Книга Небытия (СИ) - Филатов Вадим Валентинович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Для того, чтобы не стать одним из одряхлевших душою Общечеловеков, стремящийся убить в себе страх должен жить в постоянной опасности. А стремящийся освободить свой дух должен опасно мыслить: не по эту и не по ту сторону добра и зла, а вообще вне пределов досягаемости запахов разложения, которые уже во времена Ницше начали исходить от всевозможных нравственных и безнравственных категорий. Для мышления нет и не может быть никаких препятствий, кроме самого мышления. Остаётся немногое – нужно убить в себе Общечеловека. Это означает – уничтожить в себе трусость мысли.
«Если ты чувствуешь в своих бескорыстных и самоотверженных поступках опасность для себя, значит ты не принадлежишь к стаду». (Фридрих Ницше. «Воля к власти»)
Последнее искушение Розанова
Искушение в пустыне. Христос удалился от мира и оставил мирские дела. Как до него поступали индийские архаты, а впоследствии – наиболее ортодоксальные христианские подвижники – «пещерные отцы», о которых писал пресвитер Руфин. Не нужно мира и его царств и не нужно вообще ничего, кроме другого царства, которое «не от мира сего». В Евангелиях ничего не говорится о пользе физического труда, напротив, Христос приказал рыбаку выбросить свою сеть и идти «ловить человеков».
Главным видовым свойством человека является его разум, который осознаёт и не приемлет животную составляющую человеческой природы. Большинство мировых религий представляют собой восстание Духа против вожделеющего, страдающего и умирающего тела. Экзистенциальное отчаяние человека – это отчаяние разума, вызванное необходимостью постоянно удовлетворять потребности тела, к которому он привязан.
«Иисус же сказал: «Есть скопцы, которые из чрева матернего родились тако; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть такие, которые сами сделали себя скопцами ради Царства Небесного. Кто может вместить это – да вместит». (Евангелие от Матфея, 19).
Русский философ Василий Розанов «не вместил». Он считал, что смысл жизни заключатся в мелких подробностях повседневного бытия, допустим, в увлечении нумизматикой. «Что делать?» – спросил нетерпеливый петербургский юноша. – Как что делать: если это лето – чистить ягоды и варить варенье; если зима – пить с этим вареньем чай» (Розанов). Однако в 1918 году любовно выстроенный розановский мирок «слинял» – закончились и варенье и чай, а пуд ржаной муки стал стоить 300 рублей. Перед тем. как умереть от голода, Розанов рассылал немногим желающим выпуски своего последнего произведения «Апокалипсис нашего времени» по цене 70 копеек за рукописную копию. В одной из статей этого сборника он рассуждал так: «Сказуемое – это еда, питьё, совокупление. Обо всём этом Иисус сказал, что грешно и что «дела плоти соблазняют нас». Но если бы не искушали, то человек и человечество умерли бы…Позвольте, что же за «слава Богу» если человек (человечество) умрут?»
Но ведь всё равно физически умрут – вопрос только заключается в том, как и когда. Да может быть и слава Богу, что умрут, не всё же загаживать Вселенную… Нет, не вместил евангельской мудрости страдавший от голода в нетопленной квартире сергиевопосадского священника Беляева Розанов.
В поисках жизненной силы
«Мне никогда не надо было ни много денег, ни славы, ибо моим главным божеством всегда были свобода, одиночество и лень».
Пьер Дриё Ла Рошель.
Французский правый радикал Пьер Дриё Ла Рошель стремился прожить «фашистскую жизнь», понимая её как творческий поиск жизненной силы, испарившейся из одряхлевшего организма либеральной демократии. Отсюда его тяга к гипертрофированной мужественности, свойственная многим творческим личностям, которым в мире буржуазной обыденности катастрофически недоставало мужского начала: Мисима, Лимонов, Пазолини, Хэмингуэй, Чак Паланик. Всем перечисленным явно свойствен некий комплекс неполноценности – стремление подавить показным героизмом и внешним эпатажем внутреннее экзистенциальное отчаяние. Кстати, недавно стало известно, что наиболее скандальные эпизоды лимоновского романа «Это я, Эдичка» практически дословно переписаны из русского перевода малоизвестного романа де Сада, а вот эпизоды, в которых лирический герой беседует со своим детородным органом, напротив, оригинальны и правдоподобны. Стремление сделать имя путём самоунижения и эпатажа? С другой стороны, как говорил герой Паланика, «мы все принадлежим к поколению мужчин, воспитанных женщинами – поможет ли ещё одна женщина в решении наших проблем?» Видимо, в этой амбивалентности нужно искать корень их мужественности, подразумевающей, в частности, некоторое презрение к женщинам. Исповедуя свой экстремизм, нонкомформисты, в этом и в других отношениях, руководствуются идеей нарочитого вызова большинству. При этом, мотив искания сверхсилы часто сопровождается глубокой личной тягой к одиночеству. Отсюда же общий для всех перечисленных культ смерти, которая видится не концом всего существующего, а парадоксальным побуждением к жизни. Это совершенно не обязательно призывы к уничтожению других, скорее – «идея жизни со смертью в душе и книги, написанные самой смертью». Всё перечисленное подразумевает наличие глубокого творческого начала, без которого такие взгляды лишены будущего, поскольку целиком устремлены в прошлое, во времена рыцарской воинственности. Подобно средневековому рыцарю, радикал – это герой, возвышающий себя над толпой; его прямое действие – это чисто бескорыстное действие, в котором может не быть ни малейшей надежды на успех. А основная идея радикального нонконформизма, согласно взглядам Дриё Ла Рошеля, такова: ничего, кроме последовательного насилия, не может противостоять современному буржуазному миру. Вот почему национализм должен быть последовательным и непримиримым, «ведь всякий смутный национализм – это защита буржуазного строя».
Паломничество на Восток
Томас Мертон был монахом – траппистом и получил известность как автор книг об отшельничестве. В течение всей жизни им владела мечта – достигнуть духовного прозрения.
В юности Мертон поступил в Кембриджский университет, где получил учёную степень в области филологии современных языков. Однако Кембридж ему не помог – он был не в ладах с жизнью, никак не мог в ней разобраться и в итоге впал в уныние. Его невероятно угнетала окружающая бессмысленность, он не желал жить лишь для себя самого, поэтому, переехав в США, решил стать католиком. Прожив некоторое время в цистерцианском аббатстве Гефсимани (Кентукки) он был принят послушником и до самой смерти оставался монахом. В этот период он написал свою известную книгу «Семена созерцаний». Будучи мистиком, он рассматривал созерцание как откровение и средство духовного прозрения. Но западная религиозная мысль всегда была скорее интеллектуальной, чем интуитивной. Многие христиане во все времена одобрительно повторяли декартово «мыслю, следовательно, существую». Это утверждение казалось Мертону сущим проклятием. Подобно византийским исихастам, он утверждал, что человеку нужно не обычное христианство, вовлечённое в земные дела, а религия «не от мира сего»; настоящий христианин должен освободиться от навязчивых идей общества, которое управляется любовью к деньгам и жаждой власти. Поэтому не случайно в поисках духовного прозрения Мертон обратился на Восток – его основная исследовательская деятельность сосредоточилась в области дзэн-буддизма и даосизма.
В 1969 году Мертон был приглашён для участия в конференции азиатских монашеских орденов. Его путешествие стало осуществлением долгожданной мечты и, когда самолёт покинул аэропорт Сан-Франциско и направился на Восток, Мертон записал: «Мы оторвались от земли – и я, вместе с христианскими мантрами, переполненный чувством судьбоносности, ощущением того, что я наконец-таки нахожусь на верном пути после долгих лет ожидания, сомнений и пустой траты времени».
