Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли - Дугин Александр Гельевич (читаем книги бесплатно txt) 📗
Так рождается совершенно новая парадигма — парадигма времени, имеющего начало и неопределенный (но не чудесно эсхатологический) конец, и пространства, обладающего совершенно новыми признаками. Это пространство является не живым, как в манифестационизме, не оживленным, как в креационизме (в котором оно само по себе мертво, но оживляется сакрализующим прикосновением), но строго и однозначно мертвым.
Пространство имеет отныне свойства мертвого тела. Оно описывается теми качествами, которыми обладает падающее, неживое тело, труп — инерцией. Оно не имеет не только внутреннего источника бытия, не только зерна вечности или тайного внутреннего измерения, но оно не имеет даже некоего естественного, трансцендентно заданного места, к которому тяготеет. Оно не имеет ни телеологии, ни эсхатологии. Пространство становится рассудочной абстракцией, которой субъект наделяет объект, исходя из антитезы самому себе.
Что снизу то и сверху
Здесь возникает интересное для становления научной картины мира обращение к герметической доктрине, к Гермесу Трисмегисту и его формуле: что сверху, то и снизу. Эта формула манифестационистской герметики в Средние века была лейтмотивом мистических течений (алхимии, магии, астрологии и т.д.), а в Возрождении стала чуть ли не официальной идеологической программой.
Ньютон, всегда интересовавшийся герметизмом, меняет структуру этого фундаментального утверждения, провозглашая (через свой закон всемирного тяготения и «доказательство» твердой (земной) вещественности небесных тел) обратное: что снизу, то и сверху. Почувствуйте разницу: «что снизу, то и сверху» — это не то же самое, что «что сверху, то и снизу».
Согласно герметизму, сверху предполагается наличие эфирной стихии (квинтэссенции), которая, сгущаясь, превращается в огонь. Огонь, сгущаясь, переходит в воздух, тот — в воду, а вода, густея, становится землей. Этот цикл «конверсии стихий» надо понимать еще и символически. Сама телесность (стихия земли) есть не что иное, как сгущение духа (символизируемого огнем и эфиром).
Точно так же дело обстоит с вечностью и временем. Вечность есть внутреннее измерение времени, она центральна и порождает время как свою диалектическую противоположность, как свое инобытие и свою периферию.
Но если перевернуть этот порядок (что сверху, то и снизу), то окажется, что огонь — это разжиженная земля, дух — утонченная телесность, а вечность — умозрительная абстракция, образованная на основе отвлеченного созерцания времени. И тогда мы получаем совсем иное представление о вечности, небе, духе, огне и т.д.
Вот в этом и заключается феномен — который обыгрывается в современной рекламе — падения яблока на голову Исаака Ньютона. Идея всемирного тяготения — это утверждение абсолютной имманентности, т.е. первичности пространства, времени и телесности в устройстве мироздания. Это переворот, сама Вселенная была поставлена с ног на голову.
Всемирное тяготение обосновывает телесную природу небесных тел. В то время было кощунством сказать, что солнце состоит из той же материи, что и земля, луна или другие планеты. Это было равносильно богохульству, так как превращало Божье творение из символического здания, утончающегося по мере подъема вверх, — к горним ангельским мирам, — в технический сарай для хранения инструментов. И, несмотря на то, что Ньютон прибег к такой гипотезе для объяснения парадоксов Кеплера, замеченных этим астрономом при исследовании иррегулярности вращения планет, это его никоим образом не оправдывает. Допустим, он столкнулся с чем-то, что не укладывалось в предшествующую парадигму — надо было напрячь мозги и сделать так, чтобы уложилось. Он же (для удобства объяснения) взял и поменял саму парадигму, и тогда всё сошлось. Сошлось-то сошлось, да далеко не всё, как покажет наука в XX веке, и самое главное — какой ценой! Чтобы ублажить простоватые структуры человеческого рассудка, оторванные от солнечных сердечных лучей, в жертву было принесено загадочное Божье творение. И уже недалек был тот час, когда вслед за творением последует и Творец, наступит эра атеизма и Ницше провозгласит, что «Бог умер!»...
Линейное время и локальное пространство
Парадигма модерна вводит новое представление о времени и новое представление о пространстве. Время имеет однонаправленный, поступательный характер и течет только в одном направлении. Это линейное время. Точка творения (наследие креационизма) еще долго будет оставаться в центре внимания учёных — вплоть до теорий современных физиков (С. Хокинс) относительного Большого Взрыва и т.д. Но Endzeit, эсхатология постепенно отпадут.
Мир представляет собой совокупность телесных явлений, пространство становится вместилищем тел. У Ньютона фигурирует «абсолютное пространство», отличное от телесности. У Декарта пространство и есть телесность, они строго совпадают. В любом случае пространство локально. Локальность пространства, по Ньютону, означает, что если одно тело находится бесконечно далеко от другого тела, то движение, которое совершает отдаленное тело, на данное тело не влияет. Соответственно, есть возможность рассмотреть всякую пространственную картину взаимодействия тел как локальную. В этом заключается главное определение пространства в парадигме модерна.
Другой характеристикой пространства в модерне является его изотропность, отчасти вытекающая из локальности. Все направления изотропного пространства совершенно одинаковы и не имеют никаких природных различий. Это значит, что разница между верхом и низом, правым и левым — вещь относительная и зависит от позиции наблюдателя и способа выделения и изучения локальной системы.
Сакральное пространство — совершенно другое, оно принципиально нелокально и анизотропно. То, что происходит в каждой точке сакрального пространства, связано — по логике возмущений и пульсаций — с тем, что происходит в других точках, так как сами эти точки — волшебные и, по сути, есть одна и та же точка — точка «тайного центра». Нелокальность распространяется и горизонтально (все, что происходит в мире тел связано между собой) и вертикально (тела напрямую связаны с идеями, парящими в небесах). Структура нелокального мира анизотропна, так как ориентации, оси координат имеют не только количественный, но и качественный характер — это онтологические и символические оси. Вверх — это значит к Богу, духу, к утончению вещества. Вниз — это значит прочь от Бога, к телесности и плотности. И эти свойства делают пространство качественно разнородным, влияя на то, что происходит с вещами и существами в разных точках пространства. Такое анизотропное качественное пространство само несет в себе систему событий, которые происходят только там, где могут и должны происходить, а не по игре случайных сил или инерции (как в современной научной картине мира).
Линейное время модерна радикально отлично и от циклического времени манифестационизма, и от сотворенного времени креационизма, совпадающего с тканью «священной истории». Линейное время модерна, хотя и течет только в одном направлении, не имеет никакой внутренней цели. Движение вперед по стреле времени обусловлено самой природой такого времени и не имеет дополнительного объяснения. Необратимо двигаться вперед — это главнее свойство времени, а вопрос — «куда вперед?» — считается в Новое время некорректным и субъективным. Не имея онтологической нагрузки (в форме телеологии), время не просто стремится к ничто, оно и есть процесс уничтожения. Ничтожное время модерна уничтожает и делает ничтожным все, что в нем случается. Попытки противиться ему тщетны. Но не потому, что это невозможно, а потому что такое время — само по себе время тщеты, оно тщетно по своей природе.
