Ранний буддизм: религия и философия - Лысенко Виктория Георгиевна (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
«Буддийская религия передается двумя способами: через предписания сутр (тексты учения) и через предписания магических слов (дхарани). Первые учат людей тому, чтобы сбросить гнет беспокойного бега сансары; приумножать добродетель, удаляться от грехов, доводить до высшего совершенства сострадание и милосердие... постичь смысл канонических текстов и дать осуществиться неотступному желанию человека приобщиться к святому просветлению — для себя и для всех живых существ. Что до предписании магических слов, то они призывают людей углубиться в изучение смысла всех разделов тантры, исполнять учение дхарани. Кто следует этому и добивается наконец постижения сущности абсолюта (шуньята), — тот, даже и не отказываясь от питья опьяняющих напитков, от женитьбы и мирской жизни, вступает на путь великого учителя йоги» (цитируется по статье Глазенаппа; см. Литературу по теме).
Тантризм появляется в двух пограничных областях Индии — на Северо-Западе (близ границы Афганистана) — в Западной Бенгалии (Ассаме) и на Юге Индии — в Андхре — районах, населенных неиндоарийскими народами, носителями архаических традиций. Его появление как раз и отражало процесс, связанный с оживлением местных, автохтонных религиозных движений. Этот процесс затронул все существовавшие к тому времени религиозные традиции Индии — буддизм, индуизм и даже джайнизм. В индуизме он привел к созданию шактизма — синтеза шиваизма с народным культом богини-матери, где Шакти — не просто супруга главного божества или его аспект (как в других направлениях тантризма), а главная богиня, подчиняющая себе остальных богов. Она творит из своего тела Брахмана, Вишну и Шиву, а затем пракрити, буддхи, аханкару и танматры, и таким образом эволюционная схема санкхьи соединяется в учении шактизма с монизмом теистической веданты.
Буддийский тантризм зарождается в монастырях как некое «протестное» движение, отражающее неудовлетворенность монахов схоластикой монастырского обучения и их потребность в новом религиозном опыте, образцы которого предлагает местная традиция (в Индии резервуаром такого опыта были архаические тантристские ритуалы плодородия, в Тибете — местная шаманская религия — бон). Буддийский тантризм вбирает в себя элементы и индуизма и местных верований, создает пантеон, населенный всеми известными в то время богами и сверхъестественными существами всех религий Индии, а затем Тибета, Китая, Монголии, Кореи, Японии и других стран. В этом смысле он тоже становится некой постмодернистской реальностью — полем, на котором «расцветают все цветы», или, пользуясь более современными западными понятиями, реализуется принцип «политической корректности» (никто не обижен, никто не чувствует себя ущемленным). В нем находят место даже инициатива йогов-одиночек и просто эксцентричных личностей (сахаджаяна). Что же объединяет разные направления буддийского тантризма, что позволяет считать его принципиально новой фазой в развитии буддийской религии?
Основные черты тантризма и некоторые современные параллели
Первое. Тантризм — это яркое воплощение магического мировоззрения. Тантрики считают, что все в космосе таинственным образом связано: наши мысли, слова и действия связаны с их предметами, а те — с высшими силами и энергиями, которые через них раскрываются. Буддам и боддхисаттвам ставятся в соответствие первоэлементы (стихии), времена года, части света, органы чувств, цвета, запахи, звуки (магические слоги), образы, жесты (мудры), животные, предметы, чувства и даже порочные страсти и прегрешения (ненависть и убийство относится к Акшобхье, жадность и развратное поведение — к Амитабхе, омрачение и воровство — к Вайрочане и т.п.). Возвращаются макро-микрокосмические соответствия: снова, как в эпоху упанишад, человек превращается в микрокосм: позвоночник — гора Меру, три канала (нади): ида, питала, сушумна — это три реки Ганг, Ямуна, Сарасвати, четыре члена — четыре части цвета, глаза — Солнце и Луна и т.п. Мистическая физиология становится основой новых форм йоги (хатха йога и др.).
За примерами ренессанса магии в наше время далеко ходить не приходиться. Газеты полны объявлениями о снятии порчи, ворожбе и других магических «услугах». К этому можно добавить веру в соответствие индивидуальной психики «своему» знаку зодиака, стихии, камню, цвету, запаху и т.п.
Тантризм поднимает на новый уровень и другую особенность древнего магического мировоззрения, следы которого обнаруживаются даже в Ведах, — веру в таинственную связь специальных звукосочетаний — слогов (биджа) и космических явлений. Считается, что такой слог содержит сущность соответствующего ему явления, поэтому его знание и магическое употребление означает полную власть над данным явлением. «Разворачивание» и «сворачивание» нескольких «корневых» слогов совпадает с ритуальным «испусканием» и «поглощением» космоса. Наибольшее развитие эта мистика звука получает в кашмирском шиваизме. В тантрах неизмеримо выросла роль магических заклинаний мантры и дхарани. В тантристском буддизме считается, что с их помощью можно достичь тех же результатов, что в махаяне достигались путем морального совершенствования, йоги, медитации и праджни. Значение мантр так велико, что буддийский тантризм часто называют «мантраяной».
О распространении практики мантр и работы со звуком как средством психотерапии в наше время говорит многое и в частности — использование религиозной музыки разных традиций (этнорок, направление New Age), создание психоделической музыки и т.д.
Вторая общая черта всех направлений тантризма — возвеличивание и даже обожествление женского начала, восходящее к древним культам плодородия матери-земли и женщины как носительницы жизни. Женщина вынашивала и рожала ребенка — факты, на которых строился культ матери. Она несла в себе тайну новой жизни и отлого становилась богоподобной. Причастность же мужчины к деторождению считалась неочевидной. Не из этого ли архаического взгляда проистекает дуализм пуруши и пракрити в индуистской система санкхья? Пуруша — «великое бесплодное», пракрити — вечно творящее. Мирче Элиаде назвал это «новым религиозным открытием таинства женщины». Женский элемент попадает в тантризме на высший этаж религиозной иерархии. В раннем тантризме еще нет будд-женщин; в позднейшем их называют «татхагати». В женской половине пантеона находятся также бодхисаттвы, «имеющие облик женщин», — это Тара, Праджняпарамита, воплощения отдельных нравственных достоинств, Бхрикути, Пандаравасини, Мамаки. «Царицы знания» (видьяраджни), супруги богов Сарасвати, Лакшми, Ума и др., святые монахини, например, Махапраджапати и др.
Наша эпоха тоже переживает коренную переоценку роли женского начала, женшины не просто уравниваются в правах с мужчинами, они создают свою идеологию, философию, литературу (феминизм), в свете которой пересматривается вся история человечества. И это происходит на фоне стирания «разделения труда» и специфического распределения поведенческих ролей между полами.
Третья черта тантризма — чрезвычайное расширение пантеона. Туда попадают не только будды, бодхисаттвы и буддийские святые, но и индуистские боги со своими супругами, персонификации разных благоприятных и враждебных человеку духовных энергий и т.п.. Будды махаяны становятся дхьяни-буддами (буддами созерцания) ваджраяны. Главные из них: Вайрочана. Акшобхья, Ратнасамбхава, Амитабха и Амогхасиддхи. Их соотносят с пятью формами высшего знания, с пятью скандхами, пятью цветами, пятью биджами (слогами) и т.д. — пятеричные и пятикратные соответствия относятся к бесконечному кругу явлений. Это глобальная классификационная матрица охватывает все во вселенной.
Что же касается «исторического Будды» Шакьямуни, то для некоторых направлений — это всего лишь земное «превращенное тело» (нирмана-кая) будды Вайрочаны. Предшественникам Шакьямуни, таким, как Кашьяпа, Канакамуни и др., тоже отводится второстепенная роль. Среди боддхисатв главные — Майтрейя, будда грядущей эры, известный уже в хинаяне, Манджушри, Авалокитешвара, Самантабхадра, Махастхамапрапта, Акашагарбха, Кшитигарбха. К ним же следует отнести и необозримое множество других существ, воплощающих отдельные свойства какого-либо будды или представляющих собою идеализации человеческих страстей (любви) или предметов почитания (священных благовоний) и др.
