Идеи и интеллектуалы в потоке истории - Розов Николай Сергеевич "nikolai_r" (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗

прогресс западной науки и философии представляет собой

перманентный вызов для отечественных обществоведов, в том числе

социологов. Два противоположных ответа на этот вызов —

ученический и изоляционистский — формируют типы социальной

науки, которые М. Соколов и К. Титаев обозначили намеренно

провокационно как «провинциальная наука» и «туземная наука».

В метафоре научной коммуникации как разговора «провинциальная

наука» слышит только столицы (признанные мировые центры

исследований), которые редко и нехотя отвечают ей взаимностью. При

этом «туземная наука» говорит сама с собой, в лучшем случае

обсуждая стародавние учения, слышит только себя, больше никто ее

не видит и не слышит74.

Рассмотрим аспект интеллектуальной мобильности.

«Провинциальная наука» стремится приобщиться к столицам,

осуществляя «паломничество» (стажировки, конференции, попытки

закрепиться); те, кто возвращаются, стремятся опять попасть

в признанные и престижные центры. Основные процессы

в «провинциальной науке» — это восприятие новых и новых идей и

терминов из столиц, попытки их приложения к местному материалу.

«Туземная наука» находится вне процессов международной

интеллектуальной мобильности, она включает множество местечковых

групп со своими авторитетами. В лучшем случае поддерживаются

связи с национальными научными столицами (в России — с Москвой

и Санкт-Петербургом).

73 В основу главы положен текст одноименной статьи в журнале:

Социологический журнал. 2016. Т. 22, № 1. С. 8-25.

74 «Если круг тех, от кого зависишь, уже определен, остается существенно

меньше стимулов расточать подлежащие обмену ресурсы на тех, кто в этот

круг не входит» [Соколов, 2013, с. 222].

267

Что же представляет собой мировая столичная наука и

действительно ли она представляет собой лишь «разновидность

туземной» 75 ? Важнейшими признаками столичности являются

полицентричность и плотная сеть взаимодействий между центрами,

особенно внутри Северной Америки, внутри Западной Европы и

между ними. Также центры рассылают своих «миссионеров» (визит-

профессоров) в мировые интеллектуальные провинции, в роли

которых выступают главные научные центры — Китая, Индии,

Японии, Турции, Бразилии, в том числе и два российских центра — те

же Москва и Санкт-Петербург (редко «миссионеры» проникают

дальше). Именно из национальных центров мировой интеллектуальной

провинции идет основной поток «паломников» в центры мировой

столичной науки — ведущие университеты и исследовательские

лаборатории США, Великобритании, Франции и Германии.

В противовес столь популярной среди российского чиновничества

идее «попасть  в топ-100» необходимо поставить более

содержательную стратегическую цель: сделать российскую науку

столичной, создать условия для того, чтобы в России появились

интеллектуальные центры с высокой мировой репутацией,

привлекательные и для «паломников», и для представителей

признанных столиц.

Если в некоторых областях математики и естествознания эта

столичность поддерживается с советской эпохи (о чем свидетельствует

сохранение интереса западной науки к соответствующим журналам,

ученым, достижениям), то в социальном познании ситуация, скорее,

удручающая. Именно в этой сфере наиболее радикально разделение на

«провинциальность» и «туземство», которые препятствуют

продвижению в мировой интеллектуальной иерархии.

Привлекательность места и типы комфорта

Возьмем два простых признака столичной науки: 1) в ее центры

стремятся попасть ученые из других столичных центров и из

национальных провинций; 2) сообщения из столицы (новые идеи,

результаты исследований) слышат и обсуждают ученые опять же из

других центров и провинций.

В общей модели территориальной динамики люди мигрируют

в соответствии со сравнительной привлекательностью разных мест.

75 «…как мы представляем себе столичную науку. Наш собственный ответ,

когда мы писали эту статью, заключался в том, что мы видим в ней просто

разновидность туземной, отличной от всех прочих лишь тем, что она

окружена шлейфом провинциалов, согласных считать ее столичной»

[Соколов и Титаев 2013б, с. 226].

268

Переменная привлекательности включает три типа комфорта: комфорт

жизнеобеспечения, социальный комфорт и духовный комфорт.

Для ученых  комфорт жизнеобеспечения редко имеет

первостепенную важность. Как правило, потребности соответствуют

«среднему классу», что понимается как «достойный» уровень жизни

(наряду с оплатой труда сюда входят социальные пакеты, уровень

медицины, образования для детей, экология городской среды и т. п.).

Важнейшими же для ученых являются социальный и духовный

комфорт, причем каждый со своей спецификой.

Требуемый ученым социальный комфорт включает открытость

коммуникаций, значимые взаимодействия с коллегами; возможность

получения признания, репутации; доступ к литературе,

исследовательским средствам; финансирование самой научной работы.

Если политики — искатели легитимности, то ученые и философы —

искатели интеллектуальной репутации, в идеале — посмертной

[Коллинз, 2002].

«Туземная наука» и «провинциальная наука» — это выражение

разных научных стратегий именно в борьбе за признание.

«Провинциалы» получают признание друг от друга, соревнуются

между собой — в осведомленности о новейших идеях в столицах

(западных интеллектуальных центрах), а также в причастности к ним,

получении зарубежных грантов, участии в международных проектах и

т. д.

«Туземцы» получают признание друг от друга, соревнуются между

собой — в продолжении локальных традиций, комментировании идей

местных авторитетов, а также в связях с местной администрацией,

участии в разработке всевозможных концепций и программ развития

своих городов и областей.

Ни тот ни другой путь не ведет к росту столичности, поскольку не

происходит рост признания трудов «провинциалов» и «туземцев»

в других местах, а особенно в самих столицах. «Провинциалы» там не

особенно интересны из-за всегдашней вторичности своих идей, а

«туземцев» не слышат вообще и даже не подозревают об их

существовании.

Что обеспечивает признание в науке?

В метафоре беседы этот вопрос звучит так: почему, собственно, вас

вообще должны услышать?

Есть два главных качества

интеллектуального высказывания для его «слышимости»: новизна и

значимость [Коллинз, 2002].

Значимость высказывания определяется тем, насколько его

содержание близко к центру интеллектуального внимания, насколько

оно включает вопросы, проблемы, темы, которые обсуждаются, над

269

которыми работают, о которых спорят, прежде всего в «столичной

науке».

Новизну высказывания образуют идеи, подходы, задачи и решения,

касающиеся значимых тем, но не повторяющие прошлых

высказываний, а стимулирующие дальнейшие исследования и споры.

Новое относительно незначимого не будет понято и принято во

внимание. Значимое без новизны является скучным повтором

известного и также не будет услышано. Только комплект

«значимое + новое» имеет шансы на привлечение интеллектуального

внимания. Только такое высказывание услышат: прочтут статью,

переведут книгу, будут их критиковать или хвалить, на них ссылаться,

развивать или модифицировать заложенные в них идеи и подходы.

Хронический порок «провинциальной науки» заключается