Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика - Ксендзюк Алексей Петрович
Проблески этого важного понимания довольно часто посещали Карлоса, так что он зря расстраивается, думая, что не получил от дона Хуана достаточных инструкций. Понимание превращается в чувство всякий раз, когда смерть действительно кажется нам близкой и неизбежной. Даже простенькая песенка может в подобной ситуации вызвать подлинное переживание, как это случилось с Кастанедой, которого дон Хуан и дон Хенаро привели на ужасающее рандеву с древними видящими:
"Услышав, как они (дон Хуан и дон Хенаро — А. К.) распевают слова, которые я всегда считал сентиментальной дешевкой, я вдруг подумал, что постиг дух воина. Дон Хуан намертво вбил в меня формулу: воин всегда живет бок о бок со смертью. Воин знает, что смерть — всегда рядом, и из этого знания черпает мужество для встречи с чем угодно. Смерть — худшее из всего, что может с нами случиться. Но поскольку смерть — наша судьба, и она неизбежна, мы — свободны. Тому, кто все потерял, нечего бояться.
Я подошел к дону Хуану и Хенаро и обнял их, чтобы выразить бесконечную благодарность и восхищение." (VII, 462)
И Чогьям Трунгпа пишет о том же: "трусость — это попытка прожить жизнь так, как если бы смерть совсем не существовала."
С точки зрения психологии можно утверждать, что страх смерти — источник большей части всех видов страха, знакомых человеку. Рефлексивная природа нашего ума на этой почве создает любопытную разновидность потакания себе — страх страха. Таким образом, даже когда мы не испытываем страха самого по себе, нас преследует ожидание страха, которое уже есть страх, и выбраться из этого порочного круга нет никакой возможности. Страх постоянен и вездесущ.
"Мы предпочитаем прятаться в джунглях и пещерах своей личности. Когда мы таким образом прячемся от мира, мы чувствуем себя в безопасности. Мы можем полагать, что успокоили свой страх, но на самом деле мы заставили себя онеметь от страха… Мы так опасаемся собственного страха, что омертвляем свое сердце.
Путь трусости состоит в том, чтобы прочно заключить себя в кокон, в котором мы увековечиваем свои привычные стереотипы. Когда мы постоянно воссоздаем основные стереотипы поведения и мышления, у нас никогда не возникнет желание вырваться на свежий воздух, встать на новую почву." (Чогьям Трунгпа. "Шамбала: священный путь воина.")
Как видите, страх, кроме всего, является мощной фиксирующей силой. Если вспомнить, чпо обязательным условием сдвига точки сборки является возникновение новых привычек (т. е. изменение всех стереотипов поведения и мышления), то станет ясно, почему страх парализует всякое движение по пути воина. Нагуаль открывается только в моменты абсолютного бесстрашия, что есть, по сути, готовность умереть в любой момент без трепета и сожаления о себе.
"Скажем так, основным правилом для тебя должна быть готовность к смерти, когда ты приходишь встречаться со мной, — сказал он. — Если ты приходишь сюда, готовый умереть, то не будет никаких ловушек, неприятных сюрпризов и ненужных поступков. Все должно мягко укладываться на свое место, потому что ты не ожидаешь ничего." (IV, 157)
Более того, готовность к смерти в дисциплине дона Хуана настолько абсолютна, что переходит в качественно новое состояние, когда воин уже считает себя мертвым.
"Видишь ли, воин рассматривает себя как бы уже мертвым, поэтому ему нечего терять. Самое худшее с ним уже случилось, поэтому он ясен и спокоен." (IV, 32)
Не правда ли, очень яркая и доступная иллюстрация к абстрактной концепции анатмана (отсутствие "я"), провозглашенной буддизмом? Сила учения дона Хуана как раз и заключается в этой удивительной конкретности подхода, коггда безо всяких теоретических рассуждений само чувство непосредственно поражает сознание и тем самым интенсивно трансформирует его. "Символическая смерть" мага, о которой дон Хуан как-то рассказал Кастанеде, вспоминая годы своего ученичества в молодости, есть не что иное как жизненная реализация вышеприведенной метафоры. Если хоть раз столкнулся с полным крушением всех надежд и всякого смысла эгоистического существования, то можешь "рассматривать себя мертвым" с достаточным основанием, опираясь на реально пережитый опыт.
Конечно, на самом деле все не так просто. Эго обладает удивительной живучестью и «воскресает» при малейшей возможности, потому проблема воина состоит прежде всего в концентрации внимания на достигнутом чувстве, в постоянном укреплении и стабилизации его. Всякая жизненная ситуация должна служить напоминанием об этом важном опыте, и с этой целью дон Хуан вводит идею «смерти-советчицы». Уже на ранних этапах обучения он предлагает Кастанеде прочно усвоить новый стереотип поведения и мышления в отношении к смерти. Простой, но эффективный прием заключается в визуализации смерти как тени, неотступно сопровождающей человека немного позади его левого плеча.
"Когда ты в нетерпении или раздражен — оглянись налево и спроси совета у своей смерти. Масса мелочной шелухи мигом отлетит прочь, если смерть подаст тебе знак, или если краем глаза ты уловишь ее движение, или просто почувствуешь, что твой попутчик — всегда рядом и все время внимательно за тобой наблюдает." (III, 483)
Смерть-советчица — очень сильный и неожиданный образ. Принятый всерьез, он может радикально изменить весь строй жизни человеческого существа. Например, дон Хуан утверждает, что смерть-советчица помогает воину пробудить волю, т. е. способность непосредственно манипулировать энергетическими потоками, исходящими из его тела: "Когда воин достиг терпения, он на пути к своей воле. Он знает, как ждать. Его смерть сидит рядом с ним на его циновке. Они друзья. Смерть загадочным образом советует ему, как варьировать обстоятельства и как жить стратегически. И воин ждет. Я бы сказал, что воин учится без всякой спешки, потому что знает, что ждет свою волю." (II, 325)
Каким же образом смерть помогает воину добиться своего? В первую очередь, благодаря тому, что отсутствие страха смерти способствует развитию таких важных качеств, как терпение и отрешенность.
"Только мысль о смерти может дать человеку отрешенность, достаточную для того, чтобы принуждать себя к чему бы то ни было, равно как и для того, чтобы ни от чего не отказываться…
<Воин> должен полностью понимать, что он сам целиком отвечает за свой выбор и что если он однажды сделал его, то у него нет больше времени для сожалений или упреков в свой адрес." (II, 324)
Здесь выявляется психологическая основа для того особого отношения к собственным действиям, что дон Хуан называет принятием ответственности за свои поступки. Он постоянно требует от Кастанеды именно такого отношения к жизни — отношения, не допускающего истощающих колебаний или сомнений. Любопытно, что подобная позиция одновременно исключает и оборотную сторону страха — надежду. Мы нечасто отдаем себе отчет, как тесно связаны между собой эти два психологических феномена. Чогьям Трунгпа в уже цитированной нами книге разъясняет:
"Чтобы преодолеть страх, необходимо также избавиться от надежды. Когда вы надеетесь на что-то и ваша надежда не сбывается, вы испытываете разочарование и шок. Если же надежда сбывается, вы приходите в возбуждение — успех окрыляет вас. Вы как бы постоянно катаетесь на "американских горках" — то вверх, то вниз. Неистовый воин никогда не испытывает ни малейшего сомнения в самом себе, поэтому ему не на что надеяться и нечего бояться. Сказано, что неистовый воин никогда не попадает в ловушку надежды, благодаря чему достигает бесстрашия."
Глубокие метаморфозы личности, о которых здесь шла речь, могут вызвать у читателя неприятное чувство. Как-то слишком далеко заходит дон Хуан в своем требовании исключить из жизни целую область человеческих эмоций и переживаний. Что-то холодное и мертвенное мерещится в образе воина, победившего страх смерти. К сожалению, путь нелегок, и в нем действительно встречаются этапы, малопривлекательные для обычного человека. Даже надежда, которая, как известно, "умирает последней", здесь мертва с самого начала. Это путь. Он жесток, но прекрасен. Мастер дзэн-буддизма Сэкисо Кэйсе, хорошо знающий все перипетии подобной дисциплины, описал путь кратко, но ярко. Быть может, его слова послужат для вас проводником в безупречный мир воина:
