Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории - Чалмерс Дэвид (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Главной развилкой является выбор между типом А и остальными типами. Редуктивный функционализм и элиминативизм кажутся мне ложными с такой очевидностью, что я с трудом представляю, как кто-то мог бы принимать воззрения, относящиеся к типу А. Мне кажется, что подобные воззрения можно было бы принимать лишь в том случае, если бы принимающие их считали, что с сознанием вообще не связано каких-либо значительных проблем. Тем не менее опыт показывает, что почти треть людей готова без особых колебаний принять позицию A-типа. Это указывает на Великое Разделение, упомянутое в предисловии, — грань между позициями, принимающими сознание всерьез, и теми, которые не делают этого.
Во многих отношениях грань, отделяющая тип А от остальных типов, является гораздо более глубокой, чем та, что имеется между типами В и С. Различие между двумя последними типами связано с весьма тонкими метафизическими проблемами, тогда как первое из них затрагивает самые что ни на есть фундаментальные интуиции. Несмотря на то что как тип В, так и тип А являются «материалистическими» воззрениями, воззрения типа В по своему духу оказываются гораздо ближе к воззрениям типа С. Обе этих позиции, в отличие от A-типа, признают глубину проблемы сознания.
В конечном счете при обсуждении этой проблемы мы не можем двигаться дальше, опираясь на аргументы. Если кто-то настаивает, что объяснение доступа и способности давать отчет объясняет всё; что Мэри ничего не узнает о мире, впервые получая опыт красного, и что функциональный изоморф, отличающийся сознательным опытом, непредставим, то я могу лишь заключить, что, когда речь заходит о сознании, мы оказываемся в разных плоскостях. Быть может, наша внутренняя жизнь драматически разнится. Быть может, один из нас «когнитивно замкнут» по отношению к интуициям другого. Более вероятно, однако, что один из нас запутался или находится под влиянием какой-то догмы. В любом случае как только диалектика доходит до этого места, мы оказываемся на мосту, который мы не можем пересечь с помощью аргументации. Здесь мы можем лишь грубо скрестить интуиции, как нередко бывает при обсуждении глубоких философских вопросов. Детальная аргументация в силах содействовать тому, чтобы обособить и описать эту схватку, но не решить ее исход.
В начале этой работы я сказал, что мой подход предполагает серьезное отношение к сознанию. Теперь мы можем уточнить, о чем идет речь. Серьезно относиться к сознанию — значит признавать, что помимо реализации различных функций имеется и еще что-то интересное и нуждающееся в объяснении [114]. Это имеет статус prima facie посылки, которую мог бы опровергнуть лишь исключительно сильный аргумент. И ни один из известных мне аргументов даже не приближался к этому результату. В самом деле, теоретики A-типа обычно не выдвигают аргументов против этой посылки, а попросту отрицают ее. И наоборот, за какой-то чертой оказывается почти невозможным приводить аргументы в пользу этой посылки, как и в пользу существования сознательного опыта. В лучшем случае можно попробовать прояснить эти моменты в надежде на просветление.
После прояснения указанных моментов читатели могут решить для себя, стоит ли всерьез отнестись к сознанию. Всё, что я утверждаю, — так это то, что если мы всерьез относимся к сознанию, то дуализм свойств оказывается единственным разумным вариантом. Если мы отвергли редуктивный функционализм и элиминативизм, то нам придется признать, что сознание не является логически супервентным на физическом. А если мы отвергли логическую супервентность, то перед нами прямой путь к дуализму свойств. Воззрения В-типа популярны, но, как кажется, не выдерживают серьезной философской проверки. И главный метафизический выбор, который остается сделать, — это выбор между стандартным воззрением С-типа и воззрением С-типа. Мы не обязаны сразу решать этот вопрос — я сам не решил его для себя, — но в любом случае можно заключить, что, если мы хотим всерьез относиться к сознанию, мы должны признать фундаментальность феноменальных или протофеноменальных свойств.
Некоторые из концепций, представленных в философской литературе, не укладываются с очевидностью в нарисованную мной схему. Но эта схема позволяет без труда локализовать их и проанализировать их проблемы. В примечаниях я кратко обсуждаю девять таких позиций: биологический материализм [115], физикалистский функционализм [116], психофункционализм [117], аномальный монизм [118], репрезентационализм [119], концепцию сознания как высокоуровнего мышления [120], редуктивный телеофункционализм [121], концепцию эмерджентной каузальности [122] и мистерианство [123].
6. Размышления о натуралистическом дуализме
Многие, в том числе и я сам в прошлом, полагали, что можно относиться всерьез к сознанию и одновременно оставаться материалистом. В этой главе я доказывал, что это невозможно — по очень ясным причинам. Мораль в том, что если мы хотим иметь дело с этим феноменом, то мы обязаны в каком-то виде принимать дуализм. Можно было бы сказать, что мы не можем съесть материалистический пирог и закусить его сознанием.
Тем не менее многие озаботятся поисками какой-то альтернативы той позиции, которую я представил, так как сочтут неприемлемым ее дуалистический характер. Такая реакция естественна, учитывая различные негативные ассоциации, возникающие в связи с дуализмом, но я подозреваю, что она основана всего лишь на каких-то современных догмах. Чтобы убедиться в этом, стоит рассмотреть различные основания, которые могли бы подтолкнуть к отрицанию дуализма в пользу материализма, и в объективном свете оценить аргументативный вес этих оснований.
Первое основание для предпочтения материализма — простота. Это хорошее основание. При прочих равных условиях мы должны предпочесть более простую теорию той, что является более расточительной в онтологическом плане. Бритва Оккама указует нам на то, что мы не должны умножать сущности без необходимости. Но здесь нет равенства условий и есть необходимость. Мы видели, что материализм не может объяснить феномены, которые нуждаются в объяснении. Так же как Максвелл, вводя электромагнитные поля для объяснения определенных естественных феноменов, пожертвовал простой механистической картиной мира, мы должны принести в жертву простое физикалистское мировоззрение для того, чтобы объяснить сознание. Мы отдали должное Оккаму, признав, что для опровержения материализма нам нужны сильные аргументы. Но когда такие аргументы представлены, бритва Оккама не в силах спасти его.
Второе и, быть может, самое действенное основание в пользу материализма имеет индуктивный характер: материализм работал всегда и везде. Если взять такие феномены, как жизнь, познание или погода, то мы или уже располагаем их материалистическими объяснениями, или у нас есть серьезные основания полагать, что они где-то на подходе. Почему ситуация с сознанием должна чем-то отличаться от ситуаций такого рода?
Это основание, однако, легко нейтрализовать. Как мы видели, существует простое объяснение успеха материалистических теорий в различных внешних областях. Когда речь идет о таких феноменах, как обучение, жизнь и погода, объяснены должны быть лишь структуры и функции. Если исходить из каузальной замкнутости физического, то следует ожидать физического объяснения таких структур и функций. Но уникальность случая с сознанием в том, что здесь надо объяснять не только структуры и функции, так что едва ли стоит ожидать сходства самого объяснения.
