Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Поэтому убивающий дракона герой, в "ночном морском путешествии" символизирующий солнце, или в других культурах — луну, является архетипическим примером для подражания и направляющей фигурой для всех исторических героев. [13]
Таким
образом, за мифическим веком следует ранний исторический период с его богами-царями и т.п., когда смешение небесного с земным и нисхождение надличностного до человеческого уровня становится все более и более очевидным. Вторичная персонализация в конечном итоге ведет к тому, что местные божества становятся героями, а тотемные животные — домашними духами.
По мере того, как Эго-сознание и индивидуальная личность приобретают большую значимость и в ходе исторического развития все больше выходят на передний план, наблюдается заметное укрепление личностного элемента. Вследствие этого человеческая и личностная сфера обогащается за счет нечеловеческой и трансперсональной.
Груз, который ложится на Эго-сознание и индивидуальность, заставляет человека осознать себя как человеческое существо, в то время как на бессознательной стадии он был преимущественно природным существом. То, что в тотемизме он в равной мере может "быть" животным, растением или даже вещью, выражает его неспособность к саморазличению и неразвитости его самоосознания как личности.
В то время как животные формы богов и предков первоначально символизировали единство человека с природой, которое практически выражалось в колдовстве, охотничьей магии и разведении домашних животных, териоморфизм более позднего периода выражает надличностный ноумен доисторического времени. Так, сопровождающие богов животные повсюду выдают первоначальную форму первых. В Египте, например, мы можем проследить развитие вторичной персонализации по росту числа очеловеченных богов. В доисторические времена эмблемами различных домов служили животные, растения или какие-либо предметы, считаем ли мы их тотемными символами или нет. Во времена Первой Династии у соколов, рыб и т. д. появились руки; в конце Второй Династии начали появляться гибридные формы, человеческие тела с головами животных образов, которые стали антропоморфными богами; а, начиная с Третьей Династии и далее, правилом становится человеческая форма. Хозяевами неба становятся боги в человеческой форме, а животные- уходят. [14]
Процесс вторичной персонализации можно наблюдать также и в литературе, где мифологические темы переходят в сказки и в конце концов в ранние романы. Хорошим примером этого "нисхождения" является то, каким образом миф о Сете-Осирисе или Сете-Горе превратился в Историю о Двух Братьях. То, что первоначально было космическим противостоянием света и тьмы, становится конфликтом между божественными братьями-близнецами и в конце концов сводится к "семейному роману", в котором драма незапамятных времен принимает личностные черты.
Эта поступательная ассимиляция бессознательного содержимого постепенно выстраивает личность, создавая при этом расширенную психическую систему, формирующую основу внутренней духовной истории человека, которая все меньше и меньше зависит от свершающейся вокруг него коллективной истории. Этот процесс, инициированный в первую очередь философией, сегодня достиг того, что хронологически является его самой последней стадией в психологии, но, тем не менее, конечно же, все еще находится в своем младенческом периоде. Параллельно происходит "психизация" мира. Боги, демоны, небеса и ад как психические силы изымаются из объективного мира и инкорпорируются в человеческую сферу которая в следствии этого вёсьма значительно расширяется. Когда мы даём название «сексуальность» тому что некогда воспринималось как хтоническое 6oжecтво, или говорим о «галлюцинациях» вместо откровения, и когда боги небес и подземного мира признаются доминантами человеческого бессознательного это означает что в человеческую психику опустился огромный участок внешнего мира. Интроекция и психизация являются Другой стороной процесса, посредством которого мир физических объектов становится видимым, и этот мир уже больше не может быть настолько искажен проекциями, как это было возможно раньше.
Однако, что происходит сейчас — и это является самым важным результатом вторичной персонализации индивида — это то, что надличностное содёржимое проецируется на личности. Точно также как в ходе исторического процесса образы богов проецировались на человеческие существа и воспринимались в них, так сейчас архетипические фигуры проецируются на окружение личности, и это ведет к неизбежному, но исключительно опасному смешению личности и архетипа.
Этот процесс не только играет важную роль в детстве, как проекция родительских архетипов на родителей, но кроме того такие проекции на Выдающиеся Личности, которые как герои, вожди, святые и так далее, оказывают положительное или отрицательное влияние на человеческую историю, в значительной мере определяют судьбу коллектива. Мы увидим, что здоровая коллективная куль-тура возможна только в том случае, если вторичная персонализации не доводится до абсурда; если она слишком радикальна, то ведет к ложным проекциям надличностного и к явлениям реколлективизации, в результате чего очень важные элементы культурного наследия оказываются в опасности и могут быть безвозвратно потеряны. Дефляция бессознательного, которая является результатом всех описанных нами процессов, способствует систематизации сознания и ведет к разделению двух систем. Сравнительное ослабление бессознательного абсолютно необходимо, чтобы укрепилось и обогатилось либидо Эго-сознание. В то же время ту стену, которая разделяет сознание и бессознательное, постепенно укрепляет переоценка — и обесценивание — бессознательного содержимого. Патриархальный девиз Эго: "Прочь от бессознательного, прочь от матери", — санкционирует любые приемы обесценивания, сдерживания и подавления, чтобы вытеснить из своей сферы содержимое, потенциально опасное для сознания. Активность последнего, а также его дальнейшее развитие зависят от результирующего повышенного напряжения между сознанием и бессознательным.
Активность маскулинного сознания героична, поскольку оно добровольно берет на себя архетипическую борьбу с драконом бессознательного и доводит ее до победного завершения. Это преобладание маскулинности, которое имеет решающее значение для положения женщины в патриархальных обществах. [15]
Если
точка зрения Бриффа относительно того, что большинство мистерий первоначально были женскими и были переняты мужчинами только позднее, верна, значит направленные против женщины тенденции мужских обществ, архетипическую основу которых мы уже обсуждали (ее.??? и далее), имеют также и историческую основу. Понижение статуса женщины и ее исключение из многих существующих патриархальных систем религии видны даже сегодня. Это умаление женского простирается от запугивания женщин церемониальными трещетками в примитивном обществе (The Mothers,Vol. II, p. 544) до "taceat mulier in ecclesia"*(Да молчит женщина в церкви (лат.) -- Прим. Ред),ежедневной еврейской молитвы в благодарность за рождение мужчиной, и до лишения социальных привилегий женщин во многих европейских странах в настоящее время определяет духовное развитие западного человека.
Связь сознания с маскулинностью достигает пика в развитии науки как попытки маскулинного духа освободиться от власти бессознательного. Где бы ни появилась наука, она всегда разбивает первоначальный мир, полный бессознательных проекций. Таким образом, лишенный проекций мир становится объективной, научной конструкцией разума. В противоположность первоначальному бессознательному и соответствующему ему иллюзорному миру, этот объективный мир теперь рассматривается как единственная реальность. Таким образом, под постоянной опекой разделяющего маскулинного духа, вечно ищущего законы и принципы, "принцип реальности" начинает представляться мужчинами.
