Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

заходить слишком далеко, и в этом утверждении правильно, что

рассудочные определения во всяком случае не представляют собою

последнего результата, а, наоборот, конечны — говоря более точно, носят

такой характер, что доведенные до крайности превращаются в свою

противоположность; юношеству свойственно блуждать в отвлечениях,

но человек, умудренный жизненным опытом, напротив, не отдается

абстрактному или —или, а держится конкретного.

ДАЛЬНЕЙШЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛОГИКИ И ЕЕ РАЗДЕЛЕНИЕ 135

§ 81.

?) Диалектический момент есть снятие такими конечными

определениями самих себя и их переход в свою противоположность.

Примечание. 1) Диалектический момент, взятый сам по себе,

отдельно от рассудка, выступает, в особенности в научных понятиях, как

скептицизм; в нем результатом диалектики является голое отрицание.

2) Диалектика обыкновенно рассматривается как внешнее искусство,

которое произвольно вносит путаницу в определенные понятия и

создает в них лишь видимость противоречий, так что, согласно такому

пониманию диалектики, эта видимость мнима, определения же рассудка,

напротив, представляют собою истину. Часто диалектика и на самом

деле представляет собою не что иное, как субъективную игру,

которая по произволу выдвигает то доказательства, то опровержения

известного положения, — рассуждательство, в котором отсутствует

содержание и пустота которого прикрывается остроумными

соображениями, создаваемыми подобным рассуждательством. Однако по

своему настоящему характеру диалектика, наоборот, представляет

собою подлинную собственную природу определений рассудка, вещей

и конечного вообще. Уже размышление есть движение мысли,

переступающее пределы изолированной определенности, приводящее ее в

соотношение с другими, благодаря чему эта определенность полагается

в некоторой связи, но, помимо этого, сохраняет свою прежнюю

изолированную значимость. Диалектика же есть, напротив, имманентный

переход одного определения в другое, в котором обнаруживается,

что эти определения рассудка односторонни и ограничены, т. е. содержат

отрицание самих себя. Сущность всего конечного состоит в том, что оно

само себя снимает. — Диалектика есть, следовательно, движущая душа

всякого научного развертывания мысли и представляет собою

принцип, который один вносит в содержание науки имманентную связь

и необходимость, равно как в нем же заключается подлинное, а

не внешнее, возвышение над конечным.

Прибавление 1–е. В высшей степени важно уяснить себе, как

следует понимать и познавать диалектическое. Оно является вообще

принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в

действительности. Диалектическое есть также душа всякого истинно

научного познания. Нашему обычному сознанию не останавливаться

на абстрактных определениях рассудка представляется делом

справедливости, по пословице: жить и жить давать другим, так что мы при-

136

знаем одно, а также и другое. Но более строгое рассмотрение

показывает нам, что конечное ограничивается не только извне, а

снимается посредством своей собственной природы и само собою

переходит в другое. Так, например, говорят: «человек смертен» и

рассматривают смерть как нечто, имеющее свою причину лишь во внешних

обстоятельствах; согласно этому способу рассмотрения существуют два

самостоятельных свойства человека: свойство быть живым и, кроме

того, свойство быть смертным. Но истинное понимание состоит в том,

что жизнь, как таковая, носит в себе зародыш смерти и что

вообще конечное противоречит себе внутри самого себя и, вследствие

этого, снимает себя. — Не следует, далее, смешивать диалектику с

софистикой, сущность которой как раз и состоит в том, что она

выдвигает те или другие односторонние и абстрактные определения в

их изолированности, смотря по тому, какого из этих определений

требуют в данный момент интересы индивидуума и то положение, в

котором он находится. Так, например, в области практической

деятельности является существенным, чтобы я существовал и чтобы я

обладал средствами к существованию. Но если я выдвигаю обособленно

эту сторону дела, этот принцип моего блага, и делаю из него

вывод, что я имею право красть или изменять своему отечеству, то это —

пошлая софистика. Точно так же в моей деятельности представляет

собою существенный принцип моя субъективная свобода в том смысле,

что я должен действовать согласно своему разумению и убеждению.

Но если я рассуждаю, руководясь только этим принципом, то это

также пошлая софистика, и этим я выбрасываю за борт все принципы

нравственности. — Диалектика существенно отлична от такого способа

рассуждения, ибо она именно и ставит себе целью рассматривать вещи

в себе и для себя, т. е. согласно их собственной природе, причем тогда

обнаруживается конечность односторонних определений рассудка. —

Диалектика, впрочем, не представляет собою ничего нового в

философии. Среди древних изобретателем диалектики называют Платона,

и это делают с полным правом, поскольку в платоновской

философии диалектика впервые встречается в свободной научной и,

следовательно, вместе с тем, в объективной, форме. У Сократа

диалектика, в согласии с общим характером его философствования, имеет

еще преимущественно субъективную форму, а именно форму иронии.

Сократ направлял свою диалектику, во–первых, против обычного

сознания вообще и, во–вторых, в особенности против софистов. В своих

беседах он делал вид, что он хочет точнее осведомиться о том предмете,

ДАЛЬНЕЙШЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛОГИКИ И ЕЕ РАЗДЕЛЕНИЕ 137

о котором шла речь; для этой цели он задавал всякого рода вопросы и

приводил таким образом тех, с которыми он беседовал, к

утверждениям, противоположным тем, которые им сначала казались

правильными. Если, например, софисты называли себя учителями, то Сократ

рядом вопросов заставил софиста Протагора признаться, что всегда,

когда мы чему–нибудь научаемся, мы, в сущности, только вспоминаем

это. — Платон затем в своих строго–научных диалогах показывает

посредством диалектического рассмотрения конечный характер всяких

неподвижных определений рассудка. Так, например, он в «Пармениде»

выводит многое из одного и, несмотря на это, показывает, как многое

состоит в сущности лишь в том, что оно определяет себя как одно.

Вот какое большое значение придавал Платон диалектике. — В

новейшее время преимущественно Кант напомнил нам снова о

диалектике и отвел ей подобающее место. Он это сделал, установив

существование так называемых антиномий разума, о которых мы уже

говорили выше (§ 48). В этих антиномиях дело идет отнюдь не о колебании

между различными основаниями и не о лишь субъективном

рассуждении, а дело идет о том, чтобы показать, что всякое абстрактное

определение рассудка, взятое лишь таким, каким оно само себя

выдает, непосредственно переходит в свою противоположность.

Как бы упорен ни был рассудок в своем стремлении отвергнуть

диалектику, ее все же отнюдь нельзя рассматривать как существующую

только для философского сознания, ибо то, о чем в ней идет речь,

мы уже находим также и в каждом обыденном сознании и во всеобщем

опыте. Все, что нас окружает, может быть рассматриваемо как

образец диалектики, Мы знаем, что все конечное, вместо того, чтобы

быть неподвижным и окончательным, наоборот, изменчиво и

преходяще, а это и есть не что иное, как диалектика конечного, благодаря

которой последнее, будучи в себе иным самого себя, должно выйти

за пределы того, что оно есть непосредственно, и перейти в свою