История философии. Том 2. Неклассическая философия XIX–XX веков - Степанович Василий (читать книги полные .TXT) 📗
В. Дильтей исходил из того, что реально существуют и находятся в противостоянии друг другу науки о природе и науки о духе. Науки о природе имеют в своей основе рациональное знание и обладают достоверностью своих выводов. Они опираются на частнонаучные и философские категории и направлены на поиск причин явлений и законов природы. Науки о духе – это знание совсем другого рода. В них важно не рациональное мышление, а интуитивное постижение сути, переживание отношений событий истории к текущей жизни, сопричастность субъекта предмету познания. Вообще говоря, даже понятие «наука», в принципе, неприменимо к такого рода знанию. Почему же В. Дильтей все же использует термин «наука о духе»? Его цель – поднять гуманитарное знание до уровня науки, выявить понятийный аппарат такого знания, определить некоторые его общие принципы и закономерности. Гуманитарное знание тогда приобрело бы более строгий вид и наукообразную форму. В основе гуманитарных наук лежит сама жизнь, которая выражается в связи переживаний, понимания и истолкования выражений этой жизни.
Анри Бергсон
(1859–1941 гг.)
Анри Бергсон родился в Париже. Образование получил в Высшей нормальной школе, где изучал философию. Работал преподавателем философии сначала в ряде провинциальных городов, а затем в Париже преподавал философию в гимназии, в Высшей нормальной школе, в которой сам учился раньше. В 1900 году получил кафедру в элитном учебном заведении Коллеж де Франс, которую возглавлял 14 лет. Является автором произведений «Смех» и «Творческая эволюция», которые принесли ему всемирную славу. Был членом Французской Академии. Состояние здоровья не позволило Бергсону продолжать преподавательскую работу в качестве профессора, и дальнейшую жизнь он посвятил творческой и политической деятельности.
А. Бергсон происходил из смешанной семьи: один из родителей был евреем, а другой англичанином. После оккупации Франции нацистами, Бергсон вынужден был по требованию властей зарегистрироваться в качестве еврея. Чтобы получить регистрационную карточку, ему пришлось долгое время простоять в очереди на морозе, в результате А. Бергсон сильно простудился, получил воспаление легких, которое и привело его к смерти в январе 1941 года. Кроме названных ранее книг, он является автором таких произведений, как «Очерк о непосредственных данных сознания», «Умственная энергия» и др.
В центре его учения лежит идея, что подлинным первоначалом мира является жизнь, которая представляет собою единство материи и духа. Сами по себе ни материя, ни дух ничего не значат, кроме того, что они являются составляющими жизни, ее элементами. Познать жизнь, постичь ее сущность можно лишь с помощью интуиции. Жизнь недоступна рациональному познанию. Только с помощью интуиции можно проникнуть в самую сущность жизни, и это единственный способ познания истины. Интуиция – это постижение жизнью самой себя. Бергсон призывает познающего человека к самонаблюдению, самосозерцанию. Разум способен познать только мертвые вещи. А. Бергсон противопоставил интуиции интеллект, который способен познавать не обладающие жизнью материальные объекты. Интуиция – это непосредственное переживание предмета, внедрение в его сущность.
Согласно А. Бергсону, жизнь – подлинная исходная реальность, она целостна и отличается от материи и духа. Основные сущностные проявления жизни – длительность, творческая эволюция, жизненный порыв.
Таким образом, у А. Бергсона, как и у Ф. Ницше и В. Дильтея, отчетливо выражена попытка представить жизнь как иррациональную сущность человека.
В социальных взглядах А. Бергсон различал, подобно К. Попперу, два типа государств – открытые и закрытые. В закрытых государствах (обществах) все подчинено интересам большинства, индивидуальное приносится в жертву общему, социальному, интересы общества выше личных интересов. Общество будущего другое, открытое. В нем интересы личности выше интересов общества, нравственные законы в иерархии ценностей стоят выше законов выживания рода.
Анри Бергсон, как и Ф. Ницше, был философом, обладающим литературным даром, язык его произведений яркий и образный. Такими же яркими были и его лекции. В аудиторию, где он читал свои лекции, приходили в назначенные часы не только студенты, но и парижская интеллигенция. Как профессор, он был, несомненно, человеком выдающимся, и представители высшего света считали необходимым побывать на его лекциях, это было модно. Дар А. Бергсона был оценен и в международном масштабе: ему была присуждена Нобелевская премия в области литературы 1927 года.
В отличие от своих предшественников – французских материалистов и атеистов, посвятивших больше внимания естественным наукам, опиравшихся в своих учениях на факты и выводы точных наук, А. Бергсон обратил внимание на роль сознания в познании, и особый акцент сделал на интуиции. Он критиковал традиционную теорию познания, интеллектуализм, в том числе и позитивистскую гносеологию. В теории познания он акцентирует внимание на психологии человека, на том, что человеческое сознание не может быть редуцировано, сведено к ощущениям, воображениям, представлениям. Психическая жизнь личности – это целостность, это длящийся процесс движения мысли от одного качества к другому благодаря человеческой памяти. Память, по мнению А. Бергсона, бестелесна и бессмертна. Он противопоставил свой интуитивизм рационализму и эмпиризму философии Нового времени. В философии А. Бергсона понятие жизни используется вместо понятия души, и таким образом он пришел к витализму. Во всех вещах существует жизненная сила (вспомним первого европейского философа Фалеса, которому принадлежит примерно тот же тезис; Фалес утверждал, что во всех вещах имеются демоны, что трактовалось многими историками философии как утверждение о наличии у всех вещей души).
Анализируя процесс познания, А. Бергсон выделил шесть деформаций, которые неизбежно вносятся в процесс познания, и поэтому познание не может считаться эффективным орудием постижения истины:
• во-первых, интеллект не может познать движущегося, изменяющегося, и поэтому он отвлекается от движения; как в кинематографе, он делит движение на недвижимые картинки, или, подобно Зенону, рассматривает движение как сумму дискретных временных отрезков, в каждый из которых летящая стрела покоится (парадокс Зенона – «Стрела»). Наука, таким образом, исследует движение и изменение как сумму составных его частей. Следовательно, разум, интеллект деформирует движение;
• во-вторых, разум, интеллект для познания целого разлагает его на части, поскольку не может познать эти части, когда они находятся в единстве;
• в-третьих, разум упрощает качества, он не может ухватить все богатство красок и качеств и поэтому отвлекается, абстрагируется от многих из них, сосредоточиваясь на тех качествах, которые понятны, просты и известны. Такое упрощение дает возможность науке формулировать такие законы, которые позволяют сравнивать различные предметы и явления и предвидеть их события, случайности;
• в-четвертых, разум воспринимает все явления со стороны количественной, а затем присоединяет свойства качественные. Для разума важнейшими свойствами являются размер и вес, а также пространственные характеристики и представления;
• в-пятых, разум рассматривает познаваемые вещи с позиций механицизма, он не способен охватить то, что живо, свободно, весь мир он рассматривает как единый механизм и только так и может познавать мир;
• в-шестых, разум познает всегда вещи в отношениях, в связях с другими вещами, он релятивирует мир, и отсюда познание не может быть полным, уверенным, так как действительность подвергается переформированию, она фальсифицируется разумом.
А. Бергсон обращает внимание на творческий характер протекания жизни. Жизнь, как и сознательная деятельность, представляет собой непрерывное творчество. Творчество – это создание чего-то нового, неповторяемого, того, чего еще не было. Поэтому предвидеть новую форму жизни не дано никому. Жизнь имеет принципиально открытый характер. Наука посредством нашего интеллекта восстает против этого, ибо она оперирует тем, что повторяется. Поэтому наука не может охватить феномен жизни. Интуиция отвлекается от деталей и логических процедур и позволяет в одно мгновение схватывать изучаемый предмет в его самых общих существенных проявлениях. Философ, однако, покидает интуицию, как только ему сообщился ее порыв, он отдается вновь во власть понятий. Но вскоре он опять чувствует, что новое соприкосновение с интуицией становится необходимым. Диалектика недостаточна для познания, а именно это утверждала немецкая классическая философия (концепция Гегеля о единстве диалектики, логики и теории познания). Диалектика ослабляет интуицию, но она – диалектика – обеспечивает внутреннее согласие нашей мысли с самой собой. Интуиция же, если бы она продолжалась дольше нескольких мгновений, не только обеспечила бы согласие философов со своей собственной мыслью, но и согласие между собой всех философов. Ведь истина только одна, и так она была бы достигнута.
