Суждения и Беседы - Конфуций Кун Фу-цзы (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
17. Философ сказал: «Янь Пин-чжун был искусен в обращении с людьми, сохраняя к ним почтительность и после продолжительного знакомства».
Янь Пин-чжун – вельможа Ци по имени Ин.
18. Философ сказал: «Цзан Вэнь-чжун посадил большую черепаху в комнату, в которой на капителях были вырезаны горы, а на столбиках над матицей нарисованы были водяные растения. Каков же его ум?»
Как видно из объяснений, мотивом для устройства такого роскошного помещения для черепахи служило то, что этот господин считал черепаху породы цай за божество и приносил ей жертвы, а Конфуций признавал это за суеверие – продукт невежества – и потому, конечно, не мог считать Вэнь-чжуна за человека умного. Впрочем, черепаха и до сих пор у соотечественников мудреца находится в числе пяти предметов поклонения, пред одним из которых, а именно змеей, во время наводнения в Тянь-цзине, преклонял колена такой знаменитый государственный и ученый муж, как покойный Ли Хун-чжан. Цзан Вэнь-чжун – вельможа Лу.
19. Цзы-чжан спросил Конфуция, какого он мнения о министре Цзы-вэне, который, трижды занимая эту должность, не выражал радости и, трижды покидая ее, не высказывал неудовольствия и при этом непременно объяснял новому министру прежние правительственные распоряжения (то есть свои). Философ сказал: «Преданный человек». – «А гуманный ли он?» – продолжал Цзы-чжан. «Не знаю, каким же образом он мог быть гуманистом», – ответил Конфуций. Цзы-чжан вновь спросил: «А что вы скажете о Чэнь Вэнь-цзы, который, имея десять четверок коней, когда Цуй-цзы убил князя Ци, бросил их и бежал; прибыв в другое государство и сказав, что „и здесь люди походят на нашего вельможу Цуй-цзы“, оставил это государство и прибыл в другое; и опять, сказав, что „и здесь люди походят на нашего вельможу Цуй-цзы“, он покинул и это государство?» Конфуций сказал: «Безупречный человек». Цзы-чжан вновь спросил: «А гуманист ли он?» – «Не знаю, – отвечал Философ, – откуда бы ему быть гуманистом?»
Цзы-вэнь – министр Чу по фамилии Доу, а по имени Гу-у-ту. Он был прижит от незаконного сожительства, и потому бабка приказала бросить его, но потом, увидев во сне, что его кормит своими сосцами тигрица, приказала немедленно подобрать его и назвала его Гу-у-ту; гу на наречии Чу значит «сосцы», «кормить грудью», а у-ту – «тигр», и таким образом полное имя будет значить «вскормленный тигрицею».
Цуй-цзы – вельможа Ци по имени Чу; князем Ци был в то время Чжуан по имени Гуан. Чэнь Вэнь-цзы – также вельможа Ци по имени Сюй-у.
20. Цзи Вэнь-цзы трижды подумает, а потом уже исполнит. Услышав об этом, Философ сказал: «И дважды довольно».
Цзи Вэнь-цзы – вельможа Лу по имени Син-фу.
21. Философ сказал: «Когда в государстве царил закон, то Нин У-цзы был умен, а когда в государстве пошли беспорядки, он оказался глупым. С умом его можно поравняться, но с глупостью – нельзя!»
В княжение князя Вэня, когда удел Вэй наслаждался миром и тишиной, управление государственными делами не представляло особенных затруднений и с ними мог справиться так же хорошо всякий другой, как и Нин У-цзы, и, следовательно, быть в этом случае равным ему по уму. Но когда, благодаря беспутному и безнравственному князю Чэну, в государстве поднялись смуты и крамолы и оно очутилось на краю гибели, тогда благоразумные люди, не желая рисковать своей жизнью, удалились от службы, предпочитая в безопасных местах оставаться равнодушными зрителями развивающихся событий, и только один Нин У-цзы оказался настолько глупым, что не дорожа своей шкурой истощал все свои усилия к подавлению смуты и восстановлению порядка. Вот с этой-то глупостью трудно кому бы то ни было равняться.
22. Философ, находясь в уделе Чэнь, сказал: «Надо возвратиться! Мои детки стали высокоумны и небрежны в деле; хотя внешнее образование их и закончено, но они не знают, как сдерживать себя».
Слова эти были сказаны Конфуцием после продолжительного и утомительного странствования, безрезультатного и исполненного разочарований, так как его излюбленные политические доктрины нигде не встретили полной симпатии и искренней готовности к их осуществлению.
23. Философ сказал: «Бо-и и Шу-ци не помнили прежнего зла, поэтому-то на них и роптали мало».
24. Философ сказал: «Кто говорит, что Вэйшэн-гао – прямой человек? Кто-то попросил у него уксуса, он выпросил у соседа и дал».
25. Философ сказал: «Цзо Цю-мин стыдился лукавых речей, вкрадчивой наружности и чрезмерной почтительности, и я также стыжусь их. Цзо Цю-мин стыдился дружить с человеком, против которого таил в душе неудовольствие, и я стыжусь этого».
26. Философ, обратившись к присутствовавшим Янь-юаню и Цзы-лу, сказал: «Почему каждый из вас не выскажет своих желаний?» Тогда Цзы-лу сказал: «Я желал бы иметь экипаж, лошадей и легкую шубу, которыми бы я делился с друзьями и не роптал бы, когда бы они пришли в ветхость». Янь-юань сказал: «Я желал бы не хвастаться своими совершенствами и не разглашать о своих подвигах». Цзы-лу сказал: «Мы хотели бы слышать о ваших желаниях». Философ сказал: «Я желал бы старых успокоить, с друзьями быть искренним и малых лелеять».
По толкованию Чэн-цзы, основная мысль их всех – делиться с другими.
27. Философ сказал: «Да! Я не видал человека, который мог бы замечать свои погрешности и внутренне осуждать за них себя».
28. Философ сказал:
«В маленьком селении непременно найдутся люди, преданностью и искренностью подобные мне, но не найдется таких, которые любили бы учиться, как я».
«Философ был ласков, но строг; внушителен, но не свиреп; почтителен, но спокоен»
Глава VI. Юна можно поставить…
1. Философ сказал: «Юна можно поставить лицом к югу». Тогда Чжун-гун спросил Конфуция о Цзы Сан-бо-цзы; тот отвечал: «Годится – он нетребователен». Чжун-гун спросил: «Разве нельзя управлять народом, будучи внимательным к самому себе и либеральным в деятельности? Но быть нетребовательным как к самому себе, так и к своей деятельности, – разве это не будет уж слишком нетребовательно?» Философ сказал: «Слова Юна справедливы».
Юн – ученик Конфуция по имени Чжун-гун; он отличался великодушием, нетребовательностью и солидностью – качествами, необходимыми для государя, для правителя, который решает государственные дела, сидя на троне с лицом, обращенным на юг; а потому эта фраза является синонимом царской или княжеской власти.
Цзы Сан-бо-цзы (Тутовник Старший) – его личность и по сей день достоверно не установлена. По некоторым сведениям, это персонаж легендарного памятника древности «Чжуан-цзы» Цзы Сан Ху. Также существует предположение, что в данном суждении речь может идти о Цзы Сане, видном сановнике при дворе Му-гуна, князя Цинь.
2. Ай-гун спросил Конфуция: «Кто из Ваших учеников любит учиться?» Тот отвечал: «Был Янь-хуэй, который любил учиться, не переносил своего гнева на других и не повторял ошибок. К несчастью, его жизнь была коротка, он умер. Теперь таких нет. Не слышно, чтобы были любящие учиться».
Янь-хуэй – надежда Конфуция, единственный из учеников его, которого он признавал способным распространить его Учение; умер тридцати двух лет.
3. Когда Цзы-хуа был отправлен в Ци, то Жань-цзы просил передать хлеба для его матери. Философ сказал: «Дай ей один фу (1,5 ведра)». Жань-цзы просил прибавить. Философ сказал: «Дай ей один юй (4 ведра)». Жань-цзы передал ей пять бинов (25 ведер).
Тогда Философ сказал: «Я слышал, что когда Чи (Цзы-хуа) отправился в Ци, то он поехал на сытой лошади и одет был в легкую (богатую) шубу. Благородный муж помогает нуждающимся, но не прибавляет к богатствам богатых».
