Союз духа и разума - Сахаревич Владимир (книги без сокращений TXT) 📗
Но тоталитарный режим, возникая в одной стране, может существовать только резко ограничивая свои связи со всеми остальными государствами, потому что реализуется попытка достичь единства и социальности более высокого уровня, чем уже достигнут во всем мире. Такая практика автоматически ведет к уничтожению людей, так или иначе противодействующих тоталитарным тенденциям. Причем, если тоталитаризм в мировом масштабе осуществим только на основе прав человека, то для достижения тоталитарности в одной стране всегда провозглашались "урезанные" идеалы, например, права гражданина во времена Великой Французской Революции, избранность немцев в фашистской Германии или диктатура пролетариата в России. Проблему развития человеческого общества очень хорошо выразил русский философ Николай Бердяев в своем произведении "Истоки и смысл русского коммунизма": "Тоталитарным может быть лишь царство Божье, царство кесаря всегда частично. Для коммунизма царство кесаря становится царством Божьим, совершенно так же, как в национал социализме, но лишь более последовательно и радикально." Ту же мысль высказал и французский ученый и теолог Пьер Тейяр де Шарден в своей книге "Феномен человека": "Несмотря на свою чудовищность, не близок ли тоталитаризм к истине?"
В заключении надо отметить, что возникновение коммунистических и фашистских режимов имело огромное значение для развития человеческого общества. Весь этап новейшей истории от начала ХХ века до его середины можно назвать последним и самым сильным периодом "ложных схваток" социальной эволюции в преддверии родов человечества как Единого Разума, который достигнет гармонии и с Природой и с Космосом.
Май 1990
О роли коммунистической России в мировом развитии
Чтобы понять значение исторических событий нужно иметь четкое представление о двух связанных причинно-следственными отношениями уровнях развития человеческого общества. Первый уровень общечеловеческий определяется законами социальной эволюции, а второй - зависит от господствующих в конкретном обществе нравственных, моральных, религиозных и других норм и традиций, которые и определяют мысли и поступки людей.
Если с этих позиций проанализировать значение Октябрьского переворота 1917 года в России, то придется признать, что захват власти большевиками резко изменил весь ход мировой истории. Угроза коммунизма объединила страны Западной Европы и Северной Америки. Эта угроза сняла или притупила все существовавшие до того экономические и политические противоречия. И тем, что западные страны имеют сейчас достаточно развитую демократию, они обязаны коммунистической России и фашистской Германии. Но факту образования Сталинской России человечество обязано значительно большим, а именно, своим выживанием.
С момента своего возникновения (призвание варягов), Российское государство неизменно тяготело к деспотии. Окруженная врагами, находясь практически постоянно в состоянии войны или ее угрозы, страна всегда нуждалась в стабильной и сильной власти и тоталитарная диктатура для России начала ХХ века была предрешена, потому что животворный импульс, данный Петром I и преобразовавший Россию, иссяк, и ни Николай II, ни его правительство уже не соответствовали потребностям огромной империи, необходима была смерть и новое возрождение государства. И хотя ход истории свидетельствует сам за себя, попытаемся все-таки рассмотреть другие возможные пути развития страны, чтобы показать, что Сталинская Россия была тем достаточно оптимальным вариантом, который позволил человечеству перейти в новую фазу социальной эволюции.
Предположим, что большевики проиграли бы гражданскую войну, что было бы возможно при большей согласованности действий всех внутренних и внешних антикоммунистических сил. В этом случае в России установилась бы жесточайшая диктатура военно-националистического типа. Внутренние потребности государства были бы удовлетворены, но в международном соотношении сил изменилось бы очень мало, остались бы все старые политические и экономические противоречия и попытка вновь их решить закончилась бы второй мировой войной.
Другой крайностью был бы приход к власти Троцкого. Такая вероятность была достаточно большой, и только беспринципность и изворотливость Сталина, подтасовавшего результаты партийной дискуссии 1923 года, помешали этому. Следствием перехода власти к Троцкому была бы победа коммунистов в Германии, потому что нацизм победил только благодаря непримиримой вражде между коммунистами и социал-демократами, которую разжег Сталин. (Нужна была политическая близорукость Сталина, чтобы перед лицом надвигающейся фашистской угрозы в Германии, выдвинуть в 1928 году тезис, который был фактически приказом для компартий, о том, что основными врагами коммунистов являются социал-демократы и, прежде всего, левые социал-демократы.) Став коммунистической, Германия столкнула бы большинство стран Европы на путь не фашистских, а коммунистических диктатур (этими странами наверняка стали бы Испания, Франция, Австрия и все государства, которые после второй мировой войны вошли в так называемый социалистический лагерь). Такой поворот событий привел бы к власти профашистские правительства в Англии и США. Таким образом, произошла бы полная деградация мировой культуры и резкое обострение борьбы за мировое господство между двумя враждующими группировками государств, что естественно закончилось бы второй мировой войной. Но как в первом, так и во втором случае война, видимо, произошла бы на несколько лет позже и, следовательно, на более высоком военно-техническом уровне и, кроме того, при большей поляризации враждующих сил. То есть, и в том и в другом случае выжить человечеству было бы значительно труднее.
Что касается непосредственно прихода к власти большевистской партии, то к октябрю 1917 года уже все партии, кроме большевиков, показали свою неспособность управлять Россией. Власть не могли тогда взять и военные из-за развала армии. Но и большевики взяли власть только номинально. Неуправляемый поток народного разгула захлестнул Россию, сметая все на своем пути, и дальновидность Ленина заключалась в том, что он не только лучше и раньше других чувствовал все устремления народных масс, но и моментально объявлял эти устремления первоочередными задачами партии, при этом неуклонно преследуя цель захвата и удержания власти.
