Английский с Г. К. Честертоном. Случаи отца Брауна / Gilbert Keith Chesterton. The Sins of Prince Sa - Честертон Гилберт Кийт
The vessel was just comfortable for two people (суденышко могло вместить лишь двух человек: «судно было удобным лишь для двух человек»); there was room only for necessities (и места оставалось только для самого необходимого; necessity – необходимость; necessities – предметы первой необходимости), and Flambeau had stocked it with such things (поэтому Фламбо брал с собою такие вещи: «обеспечивал ее таким вещами»; to stock – снабжать, поставлять; обеспечивать) as his special philosophy considered necessary (которые /согласно/ своей собственной /жизненной/ философии считал необходимыми; special – особый, особенный). They reduced themselves, apparently, to four essentials (обычно они сводились к четырем основным элементам; to reduce – ослаблять, понижать; сводить к /чему-л./; apparently – видимо, по-видимому; явно, несомненно; essential – сущность; главное): tins of salmon, if he should want to eat (консервы из семги – если ему захочется есть; tin – олово; жестяная консервная банка); loaded revolvers, if he should want to fight (заряженные пистолеты – если захочется = если случится драться); a bottle of brandy, presumably in case he should faint (бутылка бренди – вероятно, на тот случай, если почувствует слабость; to faint – падать в обморок; слабеть, ослабевать); and a priest, presumably in case he should die (и священник – вероятно, на тот случай, если будет умирать).
With this light luggage he crawled down the little Norfolk rivers (с этим легким багажом он неторопливо продвигался вниз по маленьким норфолкским речушкам; to crawl – ползать; медленно продвигаться), intending to reach the Broads at last (намереваясь в итоге добраться до Норфолк-Броудз; at last – наконец; the Broads – сеть судоходных рек и озер Норфолка), but meanwhile delighting in the overhanging gardens and meadows (тем временем наслаждаясь /видом/ раскинувшихся по берегам садов и лугов; to overhang – нависать, выступать над /чем-л./), the mirrored mansions or villages (отраженных в воде усадеб и деревень; mansion – большой особняк), lingering to fish in the pools and corners (задерживаясь, чтобы порыбачить, в заводях и тихих местечках; to linger – задерживаться, засиживаться; pool – лужа; заводь; corner – угол; уголок, потайное место), and in some sense hugging the shore (и, по возможности, не отдаляясь от берега; in some sense – в некотором смысле; to hug – крепко обнимать; держаться, придерживаться /какого-л. направления/).
Like a true philosopher, Flambeau had no aim in his holiday (как истинный философ Фламбо не имел никакой цели на время отдыха; true – верный, правильный; истинный); but, like a true philosopher, he had an excuse (и все же, как у истинного философа у него имелся повод; excuse – извинение; повод, предлог).
Like a true philosopher, Flambeau had no aim in his holiday; but, like a true philosopher, he had an excuse.
He had a sort of half purpose (у него был некий неясный замысел; a sort of – своего рода, что-то вроде; half – наполовину, полу-, в значительной степени; purpose – цель, намерение; замысел, стремление), which he took just so seriously (к которому он относился настолько серьезно; to take – брать; понимать, воспринимать) that its success would crown the holiday (что успех его послужил бы достойным завершением отдыха; to crown – короновать; венчать, успешно завершать), but just so lightly that its failure would not spoil it (но и так же легко, что /возможная/ неудача не испортила бы его). Years ago, when he had been a king of thieves (годы назад = много лет назад, когда он был королем воров) and the most famous figure in Paris (и самой знаменитой личностью в Париже; figure – внешние очертания, форма; личность, фигура), he had often received wild communications of approval, denunciation, or even love (он частенько получал послания с бурными изъявлениями одобрения, порицания и даже любви; wild – дикий, дикорастущий; сумасбродный, неконтролируемый; communication – обмен информацией; сообщение /переданное в устной или письменной форме/); but one had, somehow, stuck in his memory (но одно /из них/ каким-то образом врезалось ему в память; somehow – как-нибудь, каким-либо образом; to stick – втыкать, вонзать; застрять). It consisted simply of a visiting-card, in an envelope with an English postmark (оно представляло собой просто визитную карточку в конверте с почтовым штемпелем Англии; to consist of – состоять из).
On the back of the card was written in French and in green ink (на обратной стороне карточки было написано по-французски зелеными чернилами; back – спина; задняя часть; to write): “If you ever retire and become respectable, come and see me (если вы когда-нибудь отойдете от дел и станете добропорядочным /гражданином/, приходите ко мне; to retire – удаляться, уходить; уходить в отставку; respectable – заслуживающий уважения; приличный, почтенный). I want to meet you (я хотел бы встретиться с вами), for I have met all the other great men of my time (ибо я встречался со всеми другими великими людьми нашего: «моего» времени; to meet). That trick of yours of getting one detective to arrest the other (этот ваш трюк, когда вы сделали так, что один сыщик арестовал другого; trick – обман; трюк, фокус; to get smb. to do smth. – заставить кого-л. сделать что-л.) was the most splendid scene in French history (стал одним из самых великолепных эпизодов французской истории; scene – сцена, подмостки; эпизод, сцена).” On the front of the card was engraved in the formal fashion (на лицевой стороне карточки было выгравировано в официальном стиле; front – перёд; лицевая сторона; fashion – форма, очертания; стиль, манера), “Prince Saradine, Reed House, Reed Island, Norfolk (принц Сарадин, Рид-Хаус, Рид-Айленд, Норфолк; reed – тростник, камыш; house – дом, здание; island – остров).”
