Под нами Берлин - Ворожейкин Арсений Васильевич (читаемые книги читать txt) 📗

В эскадрилью пришли двое молодых летчиков. Иван Хохлов уже получил боевое крещение. Николай Априданидзе имел хорошую летную подготовку. Он два года служил в строевой части и много летал. Перегонял самолеты с Дальнего Востока на фронт.

Априданидзе шел 21-й год. Грузин из Кутаиси. Комсомолец. Он сразу привлек внимание своей аккуратностью. Всегда до блеска начищенные хромовые сапоги, плотно облегавшие ноги, хорошо отглаженные брюки бриджи и гимнастерка, темно-синяя пилотка и гладко выбритое красивое лицо. Все это делало его маленькую фигуру какой-то легкой и изящной. Часто вместо «здравствуйте» он говорил «селям». И как-то незаметно для себя мы стали называть его Суламом. Он не возражал.

После первого с ним знакомства я понял, что такая же аккуратность присуща ему и в жизни, и в суждениях. Он не любил лишних слов, но если уж говорил, то говорил горячо и смеялся до слез. По всем сведениям он был толковым летчиком. Требовалось в этом убедиться на деле.

И я слетал с ним на учебном самолете.

Априданидзе управлял самолетом тоже аккуратно и чисто. Я предложил ему летать со мной в паре. У него задорно засияли глаза:

— Не подведу, товарищ капитан, будьте уверены!

По всему видно: парень горяч. Нужно будет сдерживать, а то в первой же схватке станет жертвой своего темперамента. Горячность в бою иногда ослепляет летчика, превращает в мишень.

И вот первый его боевой полет. Погода хорошая. Мы летим сопровождать бомбардировщиков, наносящих удар по танкам противника вблизи Киева.

Прежде чем подняться в воздух, мы с Ацриданидзе подробно разобрали возможные варианты боя. Сулам жадно глотал каждое сое слово. Его доверчивость тронула меня. Когда-то я так же самозабвенно слушал Григория Кравченко, Сергея Грицевца, Николая Герасимова и других товарищей, сумевших заботливо передать нам, молодым летчикам, боевой опыт Испании и Китая.

Теперь я в ответе за жизнь Сулама. Кажется, я все сделал и рассказал, чтобы Сулам мог успешно выполнить свое первое боевое задание. И все же напоследок говорю, как бы подчеркивая, на что ему нужно обратить особое внимание:

— Для тебя сейчас главное — не оторваться от меня и все, что я скажу, выполнять мгновенно.

Никаких вопросов Сулам не задал. Он только четко ответил: «Есть!» В его голосе хрипловатые, дребезжащие нотки, лицо побледнело. В глазах чуть заметна тревога. Нормально. Перец первым боевым вылетом все волнуются. И каждый по-своему. Некоторые даже улыбаются. Это признак беспечности. С улыбкой не ходят тушить пожар. Бывают люди, кокетничающие с опасностью, но это неразумно и противоестественно. Страх, как и радость, — нормальные чувства, и человек должен всегда оставаться самим собой. Сильный перед: опасностью не фальшивит. Ничего страшного, если перед вылетом слегка дрожат поджилки. Это признак напряжения.

У Априданидзе плотно сжаты губы, и внешне он почти спокоен; он подавил, спрятал в себе чувство страха. А что, если страх в трудную минуту вырвется наружу? Возможно. В этом ничего пока опасного нет. Я буду с ним рядом. А самообладанию люди учатся друг у друга.

После теплых дождей земля дышала испарениями, под нами висела сизая дымка. На небе — кучевые облака. Ниже облаков летели «петляковы», которых мы прикрывали, и четверка «яков». Сулам и я забрались выше всех и шли на отшибе. Отсюда нам хорошо видны все наши самолеты. Правда, временами их загораживали облака, но это не опасно. Истребители противника наверняка будут нападать на бомбардировщиков и сверху. Мы на фоне облаков не можем проглядеть врага. У нас с Суданом свобода маневра. Только вот высота — 7000 метров — очень большая, и я чувствую, как от кислородного голодания стучит в висках. Беспокоюсь за напарника:

— Как, не задыхаешься?

— Нет. Можно еще выше.

Ох какой храбрый! На большой высоте обморок может наступить незаметно. Перед этим наступает блаженно-сонное состояние. Летчик не испытывает болезненных ощущений. И горе ему, если поддаться этому самообману. Поэтому спрашиваю:

— Спать не хочется?

И только в наушниках прозвучал бодрый ответ ведомого, как я увидел пару Фокке-Вульф-160, пробирающихся в облаках к бомбардировщикам.

Истребители противника хотели подкрасться незаметно, но частые просветы в тучах выдали их. Враг нам сверху хорошо виден. А мы ему? Едва ли. Солнце надежно ослепляет врага.

«Фоккеров» обоих сбить можно разом. Сделать это с Тимохой было бы просто. Нужно попробовать и с Суламом. Обстановка на редкость благоприятна. К тому же напарник заметил врага и сообщил мне. Глаз острый. Пускай тренирует его и при атаке. Правда, я не надеюсь, что Суламу удастся уничтожить вражеский самолет. Зато лучшего случая поучить молодого летчика стрельбе не придумаешь.

Выбираю момент, когда удобнее всего обрушиться на вражеских истребителей. Нужно атаковать их при выходе из облаков. Выскочив из густой пелены, они на несколько секунд будут ослеплены солнцем.

И как только оба вражеских самолета исчезли в длинной гряде обликов, мы круто спикировали, притормозив свои машины там, где должны были снова появиться «фоккеры»!

Они выскочили из гряды одновременно и оказались перед нами, чуть ниже. Прекрасные мишени! Секунда-две на маневр — и самолет противника вписался в блестящие нити моего прицела. Снаряды и крупнокалиберные пули, ударившись о твердый металл, словно высекли из «фоккера» искры. Он вспыхнул и пошел вниз, оставляя за собой клубы дыма.

Но куда делся Судам? Выше меня ни одного самолета. Может быть, где-нибудь в тучах или окнах? Не вижу. Сбить его не могли. Значит, внизу. Скорее всего под облаками. Ныряй в просвет.

Так и есть. Сулам гонится за «фоккером», торопливо стреляя ему вслед. Красные, зеленые и оранжевые нити тают, не достигнув врага. Далеко. Сколько у Априданидзе задора, напористости! Сказывается-таки горячий темперамент. Видно, Сулам по характеру боец, и боец с крепкой волей. А эго главное. В первом бою не так важно сбить самолет, как суметь почувствовать свои слабости. Это убедительнее любых рассказов и инструкций.

Гитлеровец удирал на полных парах, даже с копотью. Очевидно, с форсажем. Сулам мог бы его догнать. Я тоже сумел бы помочь, но неподходящее время: «петляковы» породят к лесу «Дачи Пуща Водица». Здесь где-то скопление фашистских танков. Их должны накрыть бомбардировщики. Сейчас самый ответственный участок полета. Если появятся другие вражеские истребители, они могут помешать «петляковым» выполнить задачу. Нам гнаться за «фоккерами» нельзя. Априданидзе, приняв мою команду, немедленно оставил преследование и пристроился ко мне.