Mybrary.info
mybrary.info » Книги » Научно-образовательная » Философия » Проблема очевидности - Черняк Алексей Зиновьевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗

Проблема очевидности - Черняк Алексей Зиновьевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗

Тут можно читать бесплатно Проблема очевидности - Черняк Алексей Зиновьевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗. Жанр: Философия. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mybrary.info (MYBRARY) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Проясняющим по отношению к пониманию корреляции между "очевидностью" и общезначимой истиной должна стать демонстрация того, как "окружающий мир" - который в трансцендентальном смысле понимается, прежде всего, как "мой мир" - дан мне (конституирован) как "наш мир", который я делю с другими "Я". Проблема чужого сознания - одна из наиболее "острых" для трансцендентального способа философствования. Гуссерль разрешает ее, демонстрируя интерсубъективный характер конституирования "окружающего мира" и его предметов и интерсубъективный характер их бытия как бытия конституированными. Он стремится показать, как конституирование "моего мира" осуществляется посредством конституирования Другого, понимаемого как "такой же как я" - трансцендентальный субъект, в своем основании - и как, соответственно, этот мир дан мне уже со значением "нашего, общего для всех" мира. Прояснение интерсубъективного значения мира начинается с анализа конституирования Другого как другого трансцендентального Я, и с понимания его как соконституирующего этот мир - окружающий мир. Эта процедура описана Гуссерлем в пятой Картезианской Медитации. Для ее обозначения здесь используется термин аппрезентация или апперцепция по аналогии53. По отношении к Другому мы можем иметь два типа аналогий. Одна имеет место в восприятии другого человеческого существа как сходного со мной по способу своего существования, своей активности, по способу, каким он осуществляет свои отношения с миром и другими людьми, наконец, по способу, каким он воспринимает этот мир, и так далее: он может быть так же интенционально определен, как я. Другой способ усмотрения аналогий имеет место после осуществления трансцендентальной редукции. Те значения, которые мы можем придать своему "я" после осуществления в отношении его трансцендентальной редукции, как сущностно его характеризующие, мы придаем и Другому, понимая его - и в этом смысл апперцепции по аналогии - как alter ego54; и сообщество человеческих индивидуальностей, соответственно, получает значение сообщества трансцендентальных субъектов, соконституирующих мир. "Другой", таким образом, "...постигаем только как аналогия того, что принадлежит мне лично. ...он с необходимостью является как "интенциональная модификация" моего Ego, которое Объективируется первым, или как интенциональная модификация моего изначального "мира": Другой, рассматриваемый феноменологически, есть "модификация" меня самого... Ясно, что вместе с другим Ego в модификации по аналогии аппрезентировано все, что принадлежит к его конкретности: сначала, его первичный мир, а затем, его ego во всей его конкретности. Другими словами, другая монада становится аппрезентативно конституированной во мне." 55 Мы теперь имеем дело не просто с феноменами другого человеческого тела, другого человеческого поведения, сходного с моим, и так далее, но с интенциональными модификациями моего я - "ты", "он", "они"... - сущностно определяемыми так же, как мое собственное "я", то есть, на основании трансцендентальной редукции. С другой стороны, "материальным основанием" для таких модифицирующих усмотрений "по аналогии" оказываются интуиции сходства или подобия. Здесь мы сталкиваемся со своего рода вариацией в фантазии: соотнесение "меня", как воспринимаемого здесь, и "другого", воспринимаемого там осуществляется путем ассоциации, которую Гуссерль назвал "составлением пары". Эта ассоциация, результатом которой является интуиция пары, например, ego-alter ego, с одной стороны, основана на некотором непосредственно воспринимаемом сходстве, с другой стороны, в качестве модифицирующей вариации - например, осмысления "меня" как могущего быть "там", а "его" - как могущего заместить "меня" "здесь" сама лежит в основании конституирования сходства на новом уровне "более глубокого" сходства. Однако "вся глубина" сходства, позволяющая говорить о сущностном родстве и, в конечном итоге, вообще об интерсубъективности, устанавливается только в контексте осуществления трансцендентальной редукции.

Следует, между прочим, заметить, что идея интерсубъективного соконституирования мира подразумевает, в частности, что не только Другие конституированы мною, но и что я каким-то образом должен пониматься как конституированный интерсубъективно. Таким же образом - интерсубъективно - конституирован и всякий предмет в мире, в связи с чем мы можем понимать этот мир - и таким именно образом "имеем" его - как "наш мир", единый для всех, "мне подобных". Как конституированный, этот мир конституируется в "сообществе" трансцендентальных субъектов, как данный - он воспринимается, несмотря на возможные и актуальные индивидуальные различия, "единым способом": в перцепции - то есть, он интенционально однозначно определен. Соответственно, говоря о конституировании предметных значений, уместно, основываясь на их характере конституированных интерсубъективно, говорить об их общезначимости или, по крайней мере об интерсубъективном горизонте конституирования таких значений и удостоверения их общезначимости. Применительно к проблеме "очевидности" установление интерсубъективного характера предметного конституирования должно означать, что по отношению к ситуации придания истинностного значения "очевидность" не может рассматриваться как исключительно субъективный критерий: если некое значение - положение дел - подвергнуто в критическом рассмотрении генетическому анализу на предмет того, как оно было конституировано, то в результирующих аналитических усмотрениях мы сможем осмыслить, как были достигнуты соответствующие очевидности. Ответ на вопрос "как?" видится таким: нечто переживается не только как очевидное для меня, но как очевидное для других равным образом (или соотносимым образом). Мы здесь можем иметь дело с "очевидностью" как с интерсубъективным критерием. Но, хотя мы и можем основывать истину на интерсубъективной структуре очевидностей, на многообразном опыте очевидностей по отношению к одному и тому же предмету, на опыте, принадлежащем разным людям, сообществам, эпохам и обстоятельствам, последний смысл "очевидности" остается нетронутым: это индивидуальное переживание самоданности. С другой стороны, самоданность, поскольку это нечто, предметно определенное, может пониматься как имеющая в основании своем интерсубъективный способ конституирования. Различие между "очевидностью", понимаемой интерсубъективно как способ конституирования соответствующей предметности, и "очевидностью", понимаемой субъективно как непосредственность предметной самоданности, как представляется, должно рассматриваться далее в связи с проблемой актуальности. г. "Язык" как контекст репрезентаций очевидностей.

Как "очевидности" представлены лингвистически? Мало сказать: в утверждениях, типа "это очевидно", поскольку указание на очевидность здесь равнозначно указанию на общезначимую истину. Рассмотрим ситуацию, когда есть произносящий, есть его речь и есть некто, воспринимающий эту речь и осмысляющий ее. Положим, вся речь состоит из одной фразы: "в реальности, когда мы произносим фразу." Осмысление услышанного как бы распределяется на несколько направлений. Одно из них - установление общего смысла высказывания и его общего значения. В данном случае смысл и значение как общие смысл и значение данного высказывания уместно было бы различить, поскольку как часть общего смысла усматривается то положение дел, что высказывание - а это предложение по форме - не закончено, и, следовательно, не представляется возможным непосредственно на основании только его интерпретирующего понимания установить его общее значение - требуется расширенный контекст понимания, включающий разъясняющие высказывания или указания. Предложение усматривается как состоящее из двух ярко выраженных частей, из которых первая представляет собой независимое смысловое единство, указывающее на расширенный контекст того, о чем говорится после паузы, а вторая его часть, выделенная как таковая интонационно с помощью паузы - "когда мы произносим фразу" - сама состоит из двух частей, двух независимых смысловых единств, одно из которых "мы произносим фразу" описывает некую ситуацию, тогда как другая часть - обозначаемая словом "когда" вводная. "Когда" выражает интенцию локализовать обозначенную ситуацию с помощью временной координаты, то есть, посредством указания на условия актуализации описываемой ситуации. Кроме этого значения и собственного значения слова "когда" (вопросительного и изъявительного указания на обстоятельства времени) оно в контексте данного употребления (а этот контекст задан прежде всего интонационно) обладает еще формальным значением, поскольку задает общую структуру высказывания, в которой за вводимой в рассмотрение ситуацией (мы произносим фразу) должно следовать и ожидается в восприятии как должное следовать, "здесь иметь место", выражение другой ситуации, выводимой из актуальности первой. Однако, коль скоро ожидания, вызванные к жизни формальным значением "когда" значением его как обстоятельства-условия актуализации - не выполняются, предложение (и вторая его часть как отдельное высказывание, и все высказывание в целом) с очевидностью усматривается как незаконченное и, таким образом - как "не предложение", как не отвечающее характеру предложения, a priori предполагаемого для каждого такого случая. Второе направление осмысления можно обозначить как "установление направлений поиска значения". Мы имеем по крайней мере три способа для данной ситуации в произнесении задать это направление. Механизм задания интонационный и дополняюще-указательный, когда интонация, расстановка и длительность пауз, а также различные дополнительные индикаторы, типа мимики, жестикуляции, указаний на другие выражения и языковые ситуации, и так далее, обрамляют высказывание таким образом, что возможность установления общего значения усматривается либо в направлении, заданном в гипотетической ситуации произнесения следующей фразы, проясняющей предыдущую, либо направляется назад в ситуацию, предшествовавшую произнесению - туда, где должна была быть (ибо на это указывают интонации или другие аспекты произнесения) фраза-основание данной и ее незаконченного характера - то есть, также к проясняющему высказыванию. Наконец, интонационно фраза может быть оформлена так, чтобы не оставлять никаких сомнений в принадлежности ее к другой языковой игре, отличной от той, где задействованы обычно предложения такого (предполагавшегося по форме как "должны иметь здесь место") вида и, следовательно, в ее бессмысленности в контексте данной языковой игры, в которую воспринимающий предполагал себя вовлеченным. Все эти типы осмысления в процессе своего осуществления расширяют контекст восприятия высказывания, вовлекают в рассмотрение новые очевидности, такие как уместность или неуместность применительно к данной лингвистической ситуации (выделяемой, например, как языковая игра), соотнесенность с другими, относящимися к другим ситуациям, высказываниями, имевшими место в действительности или гипотетическими и так далее. Третье направление осмысления - как бы чисто аналитическое: здесь смысловые единства речи расщепляются вплоть до самого минимального и для каждого в пределе устанавливаются все возможные значения и выбирается релевантное в данном контексте - выбирается в согласовании со значениями остальных "атомарных" составляющих речи. Разумеется, все эти очевидности "согласования", "завершенности", "незавершенности", "уместности" и другие, не принадлежат к тому же типу очевидностей, что и те, которые лежат в основании утверждений и предложений, описывающих некоторую реальность: это очевидности грамматические. Но они также, в не меньшей степени, чем очевидности, относящиеся к содержанию высказываний, будучи регулятивными по отношению к лингвистической реальности, находят в ней свое выражение. Таким образом, в ситуацию, инициированную речью и сформированную специфическими языковыми объектами, вовлекаются в контексте общего осмысления конституирующие принципы неязыковой ситуации - ситуации самоданности - и содержательные моменты, с которыми сознание имеет дело в рамках такой ситуации - то есть объекты собственно очевидных усмотрений. Отсюда видно, что "очевидности", о которых говорит Гуссерль и вся рационалистическая традиция, хотя и могут быть лингвистически оформлены более или менее адекватно (в отношении того, что они есть для нас в нашем личном опыте), лежат вне рамок языка и языковой игры, даже если эти "очевидности" относятся к грамматике. С другой стороны, например, такой мыслитель как Л. Витгенштейн отказывался полагать какое-либо "ментальное содержание", стоящее за выражением и могущее рассматриваться отдельно от последнего. Мы оставим здесь этот вопрос открытым, заметив только, что генетический анализ может иметь в качестве своей исходной точки также и предложение языка, и любую языковую ситуацию (например, диалог двух людей), но он всегда осуществляется в направлении того, что высказывается, и, таким образом, осуществляет выделение особой ментальной активности, понимаемой как нетождественная активности выражения. Выражение здесь выступает в роли воспринимаемого и воспринимается как выражение, то есть, как репрезентирующее нечто другое. Именно восприятие феноменологически первично, и все, что относится к восприятию, может быть объектом генетического анализа.

Перейти на страницу:

Черняк Алексей Зиновьевич читать все книги автора по порядку

Черняк Алексей Зиновьевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mybrary.info.


Проблема очевидности отзывы

Отзывы читателей о книге Проблема очевидности, автор: Черняк Алексей Зиновьевич. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор mybrary.info.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*