Тайна Запада: Атлантида - Европа - Мережковский Дмитрий Сергеевич (книги .txt) 📗
Здешний пол противоположен нездешнему: Аттис-Адонис — земной мужчина, небесная женщина; Кибела-Афродита — земная женщина, небесный мужчина. Пол трех измерений в четвертом — обратен, опрокинут, как в зеркале. «Я женщина, как ты», — говорит Адонис Афродите; «Я мужчина, как ты», — говорит Афродита Адонису.
Высшая точка любви — соединение не двух, а четырех половин: две половины одной личности хотят соединиться с двумя — другой. Два существа — в трех измерениях, четыре — в четырех. Вот почему здесь, на земле, совершенное в любви соединение есть нечто невозможное, как бы надеванье левой перчатки на правую руку: этого нельзя сделать в трех измерениях, можно — только в четырех. «Тленному сему надлежит облечься в нетление и смертному сему облечься в бессмертие» (I Кор. 15, 53). Тленному браку — в нетленный, смертному — в бессмертный.
Нынешним христианам все это кажется если не просто нелепым, то грешным, потому что слишком «языческим». Но вот страница Святой Книги, положенной в основание самого христианства.
«…И остался Иаков один. И боролся Некто с ним, до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его, и повредил состав бедра у Иакова. И сказал ему: отпусти Меня, ибо взошла заря. — Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня».
Здесь, под мифом — мистерия, как под слоем белил на кносских камнях — знак Двуострой Секиры. Что значит «бедро» Иакова? «Жила вертлюжья», определяет Талмуд с анатомическою точностью, уже не помня, в чем дело. Бог, в сильном борении, «повредил сухожилье», «вывихнул вертлюг» у Иакова, так что тот «захромал на бедро свое». Зачем Бог это сделал, непонятно. Но, вспомнив мнимое «бедро», действительное женское чрево Зевса Лабранда, где заключен недоношенный Семелою Вакх, и мнимое «бедро», действительный пол Адониса-Аттиса, раненного вепрем, и мнимое «ребро», действительную, по Талмуду, «женскую половину Адама», рождающего Еву, — мы, может быть, поймем, что значит и «бедро» Иакова.
Что с ним делает Бог? «Борется» — обнимает его в борении. «И сказал Иаков: скажи мне имя Твое. — И Он сказал: что ты спрашиваешь о имени Моем? Чудно оно» (Быт. 32, 24–31. — Delitzech, Genesis, 417–418). Чудно имя Божие — его нельзя сказать; чудно боренье — объятье Божие — о нем и подумать нельзя.
«Ты — Жених крови у меня, Жених крови по обрезанию», — говорит Сепфора, жена Моисея, кидая обрезанную крайнюю плоть сына своего к ногам Господа. Кому говорит? Сыну — в переводе, в подлиннике — Богу: Бог есть Жених Израиля. Судя же по образу Божьему в первом Адаме — Адамоеве, Мужеженщине (так опять по Талмуду), Бог Элогим — два Бога в Одном — есть Невеста-Жених и Жених-Невеста Израиля. Это значит: богоборчество Иакова — богосупружество Израиля.
Тот первый сон Иакова, уснувшего на двойном камне, Бэтиле — сон о двуполости космической, лестнице, соединяющей небо с землею, а этот, второй, — о Двуполости Божественной.
Густо облако мифа, но и сквозь него просвечивает молния мистерии, — две сложенные вместе, двойные Секиры — два соединенных в любви Андрогина — Бог и Человек.
Если так, то и в этой странице Святой Книги для нынешних людей — только «половое безумье», psychopathia sexualis, и легче всю Книгу отвергнуть, чем это принять. Вот что, однако, удивительно: этим безумьем заражено все человечество, вплоть до наших дней, потому что и евангельское слово о скопцах нам кажется «безумным»; только мы одни разумны. Но, судя по Европе-Содому, не вернее ли обратное: человечество разумно — безумны мы?
«Рим — Любовь», Roma — Amor, вещим оказался смысл этого обратного созвучья для обоих Римов, языческого и христианского. Древнее, может быть, уже непонятное, но все еще действенное, знамя Аттиса — двуострую секиру над пучком связанных копий с орлом и надписью: Senatus Populusque Romanus, — поднял языческий Рим, во главе своих легионов и прошел победителем весь мир.
«Папою» — древним именем бога Аттиса — назван и первосвященник нового христианского Рима, тоже победившего мир. С «крестом-секирою» Аттиса, Labrys, может быть, связан и Labarum, небесное знаменье, Крест, Константина Равноапостольного: Сим победиши.
Аттис для нас только тень тени, сон во сне. Но вот, два Рима, две величайшие твердыни мира, зиждутся на этой тени и сне; наши же твердыни разлетаются, как сон.
Римляне, люди совершенного здравого смысла, поклоняются богу Андрогину, Аттису; если же у них рождается гермафродит, топят его в воде, думая, что таким рождением предрекаются великие бедствия, — конец Рима — мира. Это, конечно, суеверье, но, может быть, и смутная догадка о чем-то трансцендентно-действительном: бог Андрогин человеку-гермафродиту противоположен, как высшая точка двуполости — низшей, как чудо — чудовищу, новый космос — древнему хаосу. Нам эта половая эсхатология, чувство мирового конца в поле, так же недоступна, как существам трех измерений — четвертое, и это, может быть, одна из причин того, что мы, тоже люди как будто совершенного здравого смысла, не создали и, вероятно, никогда не создадим ничего подобного двум римским всемирностям, христианской и языческой.
Слишком ли мы боимся «полового безумья»? Нет, недостаточно; наш страх — только здешний, земной, а пол, как смерть, в здешний порядок не вмещается, уходит — в нездешний, из трех измерений — в четвертое. Каждый любящий, — хотя бы только на миг, но мигом этим решаются вечные судьбы любви, — был или будет на тех рубежах, где кончается земная, Евклидова геометрия пола, и начинается — другая, неизвестная.
Там бродят два демона, два Близнеца — Самоубийство и Любовь; там носится Агдистис — «круглая молния», готовая взорваться всесокрушающим взрывом Конца. Это и во сне нам не снилось? Нет, снилось, но мы забыли.
Люди первого мира — «атланты» в мифе Платона, «исполины» в Книге Бытия — погибли от «разврата»; крайняя же степень разврата — Содом — поклонение образу Божественной Двуполости, искаженному в дьявольском зеркале. Вот почему слова Марселя Пруста: «первое явление Женомужчин, потомков Содомлян, пощаженных небесным огнем», звучат, как похоронный колокол, над второй Атлантидой — Европой.
«Уже и секира при корне дерев лежит», — Секира Двуострая. «Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь», — огонь Конца.
Пол и Личность, — вот у каких корней лежит Секира. Как относятся друг к другу Личность и Пол? Люди раз уже ответили на этот вопрос не так, как надо, и первый мир погиб; погибнет и второй, если люди ответят снова не так.
Пол и Личность, значит: здешний, в трех измерениях, пол и нездешняя, в четвертом измерении, двуполость.
«Личность — равноденствие полов», в этих трех словах Розанова — весь главный половой смысл древних мистерий (В. Розанов. Люди лунного света, 1913, с. 104), так же, как в этих словах Канта: «Только муж и жена вместе образуют человека, erst Mann und Weib zusammen machen den Menschen aus». Муж и жена, конечно, в браке не внешнем, а внутреннем, не в двух существах, а в одном, — в Личности. Личность — экватор двух гемисфер, мужской и женской. «Есть третий человек, около Адама и Евы. Это тот Адам, из которого еще не вышла Ева, — первый, полный Адам. Он древнее того первого человека, который начал размножаться» (Розанов, Л. л. с., 101).
Так в человеке — так и в природе. Вещий бред мистерий подтверждается точным знанием, биологией. «В мире животных и растений, так же как в мире человеческом, нет однополых особей, — все промежуточны между двумя полюсами, мужским и женским, все двуполы» (О. Вейнингер. Пол и характер. Русск. перев., предисл.).
