Теории сознания - Прист Стивен (лучшие книги TXT) 📗
Прав ли Декарт, заключая на основании данной аргументации, что мышление является его сущностным атрибутом? Он может сомневаться во всех своих других атрибутах, но он не может сомневаться в том, что мыслит, так что мышление действительно принадлежит ему. Здесь возникают две проблемы. Из того факта, что он не может вообразить, что он не мыслит, пока он действительно мыслит, кажется, не должно следовать, что мышление – это его существенный атрибут. И он согласен, что возможно, что он мог бы существовать без мышления. В этом случае он бы существовал, и существовал бы в качестве того существа, каким он и является, но без мышления, так что мышление не было бы его сущностным атрибутом.
Во-вторых, из того факта, что можно сомневаться в том, являются пи определенные атрибуты существенно необходимыми для него, кажется, еще не следует, что они и в самом деле несущественны. Предположим истинным, что он не мог бы существовать без тела и не был бы без тела тем существом, каким он является. Тогда, даже если он может вообразить, что лишен тела, из этого не следует, что его тело несущественно для него. Данная трудность связана с Декартовым методом. Он допускает, что, если можно сомневаться, что нечто является его [Декарта] частью, тогда в действительности это не его часть и, если нельзя сомневаться, что нечто есть часть его, тогда это действительно его часть. Но, вероятно, то, в чем мы можем сомневаться, включает в себя то, что действительно имеет место, и то, в чем мы не можем сомневаться, включает то, что в действительности не имеет места.
Осторожное заявление Декарта заключается в том, что он уверен в своем существовании до тех пор, пока он продолжает мыслить, так что мышление является его существенным атрибутом. Но кто он есть? Он полагает, что столь же осторожен, когда говорит, что он есть именно "вещь мыслящая": "… я вещь истинная и поистине сущая; но какова эта вещь? Я уже сказал: я – вещь мыслящая" ("Размышление шестое" // Ук. изд., т. 2, с. 23), и он уже определил "вещь мыслящую" как "ум, рассудок или разум".
Проанализируем, достаточно ли обоснованы Декартом посылки, столь необходимые для его попытки доказать дуализм. Он утверждает, во-первых, что является вещью, а во-вторых, что эта вещь – сознание. В отношении обоих этих пунктов можно было бы возразить, что его сомнение не было достаточно полным. Мы можем согласиться, что утверждение "я существую" в некотором смысле истинно, если истинно утверждение "я мыслю", но при этом можно сомневаться, должен ли быть некто мыслящий для существования мышления. В конце концов возможно, что я в утверждении "я существую" просто указывает на само мышление. Поэтому утверждение "я мыслю, следовательно, я существую" могло бы означать не более чем "я мыслю, следовательно, мышление существует" или даже "мышление существует, следовательно, мышление существует". Несомненно, здравый смысл предполагает, что мышление не сможет обходиться без я, осуществляющего мышление, но ведь многие убеждения здравого смысла были подвергнуты картезианскому сомнению, и, по-видимому, нет особых доводов в пользу неприкосновенности я.
Однако представим, что мы согласны с допущением Декарта о невозможности мышления без вещи мыслящей. Вопрос теперь в том, должна ли эта вещь – это я – быть картезианским сознанием. Не могла ли она быть чем-либо еще, например физическим объектом вроде мозга? Декарт говорит: "Я… не являюсь тем сопряжением членов, имя которому "человеческое тело" ("Размышление шестое" // Ук. изд., т. 2, с. 23). Опять же, аргументация сводится к тому, что он может сомневаться в существовании своего тела, но не может сомневаться в том, что мыслит, так что, в сущности, он не является своим телом. В сущности, он – вещь мыслящая. Тем не менее могло бы быть так, что вещь мыслящая является телом, в частности мозгом, даже если он может сомневаться в существовании тела. Можно было бы даже предположить, что идея сознания, или души, есть своего рода воображаемый остаток при отвлечении от тела, продолжающий мыслить о том, о чем мыслит, т.е. как если бы этот мыслящий, не будучи физическим объектом, был бы странным нефизическим объектом.
В защиту Декарта можно сказать, что есть нечто необычное, когда говорят, что я – физический объект. Физические объекты объективны, и обычно не предполагается, что они обладают субъективными ментальным свойствами. Также Декарт не допускает ничего, что не казалось бы ему несомненно истинным, так что, когда возражают, что ему следовало бы сказать только "есть мышление", он мог бы ответить, что сама идея я здесь отсутствует. Это, вероятно, передается словами: "… я вещь истинная и поистине сущая" ("Размышление шестое" // Ук. изд., т. 2, с. 23). Истинность этого самоочевидна для сознания, даже когда воображают тело несуществующим. Вероятно, быть сознанием, или душой, значит соединять различные проявления мышления в деятельности одного и того же я.
Сходную аргументацию развивает Декарт и в "Рассуждении о методе", и ее стоит рассмотреть, ибо она делает большее ударение на том моменте, что сам он не является своим собственным телом. Стоит процитировать это место полностью:
Затем, внимательно исследуя, что такое я сам, я мог вообразить себе, что у меня нет тела, что нет ни мира, ни места, где я находился бы, но я никак не мог представить себе, что вследствие этого я не существую; напротив, из того, что я сомневался в истине других предметов, ясно и несомненно следовало, что я существую. А если бы я перестал мыслить, то, хотя бы все остальное, что я когда-либо себе представлял, и было истинным, все же не было основания для заключения о том, что я существую. Из этого я узнал, что я – субстанция, вся сущность, или природа которой состоит в мышлении и которая для своего бытия не нуждается ни в каком месте и не зависит ни от какой материальной вещи. Таким образом, мое я, душа, которая меня делает тем, что я есмь, совершенно отлична от тела, и ее легче познать, чем тело; и, если бы его даже вовсе не было, она не перестала бы быть тем, что она есть ("Рассуждение о методе" // Ук. изд., т. 1, с. 269).
Первая часть данной цитаты представляет собой повторение аргумента, что он может сомневаться в том, что обладает телом, но не может сомневаться в том, что существует. Но, с другой стороны, он может сомневаться, будет ли он продолжать существовать, если прекратит мыслить. Таковы его главные основания считать, что, в сущности, он есть вещь мыслящая, но не телесный объект. Чтобы оценить всю силу этого вывода, необходимо понять, что же Декарт подразумевает под "субстанцией". Он говорит, что он субстанция, вся сущность, или природа, которой заключается в мышлении. Понятие субстанции, опять же, было популярно в Средние века и изначально восходит к Аристотелю. Его можно определить двумя основными способами. Нечто есть субстанция, если она является носителем, или обладателем, свойств или характеристик. Также нечто является субстанцией, если оно не зависит в своем существовании от существования чего-либо еще, т.е. если оно может существовать независимо. Декарт полагает, что имеется две, и только две, разновидности субстанции: мыслящая (mental) и телесная (physical). [10] Сознание, или душа, является мыслящей субстанцией, поскольку ее разнообразные мысли суть ее свойства, или характеристики. Она не тождественна этим мыслям – она ими обладает. Физический объект представляет собой телесную субстанцию, ибо ему присущи различные размеры или формы. Но он не тождествен им – он ими обладает. Сознания и физические объекты не являются свойствами, или характеристиками, чего-либо еще. Декарт также считает, что они могут существовать независимо друг от друга. И тем не менее Декарт делает одну важную оговорку относительно второго определения "субстанции". Строго говоря, Бог является единственной субстанцией в том смысле, что он не зависит от чего бы то ни было в своем существовании. Сознания и физические объекты зависят от Бога в своем существовании, ибо Бог сотворил их всех и мог бы, в принципе, уничтожить их. Так что сознания и физические объекты суть субстанции в том смысле, что они не зависят ни от чего иного, кроме Бога.
