Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович (мир книг .TXT) 📗
«Определяющее» значение идеологии в социальном процессе есть именно ограничительное и формирующее значение. Тут она оказывается могучим деятелем социального подбора. Предположим, что возникла в зародыше новая социальная форма; пусть это будет техническое приспособление — новая «машина» (т. е., конечно, производство и применение машины, сама же машина, как мы знаем, вовсе не есть социальный комплекс). Что эта новая форма возникла из технического процесса, из его потребностей и из его материала, этого пояснять и доказывать нет надобности. Каково же влияние существующей идеологии? Чтобы представить себе ясно ограничительную сторону этого влияния, достаточно сопоставить судьбу новой машины при ремесленном, капиталистическом и социалистическом строе.
При ремесленном строе, с цеховыми нормами, в большинстве случаев гибель новой формы тем неизбежнее, чем она технически выгоднее. Чем сильнее повышает машина производительность труда, тем более она «вредна» с точки зрения цеховой организации. Вся система нормативных приспособлений этой организации направлена к точному определению форм и границ трудового процесса; таким путем достигается устойчивое равновесие мелкобуржуазных ремесленных хозяйств, их сохранение от разрушительных сил рынка, с его борьбою и его стихийностью. Машина угрожает этой устойчивости, она нарушает равновесие мелких хозяйств, она дает простор власти рынка над ними и при посредстве этой власти способна разрушить большинство их, возвысив взамен лишь немногие. Поэтому вся идеология цехового строя резко враждебна машине и вообще быстрому техническому прогрессу; она ограничивает его. Если же она не уничтожит какое-нибудь вновь возникшее приспособление, то она придаст ему своеобразную социальную форму: она превратит его в привилегию определенной группы хозяйств, какого-нибудь «цеха», и установит для него рамки и условия его применения в производстве.
Не такова тенденция социального подбора со стороны идеологической среды того мира, где царствует капитал. Здесь машина не встречает такого сопротивления, которое возрастало бы параллельно его непосредственной полезности для производства; наоборот, сопротивление уменьшается с возрастанием этой полезности и шансы успеха новой формы увеличиваются. Тем не менее сопротивление и тут существует. Машина, повышающая производительность труда, не найдет себе места в производстве, если она не прибыльна, т. е. если ее рыночная цена не ниже цены той рабочей силы, которую она замещает. Фетишистическая идея «прибыли» всецело господствует над мышлением предпринимателя — организатора производства — и определяет собою его действия; все, что стоит в противоречии с этой идеей, быстро и неизбежно устраняется отрицательным подбором. В результате, как известно, — значительное ограничение для применимости машин, особенно на низших ступенях развития капитала, при дешевой рабочей силе. И та же высшая капиталистическая идея регулирует, хотя и совершенно иначе, чем цеховые нормы, все производство и применение машины, определяет конкретную форму данного технического приспособления: с точки зрения прибыльности решается вопрос о материалах для постройки машины, о ее размерах, о количестве и качестве рабочих при ней, о дополнительных приспособлениях вроде регуляторов, ограждений и т. д.
В социалистическом обществе все ограничения, вытекающие из привилегий или из подчинения фетишу прибыли, исчезают. Там, в сознательной и планомерной организации производства вопрос о всякой новой машине решается с точки зрения ее прямой «полезности». Но даже там, хотя в несравненно меньших размерах, чем в нашем обществе, относительный консерватизм идеологии будет влиять ограничительным образом на применение новых технических приспособлений: и это влияние будет становиться ощутительным — иногда даже решающим — по отношению к таким, например, машинам, которые достигают лишь ничтожного повышения производительности труда, и к таким, полезность которых хотя и вероятна, но еще не вполне установлена. Что касается самых форм осуществления и применения новых технических комбинаций, то здесь большую роль будут, по всем данным, играть эстетические нормы социального сознания…
Следовательно, даже тогда «идеология» останется ограничительной и формирующей, но не самостоятельно движущей силою социального развития — «статическим», но не «динамическим» его условием.
Резюмируя связь и зависимость между «идеологией» и «техникой» в процессе социального развития, мы приходим к следующим формулировкам:
1. Технический процесс есть область непосредственной борьбы общества с природою, идеология — область организующих форм социальной жизни. В конечном счете технический процесс представляет именно то содержание, которое организуется идеологическими формами.
2. Соответственно такому соотношению, технический процесс представляет основную, идеология — производную область социальной жизни и социального развития. Энергетически идеология обусловлена техническим процессом в том смысле, что она возникает и развивается за счет свойственного ему перевеса ассимиляции над дезассимиляцией. С качественной стороны материал идеологических форм также имеет свое начало в технической области.
3. Развитие технических форм совершается под непосредственным действием как подбора «внесоциального» (влияний со стороны внешней природы), так и подбора социального. Развитие идеологии непосредственно подчиняется лишь социальному подбору.
4. Исходная точка всякого социального развития лежит в техническом процессе. Основная линия развития идет от технических форм через низшие организующие формы идеологии к высшим. Соответственно этому в том же направлении идет возрастание консерватизма социальных форм.
5. Производная линия социального развития, направляющаяся от высших организующих форм к низшим и от идеологии к технике, есть всегда лишь продолжение и отражение основной линии. Она не только не изменяет относительно большей величины консерватизма высших форм идеологии, но даже опирается на этот консерватизм как на свое необходимое условие.
6. Таким образом, в техническом процессе лежат динамические условия социального развития и деградации, движущие силы этих процессов, в идеологии — статические условия, силы ограничительные, регулирующие, формирующие.
В. Классы и группы
В предыдущей части нашего анализа общество все время рассматривалось как одно жизненное целое, с единым направлением подбора его элементов — социальных форм. Но такая точка зрения законна только до известного предела; она выражает собою отвлечение от некоторых черт, реально выступающих в жизни общества то в большей, то в меньшей степени. На дальнейших стадиях анализа эти черты должны быть приняты во внимание; а они сводятся к относительной жизненной отдельности определенных частей общества и, соответственно этой отдельности, относительно различному направлению подбора социальных форм в пределах этих частей.
Первобытное общество, маленькое и тесно сплоченное, чуждо разделению на классы; степень его жизненного единства подобна той, какая свойственна живому организму, конечно не организму высшего типа, а какому-нибудь из низших многоклеточных, вроде кишечно-полостных или лучистых. Начало дробления общества на классы и социальные группы лежит там же, где и начало всякого вообще социального развития — в техническом прогрессе. Расширяясь и врастая по различным направлениям во внешнюю среду, социально-технический процесс подвергся сильной дифференциации, которая выразилась в «разделении труда». Как мы видели, развитие технических форм находится в зависимости не только от «социального подбора», но также — и прежде всего — от подбора «внесоциального», от непосредственных воздействий внешней природы. Разнообразие внешних природных условий, в которых приходится выполнять свой труд различным членам и группам разрастающегося и все шире раскидывающегося в пространстве социального целого, дает исходную точку для развития «общественного разделения труда» — для отделения сельского хозяйства от обрабатывающей промышленности и от горного дела, а затем дальнейшего распадения этих отраслей на более мелкие.
