Причина времени - Аксенов Геннадий Петрович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Все остальные как обратимые, так и необратимые процессы, как тут же оговаривается Вернадский, идут “во времени”, тогда как пятый необратимый процесс деления клеток идет с собственным временем, сам по себе создает, продуцирует время-пространство. Они и есть само время. До Бергсона, говорит он, “ученые изучали явления, а не время. Явления совершались во времени и в пространстве, но не давали никакого представления о времени и пространстве, которые мыслились абсолютными, независимыми друг от друга, стоящими вне действия каких бы то ни было явлений, в них совершающихся, но их не отражавших”. (Вернадский, 1988, с. 368). То же касается и абсолютности пространства.
Приведя ньютоновское определение абсолютного пространства и отрезав от него определение относительного, Вернадский говорит: “Научный исследователь природы сталкивается в действительности с пространством и в других его проявлениях помимо метрических его свойств. Пространство в геометрии времени Ньютона неизбежно является пространством изотропным и однородным. Ему отвечает абсолютная пустота.
С таким абсолютным пространством – пространством древней геометрии трех измерений – пустым, однородным, изотропным – исследователь природы реально не встречается”. (Вернадский, 1988, с. 241). С этими рассуждениями Вернадского невозможно спорить, только их пафос отрицания неверно направлен – Ньютон за такое банальное пространство не отвечает. Он и сам предупреждал исследователей, что относительное пространство не является истинным, оно приблизительное и несовершенное, так к нему и надо относиться, может произойти множество ошибок в измерениях, если его почитать за истинное. Его можно ограниченно употреблять только в операциях с самым простым видимым движением – механическим перемещением тел. И ограниченность эта, действительно, очень быстро обнаружилась. Трудности и неудобства перенесения понятия пространства и времени из механики возникли уже в исследованиях сложного геологического пространства, а когда дошло дело до биологического – оно вообще поставило в тупик исследователей. В этих областях оно практически не работает. Точно также испытала разочарование сама физика в конце девятнадцатого и начале двадцатого, когда начались исследования ненаблюдаемых визуально электромагнитных явлений, что и привело ее к решительной ломке привычных представлений, обычно определяемых как представления классической физики.
Первый открыватель реального внутреннего пространства, определяемого молекулярными химическими и кристаллическими структурами живого организма Пастер недаром понимал всю важность и коварность своего открытия для таких представлений. Он вырос почти в идиллической атмосфере научных понятий об изотропном космическом и земном пространствах, то есть таких, все направления которых равнозначны, упрощенно говоря, где действие равно противодействию, где левое должно отражаться в правом зеркально, но вдруг оказалось, что он попал в какое-то зазеркалье Льюиса Кэрролла, где отражается совсем не то, что стоит перед зеркалом, где нет правого совсем, а только одно левое. Это и есть анизотропное пространство, где направления направо и налево неравноценны.
И автор “Алисы” тоже не случайно изобразил свой странный мир, потому что математики давно уже предвещали открытие Пастера в более общих абстрактных построениях нетрадиционных геометрий. Все они предугадывали расширение научной реальности, только источник этого расширения оказался не в далеких галактиках, отстоящих от нас на сотни парсеков, а в живых структурах, таких всем близких, привычных и знакомых. Внутри живого открылись целые миры, ни на что привычное не похожие.
Вернадский стал первым, кто смог охватить ЖВ во всей его сложности и, абстрагируясь от множества чисто биологических свойств жизни как таковой, пытался выразить их в терминах пространства-времени. Но его представление требует уточнений, дальнейшей обработки с разных сторон, и отличения естественных противоречий, пропусков и недосказанностей, свойственных первооткрывателю, от бесспорных достижений и новшеств. Одно из противоречий – отношение к Ньютону, типичное для научной атмосферы начала века, когда нужно было преодолеть прямолинейный механицизм. Зато Вернадский не впал в еще более рафинированный механицизм, в который впало большинство, увлекшись построениями теории относительности. Он сознавал ограниченность новой механики по отношению и в сравнении со сложностью объекта живой материи, с которой он и другие естествоиспытатели имели дело. В частности, Вернадскому было чрезвычайно трудно установить связность биологического пространства-времени жизни в те годы, когда термин пространство-время неизбежно увязывалось с именами Эйнштейна и Германа Минковского и доказывать, что это совсем другое время-пространство, чем то, которое он видит в живой материи. Если в теории, о которой идет речь, пространство-время есть математическое построение, то в биологическом движении, о котором данная теория ничего не говорила, вернее, которое она спокойно отождествляла с механическим перемещением любых тел, он встречался с реальным двуединым пространством-временем, которое невозможно разделить. По сути дела и до сей поры связное биологическое время-пространство еще не охвачено теоретической мыслью. Он думал, и вероятно, его идеи здесь имеют огромные исследовательские перспективы, что понимание связного времени-пространства ЖВ может быть отделено от математического такого же понятия через рассмотрение симметрии, поскольку явление симметрии более чем наглядно для различения. “В основе явлений симметрии в живом веществе время выступает в такой форме и значении, в каких это не имеет места в косных телах и явлениях.
Здесь, мне кажется, в основе геометрических представлений ярко проявляется не столько пространство, сколько новое, входящее в понимание испытателя природы в ХХ в. понятие о пространстве-времени, отличном и от пространства и от времени.
Живое вещество – это единственный пока случай, где именно оно, а не пространство, наблюдается в окружающей натуралиста природе.
Это пространство-время не есть то пространство-время, в котором время является четвертым измерением пространства – пространства математиков (Палади, Минковский), и не пространство физиков и астрофизиков – пространство Эйнштейна.
Проявляющееся в симметрии пространство-время живого вещества в нашем окружении характеризуется для него: а) геологически вечной сменой поколений для всех организмов; б) для многоклеточных организмов старением; в) смерть есть разрушение пространства-времени тела организмов; г) в ходе геологического времени это явление выражается эволюционным процессом, меняющим скачками морфологическую форму организмов и темп смены поколений”. (Вернадский, 1988, с. 285).
Вернадский, в сущности, только декларировал: “Ученый должен сейчас рассматривать пространство-время как такую же реальность, как всякое изучаемое им другое природное явление или устанавливаемый им научный факт” (Вернадский, 1988, с. 370), но только начал “откалывать” от исключительно сложного нового явления отдельные куски, отдельные области и рассматривать их, с трудом оценивая, что важно, и что второстепенно, в рамках новой парадигмы биологического пространства-времени. Так происходит во время открытия новой страны, где явления не только неизвестны, непонятны, но еще даже не названы. Но все же он понимал важность как своего пункта 5 из списка необратимых процессов и пункта а) из только что цитированного пассажа. Они касались смены поколений или деления организмов.
В самом последнем параграфе начатой книги, где зафиксирована программа дальнейших исследований, и который называется “Какие свойства и проявления времени могут научно изучаться?” Вернадский пишет: “Неотделимость времени от пространства, неизбежность при изучении природных процессов одновременно изучать и время, и пространство, устанавливают два положения: 1) время, как и пространство и как пространство-время, может быть только одно; 2) изучая время одновременно с пространством, ход времени неизбежно будет выражаться векторами. Это не будет линейное выражение времени, как иногда говорят – это будет векториальное его выражение. На данной линии могут быть размечены между двумя и теми же точками несколько векторов на аналогичных им по положению в пространстве-времени направлениях”.( Вернадский, 1988, с. 381).
