Библия Раджниша. Том 3. Книга 1 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Но этот сумасшедший индусский Бог... ему нет времени спать, нет времени изучать что-либо, нет времени ни на что другое: только играть, играть, играть. Кажется, его преследует навязчивая идея. И что это за большая игра — бесконечная, вечная. И почему он должен все время играть? Устает ли он? Одна и та же игра...
В моей деревне у меня был друг, отец которого, бывало, ходил каждый день в кино. Каждый фильм показывался обычно по меньшей мере шесть или семь дней; это не имело значения, он должен был ходить туда каждый день. Я спросил его: «Немного странно, что вы ходите смотреть один и тот же фильм семь дней».
Он сказал: «А кто смотрит этот фильм? Я на самом деле сплю! Так, время от времени, я за семь дней просмотрю весь фильм. Иногда я вижу начало, иногда середину, иногда конец. И если когда-нибудь я почувствую, что все хорошо, я соединяю все части вместе и вижу весь фильм».
«Но, - сказал я, - вы можете сделать то же самое за один день».
Он сказал: «Я не хочу делать все это за один день. А что я буду делать в оставшиеся шесть дней? » — ведь в этом маленьком местечке кинотеатр был единственным развлечением. Куда еще пойти? Я понимал затруднение этого старого человека.
Но в чем затруднение Бога? Почему одна и та же игра продолжается им и продолжается?. И он все еще развлекается ею? Он, наверное, идиот. Если это развлечение, то даже идиоту со временем оно наскучит: рождаются непрерывно одни и те же люди, все те же любовные дела, те же дети, и все снова и снова, - продолжает крутиться все то же самое колесо. Те же спицы поднимаются вверх и опускаются вниз; и снова поднимаются вверх, и снова опускаются вниз. Все то же колесо, все те же спицы.
Меня не волнует колесо, меня волнует человек, который все время крутит его, - с какой целью? Конечно, спросить у индусов об этой цели невозможно, можно спросить у христиан, - только с иным ударением, ведь это же игра. И я все же спрашиваю: игра - это хорошо, если он играет лишь время от времени, это понятно, нотакая непрерывная игра, эта повторяющаяся игра?.. Кажется, что мы находимся в руках у сумасшедшего Бога.
И потом те же самые индусские мудрецы говорят вам все время, что вы будете страдать вследствие своих действий. Странно: Бог игрив, а мы тем не менее будем страдать от наших действий, - которые есть игра Бога! Если он хочет, чтобы я играл роль вора, очень хорошо, но почему я должен страдать от последствий? С другой стороны, те же самые люди говорят: «Это игривость Бога». Великолепно! Принято, - но что же игроки? Они должны быть полностью освобождены от последствий - это же игра Бога. Вы играете в карты: вы проигрываете, или вы выигрываете, - вас побеждают, или побеждаете вы, - но не думаете же вы, что то же самое происходит с королем, или дамой, или с джокером из карточной колоды? Кто бы ни победил, кто бы ни проиграл, для них это не имеет значения; они ведь просто игральные карты.
Мы просто короли, дамы, джокеры, - в основном джокеры.
Почему мы должны страдать?
В индуизме не может быть вместе этих двух вещей. В этом заключался мой постоянный конфликт с индусскими мудреца-ми, шанкарачарьями, индусскими браминами: если существование лишено игривости, то это будет уж слишком говорить, что нас нужно бросать в адский огонь. Если это чья-то игра и его, этого игрока, никогда не бросают в адский огонь, то почему же должны бросать нас? Обе эти концепции, поставленные рядом, абсолютно противоречат друг другу. Их невозможно сделать дополняющими друг друга. Я старался изо все сил, - их нельзя сделать дополняющими друг друга.
Если играет Бог, то все последствия должны быть за ним: мы лишь марионетки в Его руках.
Тогда закон кармы - всего лишь хлам.
Если Бог играет, то какой смысл в поклонении ему?
Вы не можете быть серьезными...
Если играет сам Бог, то и вы должны играть.
Рамакришна был прав... В Калькутте была одна женщина низкой касты, неприкасаемая, но она была королевой, - Рани Расмани. Она построила прекрасный храм Дакшинешвар в Калькутте, на берегу Ганга; это одно из самых прекрасных святых мест.
У нее было достаточно денег и достаточно всего остального, но ни один брамин не хотел служить в ее храме, потому что этот храм был построен неприкасаемыми. Поэтому и сам этот храм стал неприкасаемым, и бог этого храма, он тоже стал неприкасаемым, - и вот они эти брамины, которые говорят, что все лишь игра. Даже Бог становится неприкасаемым из-за того, что храмовая статуя была куплена на деньги неприкасаемых.
Рани Расмани никогда не входила в храм, прекрасно зная, что если она войдет в храм, то тогда не будет никакой возможности найти священника брамина. Она никогда не прикасалась ни к чему из храма. Обычно она подходил а лишь к границе храма и поклонялась оттуда. А ведь это был ее храм - она вложила в него миллионы рупий. Но входить в него не хотел ни один брамин.
Рамакришна был бедным брамином, тоже неприкасаемым. Его имя в то время было Гадавар. Имя «Рамакришна» присвоили ему позднее, когда вокруг него собрались ученики и они почувствовали, что он в своем существе является своего рода синтезом Рамы и Кришны. Поэтому они и начали называть его Рамакришна. Но тогда его имя было Гадавар. Он был необразованным человеком: он получил образование лишь в пределах двух классов бенгальской школы. Где бы он нашел себе работу? Отец его умер, а сам он должен был заботиться о своей матери и своей семье. Он был в таком трудном положении, что принял предложение стать священником в храме Дакшинешвар.
Все брамины сказали: «Раз ты стал священником у Рани Расмани, мы объявляем тебе бойкот; ты больше не брамин».
Он сказал: «Неважно, это не имеет значения, - я буду совершать служение Богу. Кто купил статую, кто построил храм — меня это не касается».
Он стал священником, но вскоре на него стали приходить жалобы. Рани Расмани была озадачена. Что она могла сделать? Если выбросить его, то трудно будет найти другого брамина. И после ее многолетних ожиданий это был единственный молодой человек, который пришел; теперь же против него так много жалоб от людей...
И то были странные жалобы, касающиеся таких вещей, допустить которые было невозможно никаким образом: например, когда Рамакришна приносил пищу Богу, то сначала съедал какую-то ее часть сам, перед лицом Бога. Он пробовал ее на вкус, а потом лишь предлагал Богу. Это было совершенно неслыханное дело.
На Западе такое поведение не имело бы большого значения. Каждый день я вижу людей, которые кладут свои розы на капот автомобиля, как это могут делать только люди Запада, - а прежде они нюхают их; на Востоке такое невозможно. Это вне любви; то, что они делают абсолютно вне любви и уважения, об этом нет и речи. Они нюхают розы, они целуют их, а потом кладут их на автомобиль.
Это именно то, что Рамакришна делал в Индии. Но в Индии, коль скоро вы понюхали цветок, вы уже не можете предложить его Богу. Поцеловать цветок, и предложить его Богу! А он делал нечто еще более худшее: он ел пищу Бога. Половину сладостей он съедал, а половину предлагал Богу.
Расмани вынуждена была вызвать Рамакришну и спросила у него: «Знаете ли вы такую простую вещь - сначала ведь нужно предложить пищу Богу? Вы испортили пищу, а потом предлагаете ее Богу. Такую пищу мы не предлагаем даже гостю, а вы предлагаете ее Богу?»
Рамакришна сказал: «Моя мать так и делала. Она никогда ничего не давала мне, не попробовав. "Потому что, - говорила она, - если вкус не тот, то я тебе этого не дам". Если моя мать делала такое для меня, то я подумал, что с моей стороны будет правильно сначала попробовать, подходит это Богу или нет. Иногда не стоит и предлагать, - иногда слишком много сахара, иногда сахара маловато; иногда вкус совершенно непонятный».
«Вы хотите, чтобы я все эти вещи давал Богу? Я не могу делать этого. Я откажусь от поста, но не могу совершать такой бесчеловечный акт, предлагать вещи, которые сам не попробовал. Может быть, что-то отравлено, - пища-то поступает с рынка, - кто знает? Я должен быть абсолютно уверен, что ничего плохого Богу не достанется».
