Введение в социальную философию - Момджян Карен Хачикович (лучшие книги .TXT) 📗
Однако вновь мы должны констатировать, что далеко не все философы и социологи, которых Франк отнес бы к лагерю "сингуляристов", склонны к такой крайней форме социально-философской и социологической слепоты, каковой является отрицание самого факта существования надындивидуальных реалий общественной жизни, попытка превратить устойчиво воспроизводимые формы и механизмы взаимного обмена действиями в "универсалии", состояния "чистого" сознания.
Тот же К. Поппер, всячески поддерживающий "здоровую оппозицию коллективизму и холизму", "отказ находиться под влиянием руссоистского или гегельянского романтизма", охотно признает существование надындивидуальных "структур или паттернов социальной среды", которые складываются независимо от желаний и стремлений действующих индивидов, "оказываются, как правило, непрямыми, непреднамеренными и часто нежелательными следствиями таких действий"13.
Другим примером может служить Дж. Хоманс - убежденный противник "методологического коллективизма", резко критикующий парадигму, структурного функционализма под флагом "возвращения к человеку". Это не мешает ему, однако, признавать существование таких надындивидуальных реалий, как нормы совместной деятельности; особых "связок (cluster) норм, названных ролью", а также "связки ролей, названных институтом". "Безусловно, - заявляет Хоманс, - одной из задач социолога является раскрытие норм, существующих в обществе. Хотя роль и не является действительным поведением, все же в некотором отношении это понятие оказывается полезным упрощением. Конечно, институты взаимосвязаны, и изучение этих взаимосвязей также является задачей социолога. Институты действительно имеют последствия... Определенно, одной из задач социолога является установление влияний институтов и даже, хотя это и труднее сделать, выяснение, какие из них полезны, а какие вредны для общества как целого"14.
Что же заставляет ученых, признающих существование надындивидуальных структур взаимодействия, относить себя к убежденным "методологическим индивидуализмом"? Ответ прост - не отрицание факта существования таких структур, а убеждение в том, что источником их генезиса и развития являются индивидуальные действия и взаимодействия людей как единственно возможных субъектов общественной жизни.
Иными словами, пафос "методологического индивидуализма" обращен в данном случае не против признания надындивидуальных "матриц социального взаимодействия", а против попыток приписать им свойства и способности самодействующего социального субъекта. Результатом таких попыток является превращение форм социальной коллективности (включая сюда и общество, и образующие его группы) в особых коллективных, интегративных субъектов, осуществляющих некую самостоятельную деятельность, которая вызывается и направляется собственными потребностями и целями коллектива, отличными от потребностей и целей образующих его людей. Остановимся кратко на рассмотрении этого важного вопроса.
2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ОБЩЕСТВО ИНТЕГРАТИВНЫМ СУБЪЕКТОМ?
Суть проблемы можно проиллюстрировать с помощью любой из форм коллективной деятельности - к примеру, игры в футбол. Тот факт, что коллективное взаимодействие футболистов не сводится к арифметической сумме индивидуальных усилий, не вызывает сомнений ни у кого, кроме самых твердолобых "атомистов".
Все мы знаем, что конечная цель этой игры состоит не в перепасовках мяча и ударах по воротам, осуществляемых отдельными футболистами, а в победе над соперниками, достигаемой лишь командными усилиями, организованным взаимодействием спортсменов.
Признавая это обстоятельство, мы должны признать, что действия команды включают в себя не только индивидуальные действия игроков, но также совокупность средств и механизмов их координации, включая сюда систему распределения функций между футболистами, явно выходящую за рамки индивидуальной активности.
В самом деле, исходя из индивидуальных свойств игроков мы сумеем объяснить, почему каждый из них исполняет на поле обязанности вратаря, нападающего, защитника или полузащитника, но никогда не поймем саму необходимость деления команды на эти безличные функциональные статусы, под которые подбирают живых футболистов, чтобы добиться успеха в командной борьбе. Из свойств ныне действующих игроков не могут быть поняты издавна сложившиеся, передаваемые от поколения к поколению традиции, игровой стиль классных команд, позволяющий опытному болельщику отличать их друг от друга, не зная конкретного набора игроков, и т.д. и т.п.
Наличие подобных "интегралов" совместной деятельности позволяет нам отличать игру команды от передвижений отдельных игроков. Становится понятной, в частности, старая спортивная поговорка "порядок бьет класс", согласно которой командная игра спортсменов средней квалификации, хорошо сыгранных между собой, играющих по "системе", которая учитывает оптимальное соотношение функций, дает им преимущество над индивидуально сильными "звездами" владеющими виртуозной обводкой и точным пасом, но не учитывающими законы футбольного взаимодействия15.
Но означает ли сказанное, что мы должны буквально истолковывать речь спортивного комментатора, в которой глаголы, характеризующие определенные формы деятельности, относятся не только к отдельно взятым игрокам нападающему, забивающему мяч, или вратарю, отражающему удар, но и командам, взятым в целом? "ЦСКА сравнивает счет с пенальти и продолжает атаковать ворота "Спартака", - слышим мы и принимаем эту фразу как должное, хотя табло свидетельствует о том, что гол с пенальти забил не человек по имени ЦСКА, а футболист с другим, нормальным человеческим именем.
Означает ли сказанное, что мы должны признать футбольную команду самостоятельным субъектом деятельности, хотя прекрасно понимаем, что "субъект", именуемый ЦСКА, не способен потеть, бегая по полю, или ушибать руки и ноги, как это делают живые человеческие индивиды, играющие в футбол? Не означает ли такое признание, что мы приписываем собственную деятельность, ее сознательно или стихийно сложившиеся надындивидуальные условия, регулятивные механизмы и результаты некоему мифологическому субъекту, вполне подобному Абсолютной идее Гегеля, действующей посредством живых людей?
Аналогичные вопросы возникают при рассмотрении любого коллектива совместно действующих людей, в том числе и общества. Ярким примером субъективации коллективного в этом случае может служить Э. Дюркгейм, интерпретировавший объективную реальность коллективного, матрицы социального взаимодействия (прежде всего, надындивидуальные состояния сознания) как доказательство существования столь же надындивидуального субъекта, действующего наряду с отдельными индивидами16.
Аналогичной точки зрения придерживались многие наши отечественные мыслители, к примеру Н.А. Бердяев. Характеризуя национальное начало в истории, он пишет: "Нация не есть эмпирическое явление того или иного отрывка исторического времени. Нация есть мистический организм, мистическая личность, ноумен, а не феномен исторического процесса. Нация не есть живущее поколение, не есть и сумма всех поколений. Нация не есть слагаемое, она есть нечто изначальное, вечно живой субъект исторического процесса, в ней живут и пребывают все прошлые поколения, не менее чем поколения современные. Нация имеет онтологическое ядро. Национальное бытие побеждает время. Дух нации противится пожиранию прошлого настоящим и будущим. Нация всегда стремится к нетленности, к победе над смертью, она не может допустить исключительного торжества будущего над прошлым"17.
Именно такое понимание коллективности вызывает резкий протест многих философов и социологов, аргументы которых (в переложении С.Л. Франка) выглядят так: "...если мы не хотим впасть в какую-то туманную мистику или мифологию в понимании общества, то можно ли вообще видеть в нем что-либо иное, кроме именно совокупности отдельных людей, живущих совместной жизнью и состоящих во взаимодействии между собой? Все разговоры об обществе как целом, например об "общественной воле", о "душе народа", суть пустые и туманные фразы, в лучшем случае имеющие какой-то лишь фигуральный, метафорический смысл. Никаких иных "душ" или "сознаний", кроме индивидуальных, в опыте нам не дано, и наука не может не считаться с этим; общественная жизнь есть в конечном счете не что иное, как совокупность действий, вытекающих из мысли и воли; но действовать, хотеть и мыслить могут только отдельные люди"18.
