предложил, то сразу же стало бы ясно, что Ллойд Джордж всего лишь наводит тень на и так туманный лондонский день и вбивает психологический клин между СССР и рейхом. Однако Майский промолчал, а «лев» вел дальше:
— Но я не верю и в победу Германии. И, таким образом, вроде бы вырисовываются возможности компромиссного мира. Но не сейчас! Сейчас Гитлер заломил бы такую цену, какой мы платить не готовы…
— И как же тогда? — поинтересовался всё же Майский.
— Думаю, Германия должна быть вначале достаточно измучена и ослаблена, чтобы пойти на разумный мир.
— В духе нового Версаля?
— О нет! Я против новой его репетиции…
— И какая же картина рисуется вам, сэр Дэвид, на сорок первый год?
— Примерно такая, — охотно разглагольствовал Ллойд Джордж. — Германия за зиму подготовится и будет готовиться к грандиозному удару против Англии на море и в воздухе, а также к попытке вторжения — может быть, весной. Однако разбить нас Гитлеру не под силу…
Майский внимательно слушал, а «лев» пророчествовал:
— Если проба сил в сорок первом окажется нерешительной, то следующей зимой могут создаться условия для заключения мира…
— Даже так?
— Да! И тогда СССР и США могли бы сыграть роль могущественных посредников.
