Блез Паскаль - Стрельцова Галина Яковлевна (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Первое следствие великой любви, по мнению Паскаля, состоит в глубоком уважении того, кого любят, так что нет никого более достойного в целом мире. «Но уважение и любовь должны быть соразмерными друг другу с тем, чтобы уважение не подавило любви» (там же, 289). К «великим душам», продолжает Паскаль, не относятся те, которые «любят часто». Нет, необходимо настоящее «половодье чувств», чтобы всколыхнуть их и заполнить без остатка. Но если уж они полюбили, то их любовь не может быть скоро преходящей (см. там же).
Нет ничего на свете превыше любви — Паскаль не изменит этому выводу всю свою жизнь. Всеми силами своей познавшей одиночество и исстрадавшейся души Паскаль протестует против одиночества. Для него «одинокий человек представляет собой нечто несовершенное, необходимо ему найти другого, чтобы стать счастливым» (там же, 287). Трудно представить, чтобы столь проникновенно мог писать о любви человек, знавший ее лишь по книгам. Прав М. М. Филиппов, который считает это «Рассуждение» «красноречивее всякого признания» (57, 35). Известно, что в те годы Паскаль собирался купить должность и жениться, но «судьба» распорядилась иначе: он так и не узнал ни семейного счастья, ни счастливой любви. Нерастраченные силы его великой души впоследствии безжалостно поглотит религиозная пучина.
В доме герцога де Роанне Паскаль познакомился с характерными и любопытными для него представителями светского «либертинажа» (вольнодумства), которые любили щеголять как своим показным безбожием, так и легковесным отношением к вопросам морали. Но от атеизма они были столь же далеки, как и презираемые ими святоши. Их вольные речи и салонное остроумие, праздный образ жизни и парадное осуждение суеты сует создавали в душе Паскаля новые впечатления. Впрочем, он скоро узнал им настоящую цену и стал откровенно скучать в их обществе.
Наиболее яркой и интересной фигурой среди них был так называемый кавалер де Мере, образец honnete homme (порядочного человека) в светском обществе XVII в. Он отличался от других «либертенов» солидной образованностью и определенным вкусом к философии, литературе и наукам, в том числе и к математике. Хорошо зная древние языки, он любил цитировать античных авторов, поражая светских молодых людей своей ученостью и «мудростью». По возрасту он годился многим из них в отцы и не без тщеславия играл для них роль «учителя жизни». Он был старше Паскаля на 16 лет и отнесся к знакомству с «этим буржуа» любезно, но не без высокомерия. Он принял по отношению к известному ученому тон снисходительного ментора и поучал его, как школьника, чем и заклеймил сам себя в мнении потомства. Кавалер наивно считал себя знатоком математики, но полагал, что для света эта наука совершенно бесполезна. Выше геометрического разума с его доказательствами он ставил интуитивный «тонкий ум», обладателем которого мнил себя в противовес Паскалю. Паскаль упоминает об этих двух видах ума и в «Рассуждении о любовной страсти», и в «Мыслях» (см. ниже, гл. III). Кавалер де Мере пробовал свои силы и на литературном поприще, оставив после себя несколько томов сочинений, в том числе два тома писем со множеством житейских афоризмов (см. подробнее: 92, гл. II).
Но главная страсть кавалера заключалась в азартных играх. Он-то и предложил Паскалю решить две задачи из области этих последних: сколько раз надо бросать кости, чтобы выпало наибольшее число очков и как разделить ставку между игроками, если игра не окончена? Для кавалера эти вопросы имели чисто практическое значение, а Паскаль подошел к ним как математик и в высшей степени теоретически. О второй задаче де Мере Паскаль сообщил Пьеру Ферма в Тулузу. Оба ученых блестяще решили ее независимо друг от друга и каждый оригинальным способом. Но результат получился совершенно тот же, что привело в восхищение Паскаля, который радовался тому, что в Париже и в Тулузе «истина одна и та же» (см. 14, 43). Так закладывались в XVII в. основы теории вероятностей. Аналогичные задачи решал и X. Гюйгенс, который разрабатывал свою методику, издав в 1657 г. сочинение «О расчетах в азартных играх». Дальнейший скачок в развитии теории вероятностей был сделан в книге Я. Бернулли «Искусство догадки» (1713).
«Теория» азартных игр давно интересовала ученых как частный случай исследования возможности упорядочить случайные события. До Паскаля ею занимались Лука Пачоли в XV в., Кардано и Тарталья в XVI в., отчасти Г. Галилей в XVII в., но все они не достигли четких и однозначных результатов, как Паскаль, Ферма и Гюйгенс. При решении задач де Мере Паскаль легко находил число сочетаний из n элементов по k элементов; производил сложение и умножение вероятностей, оперировал понятием математического ожидания (см. 42, 350–360). При этом он использовал свой арифметический треугольник, операции над числами которого помогали ему для решения вероятностных задач. В «Трактате об арифметическом треугольнике» (1654) он исследует свойства биномиальных коэффициентов при возвышении бинома в любую целую положительную степень (частный случай бинома Ньютона). Паскаль находит их, впервые в истории математики сознательно применяя метод полной математической индукции, — способ рассуждения от n к n+1. К «Трактату об арифметическом треугольнике» примыкает ряд других математических работ Паскаля («Трактат о числовых порядках», «О сочетаниях» и др.), и он намеревался продолжать работу в данном направлении, но… этот плодотворный период его математического творчества был прерван одним неожиданным обстоятельством, круто повернувшим жизнь ученого в другое русло.
6. «Второе обращение» и «житие» Блеза Паскаля
15 ноября 1654 г. Паскаль с друзьями отправился на прогулку в коляске, запряженной лошадьми. Недалеко от Парижа, у деревни Нейи, им пришлось переезжать мост через Сену, который ремонтировался и в одном месте не имел перил. Лошади вдруг испугались и бросились в пролом, в котором глубоко внизу зияла темная «бездна» воды. Еще мгновение, и она поглотила бы всех. Но… поразительная случайность спасла их: первая пара лошадей сорвалась вниз, постромки сильно натянулись и оборвались — коляска остановилась на самом краю пропасти. Все были потрясены, а впечатлительный Паскаль потерял сознание. Он долго не мог оправиться от пережитого ужаса, его нервно-психическое состояние ухудшилось, развился невроз, связанный с боязнью пустого пространства. Ходили слухи, что ум его «повредился». Однако своим творчеством в последующие годы Паскаль убедительно опроверг их.
Но случай, в общем-то счастливо окончившийся, несомненно сыграл трагическую роль в судьбе Паскаля. Увлеченный потоком реальной жизни, светских знакомств и, конечно же, научных исследований, он несколько лет не знал особых «религиозных взлетов». Под влиянием либертенов он стал спокойнее относиться к вопросам веры. Случай на мосту Нейи снова обратил внутренний взор Паскаля на него самого и его жизнь. В своем «невероятном» спасении он увидел «перст божий», напоминающий ему о его долге перед богом. К тому же и Жаклина укрепляла в нем сознание необходимости покинуть свет. Это породило необыкновенный опыт «боговдохновения», который он пережил в ночь с 23 на 24 ноября 1654 г. Будучи как бы вне себя, Паскаль набросал дрожащей рукой на клочке бумаги небольшой текст религиозноэкстатического содержания, в котором заклеймил всю свою прошлую жизнь, отрекся от мира и без остатка «посвятил» себя богу (см. 14, 618). Затем он переписал это на особый пергамент, который вместе с черновиком зашил в подкладку своего камзола. С этой «памяткой», известной теперь как «Мемориал», Паскаль никогда не расставался, никому о ней не говорил. Она была обнаружена лишь после его смерти. Впервые опубликовал ее текст Кондорсе в 1778 г. под названием «Амулет Паскаля», который Кондорсе счел своеобразным заклинанием против злых сил. Но скорее это программа последних лет жизни, после «душевного переворота», который он пережил в ту памятную ночь.
Уединившись в начале января 1655 г. в замке одного из своих друзей, герцога де Люина, Паскаль вскоре выразил желание поселиться в загородном Пор-Рояле, где ему и предоставили келью. Но в отличие от Жаклины он не принял монашества и оставил за собой свободу передвижения, выбора места жительства (он сохранил свою парижскую квартиру, в которой жил по временам, посещал Жильберту в Клермоне) и деятельности. За ним последовал его верный друг герцог де Роанне.
