Основы теории аргументации: Учебник. - Ивин Александр Архипович (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Другая, типично индуктивная форма целевого понимания:
А — причина В; В — позитивно ценно; значит, А также является, вероятно, позитивно ценным.
Например:
Если в доме протопить печь, в доме будет тепло.
В доме должно быть тепло.
Значит, следует, по всей вероятности, протопить печь.
Первая посылка говорит о средстве, необходимом для достижения определенного результата. Вторая посылка является оценочным утверждением, представляющим этот результат как цель и превращающим связь «причина — следствие» в связь «цель — средство». В заключении говорится о том действии, которое должно быть осуществлено для достижения поставленной цели.
Таким образом, различие между объяснением и пониманием не в их строении, а в характере, или модусе, принимаемых посылок [308].
Слово «объяснение» обозначает как операцию, ведущую к определенному результату, так и сам этот результат. Слово «понимание» обозначает, скорее, только результат соответствующей деятельности. Операцию, ведущую к нему, можно назвать, вслед за Л.Витгенштейном, «оправданием».
В работах, посвященных операции объяснения, под объяснением почти всегда понимается дедуктивное, или сильное, объяснение. В соответствии с традицией слово «объяснение», используемое без уточнения вида объяснения, будет в дальнейшем означать сильное объяснение. Аналогично слово «понимание», используемое без указания типа понимания (сильное или слабое), будет означать сильное понимание.
Сильное объяснение есть подведение под истину, сильное оправдание — подведение под ценность. Объяснить — значит вывести из имеющихся общих истин, оправдать (и в результате — понять) — значит вывести из принятых общих оценок [309].
1. Объяснение
Объяснение какого-то явления — это рассуждение, посылки которого содержат информацию, достаточную для выведения из нее описания рассматриваемого явления. Наиболее развитая форма объяснения, широко применяемая в науке, — объяснение на основе научного закона, функционирующего как описание. Такое объяснение будем называть теоретическим. Не всякое объяснение опирается на научный закон и может быть названо теоретическим. Объяснение может опираться также на случайное общее утверждение.
Наука в современном смысле этого слова начала складываться всего около трехсот лет тому назад; что касается объяснения, то оно, по-видимому, столь же старо, как и само человеческое мышление.
Объяснение — это ответ на вопрос «Почему объясняемое явление происходит?». Почему тело за первую секунду своего падения проходит путь длиной 4,9 метра? Чтобы объяснить это, мы ссылаемся на закон Галилея, который в самой общей форме описывает поведение разнообразных тел под действием силы тяжести. Если требуется объяснить сам этот закон, мы обращаемся к более общей теории гравитации Ньютона. Получив из нее закон Галилея в качестве логического следствия, мы тем самым объясняем его.
С.Тулмин приводит простой пример того, как объяснение сводит незнакомое и неожиданное к знакомому. Палка, являющаяся прямой, выглядит согнутой, если ее опустить в воду. «В данной ситуации вас приводит в замешательство то, что свидетельства ваших чувств, которые сперва были недвусмысленны и единодушны, оказываются сомнительными и противоречивыми. Очевидно, что налицо противоречия трех родов: а) между сообщениями одного наблюдателя об одном и том же свойстве в разные моменты времени: сперва он сообщает “палка прямая”, затем — “палка согнута”; б) между сообщениями разных наблюдателей об одном и том же свойстве в один и тот же момент: “загнута влево” — скажут одни, “загнута вправо” — говорят другие, “она только укоротилась” — говорят третьи; в) между свидетельствами разных органов чувств об одном и том же свойстве в один и тот же момент: глядя на палку, вы скажете, что она согнута, но, ощупав ее, скажете, что она прямая. В результате этих противоречий вы спрашиваете: “Что же действительно справедливо? Загнута она или нет? И если да, то влево или вправо? А если нет, то почему кажется, что да?” И, задавая эти вопросы, мы начинаем требовать объяснения того, что происходит» [310].
Чтобы объяснить «поведение» палки, погруженной в воду, надо, используя законы геометрической оптики, проследить преломление лучей света при переходе из одной среды в другую.
Еще один пример объяснения на основе закона природы. В статистической физике существует теория голубого неба. Эта теория возникла при интерпретации физического факта, который не укладывается в привычные представления. Ведь небо — этот тот же воздух, а воздух невидим. Находясь на поверхности Земли, мы должны бы видеть абсолютно черное «небо» и ослепительно яркое Солнце. Голубое небо мы видим благодаря неоднородности атмосферы. Хаотическое движение молекул, приводящее к возникновению сгустков и разрежений, создает флуктуацию показателя преломления. В результате возникает беспорядочное преломление всех лучей света. Первоначально параллельный поток лучей становится расходящимся — происходит рассеивание света.
В повседневной жизни объяснения тоже нередко опираются на законы. Однако последние, как правило, настолько просты и очевидны, что мы не формулируем их явно, а иногда даже не замечаем их.
Например, мы спрашиваем ребенка, почему он плачет. Ребенок объясняет: «Я упал и сильно ударился». Почему этот ответ кажется нам достаточным объяснением? Потому что мы знаем, что сильный удар вызывает боль, и знаем, что когда ребенку больно, он плачет. Это определенный психологический закон. Подобные законы просты и известны всем, поэтому нет нужды выражать их явно. Тем не менее это элементарные законы, и объяснение в данном случае плача ребенка осуществляется именно через них.
Представим себе, что мы встретились с плачущим марсианским ребенком. Мы не знаем, бывает ли марсианским детям больно от удара или нет и плачут ли они от боли. Понятно, что в данном случае объяснение типа «Я упал и ударился» вряд ли удовлетворит нас. Нам не известны те общие положения, на которые оно опирается. А без этого нет и объяснения.
Идея, что объяснение — это подведение объясняемого явления под научный закон, стала складываться еще в прошлом веке. Она встречается в работах Дж.С.Милля, А.Пуанкаре, П.Дю- гема и др. Четкую формулировку модели научного объяснения в современной методологии науки обычно связывают с именами К.Поппера и К.Гемпеля. «Дать причинное объяснение некоторого события, — пишет Поппер, — значит дедуцировать описывающее его высказывание, используя в качестве посылок один или несколько универсальных законов вместе с определенными сингулярными [единичными] высказываниями — начальными условиями» [311]. К. Поппер приводит такой пример объяснения. Допустим, мы наблюдаем следующее событие: нить, к которой под-вешен груз в 2 кг, разрывается. Мы можем спросить: почему данная нить порвалась? Ответом на этот вопрос будет объяснение, имеющее достаточно простую структуру. Нам известно общее положение, которое можно считать законом: «Для всякой нити верно, что если она нагружена выше предела своей прочности, она разрывается». Нам известно также, что данная конкретная нить нагружена выше предела ее прочности, то есть истинно единичное утверждение «Данная нить нагружена выше предела ее прочности». Из общего утверждения, говорящего обо всех нитях, и единичного утверждения, описывающего наличную ситуацию, мы делаем вывод: «Данная нить разрывается».
В основе объяснения лежит следующая схема дедуктивного рассуждения:
Для всякого объекта верно, что если он имеет свойство S, то он имеет свойство Р.
Данный объект А имеет свойство S.
______________________________________________
Объект А имеет свойство Р.
