Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики - Коллектив авторов (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Рис. 5. А. Положительная эмоциональная или эстетическая реакция на фотографии ваз (кружки) или взрослых лиц (треугольники) у испытуемых разных возрастных групп. Видно, что положительная эстетическая реакция на фотоснимки ваз в стиле модерн снижается с возрастом, а положительная оценка лиц после 9-10 лет остается примерно на одном уровне. Б. Те же данные, но отдельно для испытуемых мужского и женского пола. Для группы со средним возрастом 23,5 года данные получены по материалам опроса 126 студентов-медиков [47].
Изучая способность детей и подростков запоминать и узнавать различные объекты, мы собрали материал, указывающий на раздельное развитие эмоционально-эстетических реакций на лица и на произведения искусства (вазы) [45]. Испытуемыми были школьники в возрасте от 7 до 17 лет и студенты-медики (средний возраст 23,5 года). В первой серии опытов им показывали черно-белую фотографию лица или вазы, проецируемую в течение 6 с на экран. За следующие 6 с испытуемые должны были сказать, понравилось им изображение или нет. Затем на 6 с предъявлялась другая фотография и т. д. Спустя час и через неделю требовалось идентифицировать виденные лица и вазы в тесте с обязательным выбором одного из двух изображений. Данные об эмоционально-эстетических реакциях, полученные в этом эксперименте, весьма интересны в свете обсуждаемой здесь темы (рис. 5). Очевидно, что «обыденные» лица чаще положительно воспринимаются самой молодой группой (7–8 лет), а затем нравятся реже-примерно в 30 % случаев для возраста 9-10 лет, причем этот уровень сохраняется на протяжении всей юности. Почти всегда женские лица оцениваются как приятные или «положительные» чаще мужских, а половозрелые девушки «положительно» реагируют на лица обоих полов чаще, чем юноши.
Рис. 6. Коэффициенты линейной корреляции между процентом положительных эмоциональных или эстетических реакций у испытуемых обоих полов. Белые кружки-реакции на мужские и на женские лица. Черные кружки-реакции на лица (обоих полов) и на вазы. В нижней таблице приведены количественные данные об испытуемых, участвовавших в тестах, результаты которых представлены на рис. 5–7 [45).
Однако процент положительных реакций на фотографии ваз в стиле «art nouveau» (модерн), изготовленных преимущественно в период 1880–1920 гг., неуклонно снижается на протяжении детства и юности. Во втором и третьем тестах (распознавание с выбором из двух вариантов спустя час и неделю после первого предъявления) лица узнавались лучше, чем вазы, во всех возрастных группах.
Эти результаты говорят о том, что в отношении произведений искусства, сходных по своей структурной симметрии с человеческими лицами, эстетическая реакция изменяется и после наступления половозрелости, тогда как в отношении лиц этого, по-видимому, уже не происходит. В детстве и юности у испытуемых не отмечено значимой корреляции между частотами (%) положительной эмоциональной оценки лиц и ваз, хотя наблюдается положительная корреляция между средними эмоциональными оценками женских и мужских лиц (рис. 6).
Такие различия опять-таки говорят в пользу того, что восприятие лиц и вызываемые ими эмоциональные реакции — это особые функции головного мозга, несопоставимые напрямую с восприятием других объектов.
Способность различать лица развивается в течение дошкольного периода и первых лет обучения в начальной школе. Взрослого уровня она достигает в возрасте 10–12 лет. Примерно до 10 лет у детей не отмечается свойственного старшим детям и взрослым доминирования левого поля зрения (правого полушария) при распознавании тахистоскопически предъявляемых незнакомых лиц [47].
Рис. 7. Тест на узнавание, проведенный через час после серии предъявлений. А. Процент ошибок в среднем для испытуемых обоих полов. Б. То же для испытуемых только женского пола.
д 7–8 Э-Ю 11–12 13-Ц 15–16 23,5 Возраст, годы
Результаты описанных выше тестов на узнавание лиц и ваз спустя час и неделю после предъявления, видимо, подтверждают, что способность узнавать лица развивается вплоть до наступления половозрелости (рис. 7, А и Б), но изменяется при этом иначе, нежели способность идентифицировать простые симметричные произведения искусства.
Если проследить изменение с возрастом детских рисунков лиц и людей, обнаружится четкая фаза
«головоногости», т. е. изображения головы на двух ногах; она наступает в возрасте около четырех лет и считается свойственной самым различным культурам [48, 49]. «Головоноги» известны в искусстве многих народов, в творчестве взрослых шизофреников и живописи современных художников (например. Клее, Пикассо, Миро, Антеса).
По нашему мнению, «головоноги», рисуемые трех-четырехлетними детьми, свидетельствуют о весьма схематичном восприятии лиц и людей в целом при социальных взаимодействиях между маленьким ребенком и окружающими. Другие факты, говорящие о роли схематизации лиц в социальных взаимодействиях, — это предпочтение детьми в возрасте четырех-восьми лет кукольного театра «настоящему» и появление в первом-третьем классах карикатурных портретов, начерченных мелом на классной доске или на стенах. Некоторые их черты (особенно рот, зубы и глаза) утрированы с целью выразить агрессивные или дружелюбные намерения. Ритуальные маски, используемые во многих культурах [50] (включая среднеевропейские карнавальные), — часто очень красочные, но довольно схематичные изображения лиц-можно рассматривать как признаки особой культурной адаптации, модификации и ритуализации этой активности, «спонтанно» начавшейся в детстве. Когда ребенку четыре-пять лет, эмоциональное воздействие на него масок различного типа наиболее выражено.
Мысль о том, что восприятие лиц происходит не совсем так, как узнавание других объектов, подтверждается частотой, с которой лица или их детали «узнаются» в достаточно неопределенных узорах типа случайных совокупностей точек или более или менее симметричных клякс [51, 52]. Эта тенденция уже отмечается у младших школьников и, возможно, существует еще в дошкольном возрасте. Частое различение лиц на фоне «собственного света сетчатки» (Eigengrau) (зрительные ощущения, относящиеся к категории «фантастических лиц», описанных Иоханнесом Мюллером в 1826 г.) у засыпающего человека, вероятно, тоже указывает на роль какой-то особой мозговой функции в их восприятии.
Восприятие лиц и мимики при шизофрении
Следует отметить, что шизофрения ведет к значительному ухудшению способности воспринимать и запоминать лица, их выражение и жесты [54–56]. Своеобразные нарушения такого рода часто встречаются у страдающих шизофренией детей в том возрасте, когда механизмы распознавания лиц обычно развиваются до «взрослого» уровня. Дьюдни [57] описал 30 таких детей с очень сходными изменениями восприятия лиц. Когда они в течение нескольких секунд рассматривают какое-либо лицо (реальное или нарисованное), им кажется, что его выражение резко изменяется: глаза и зрачки расширяются, нос вытягивается, рот раскрывается, демонстрируя крупные зубы, особенно клыки; лицо выглядит принадлежащим «вампиру», «дьяволу», «монстру» или
«оборотню», и это усиливает психотическое беспокойство больного. Мы наблюдали такой же симптом при шизофрении у подростков и молодых взрослых людей и назвали его парапрозопией (искаженное восприятие лиц) [58]. Он отмечается и в более позднем возрасте (см., например, сообщение Шребера [59] о его собственных переживаниях), но явно реже, чем у детей. Аномалии в восприятии лиц четко проявляются в рисунках и картинах художников-шизофреников; это видно из публикации о коллекции Принцхорна [60]. Судя по произведениям западного искусства последних 500 лет, деформации лиц на рисунках, картинах или скульптурах не обязательно свидетельствуют о повышенном беспокойстве автора или нарушении у него восприятия. Однако преобладание искаженных лиц с выражением тревоги и страха, как, например, на полотнах Джеймса Энсора (1860–1949), наводит на мысль о возможном пограничном состоянии психики. Особенно впечатляют в этом отношении известные картины Энсора «Интрига» во Фламандском музее в Антверпене и «Вступление Христа в Брюссель» в музее Дж. Пола Гетти в Малибу-Бич (рис. 8). Энсор имел также особое пристрастие к рисованию масок, и некоторые из них до сих пор можно видеть в носящем его имя музее в Остенде.
