Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика - Ксендзюк Алексей Петрович
"Но почему получается так, что человек все забывает? — спросил я.
— Потому что эманации, дающие особую четкость восприятия и ясность сознания, остаются выделенными и усиленными только пока воин пребывает в состоянии повышенного осознания, — ответил дон Хуан. А без их усиления любые ощущения, которые испытал воин, и любые картины, которые он созерцал, тают без следа.
Поэтому одна из задач, которую новые видящие ставят перед своими учениками — вспомнить. Для этого ученик должен самостоятельно добиться выделения и усиления соответствующих эманаций — тех, которые были задействованы в состоянии повышенного осознания." (VII, 359)
По сути дела, каждый человек обладает двойственным восприятием и раздвоенной памятью о восприятии. В обычных условиях вряд ли кто-нибудь из нас отдает себе отчет в этом. То, что дон Хуан время от времени называет «телом», — не просто психофизиологическая конституция индивида, но специфический восприниматель, пребывающий за границами тоналя.
"Дон Хуан говорил нам, что человеческие существа разделены надвое. Правая сторона, которую он называл тональ, схватывает все, что может воспринимать интеллект. Левая сторона — нагуаль, — царство, черты которого неописуемы, мир, который невозможно заключить в слова. Левая часть до какой-то степени воспринимается (если это можно назвать восприятием) всем нашим телом, отсюда и его сопротивление построению концепций.
Дон Хуан говорил нам также, что все способности, возможности и достижения магии, от самых простых до самых немыслимых, заключаются в самом человеческом теле." (VI, 135)
Пожалуй, здесь может скрываться объяснение тому, что ориентальные мистики все высшее, вплоть до Абсолюта, помещают внутрь человеческой психики. Помните высшее «я» дзэн-буддистов? Неосознаваемые дороги, начало которых лежит в нашем собственном теле, могут завести как в смутные пучины субъективного подсознательного, так и в неописуемую безбрежность внешней Реальности — к такому выводу можно прийти, исследуя знание дона Хуана.
Магу предлагается развернуть принципиально иной способ восприятия, доступный ему в измененном режиме перцепции, так, чтобы тот оказался приемлемым и для первого внимания, сообщив тем самым целостность, последовательность и полноту всем сохранившимся впечатлениям.
"Мы понимали, что в этих состояниях повышенного осознания мы воспринимали все одним целым куском, монолитной массой неотделимых деталей. Мы назвали эту способность воспринимать все сразу интенсивностью. Годами мы считали невозможным использовать отдельные составляющие части этих монолитных кусков опыта. Мы не могли синтезировать эти части в такую последовательность, которая имела бы смысл для интеллекта. Поскольку мы были не способны на такой синтез, мы не могли и вспомнить, эта наша неспособность вспомнить была фактически нашей неспособностью расположить воспоминания в линейной последовательности. Мы не могли, так сказать, разложить наши переживания перед собой и собрать их последовательно, одно за другим. Подученные переживания были доступны для нас, но в то же время мы не могли до них добраться, так как они были замурованы стеной интенсивности.
Следовательно, задачей воспоминания было соединить наши левые и правые стороны, объединить эти две стороны различных форм восприятия в единое целое. Это была задача по конденсации целостности самого себя путем расположения интенсивности в линейной последовательности." (VI, 137–138)
В пятой книге ("Второе кольцо силы") мы становимся свидетелями впечатляющего воспоминания "параллельного восприятия" (так сказать, восприятия нагуаля), которое настигло Кастанеду после яркой демонстрации «сестричками» (ученицами дона Хуана) своих магических способностей. Тональное восприятие после некоторой борьбы как бы «уступило» второму вниманию, но уже задним числом, спустя какое-то время после восприятия этих событий. Сцена воспоминания начинается с типичного описания сдвига точки сборки (см. подраздел "Точка сборки"):
"…со мной случилось нечто чрезвычайно интригующее. Наиболее точно это можно было бы описать, сказав, что мои уши внезапно лопнули. Вслед за этим я ощутил лопанье в области середины своего тела как раз над пупком, причем еще более резко, чем в ушах. Сразу после этого все стало невероятно отчетливым: звуки, картины, запахи. Затем я услышал интенсивный шум, который, как ни странно, не нарушал моей способности слышать самые тихие звуки. Казалось, я слышал шум какой-то другой частые себя, не имеющей отношения к моим ушам…" (V, 551)
И тут Кастанеда вспомнил свое восприятие энергетических потоков, которыми пользовались «сестрички» для исполнения немыслимых акробатических этюдов, вспомнил, что воспринимал их физические тела как сгустки свечения и еще многое другое. Любопытно, что при этом он ясно помнил свое тональное восприятие, где все эти детали, разумеется, отсутствовали, и зрелище оставалось просто совокупностью необъяснимых действий.
"Когда я рассказал им об этих сосуществующих видах памяти, сестрички посмотрели на меня с недоумением. Только одна Ла Горда, по-видимому, поняла, что со мной случилось. Она с неподдельным удовольствием засмеялась и сказала, что Нагваль (так члены отряда магов называют своего лидера, в данном случае — дона Хуана — А. К.) был прав: я слишком ленив, чтобы помнить, что видел, поэтому заботился только о том, на что "смотрел".
Возможно ли это, спрашивал я себя, чтобы я мог бессознательно отбирать, что мне помнить? Или все это дело рук Ла Горды? Если это было правдой, значит, я сначала отобрал свои воспоминания, а затем освободил то, что было подвергнуто цензуре. Значит, тогда правда и то, что и в действиях дона Хуана и дона Хенаро я воспринимал намного больше, чем помнил сейчас. И вот теперь я мог вспоминать только отобранную часть моего целостного восприятия тех событий.
— Трудно поверить, — сказал я Ла Гордо, — я могу теперь вспомнить нечто такое, что совсем недавно вообще не знал.
— Нагваль сказал, что каждый человек может видеть, но почему-то мы предпочитаем не помнить того, что мы видели, сказала она. Теперь я понимаю, что он был прав. Все мы можем видеть в большей или меньшей степени." (V, 552–553)
В этой растянувшейся главе мы, конечно же, рассмотрели далеко не все из того, что касается энергетической сущности природы человека. Но даже одни лишь ключевые концепции представленные здесь в самых общих чертах, могут произвести настоящий переворот в наших традиционных представлениях о том, что есть человек и каковы его возможности. Теперь наступил момент, когда следует коснуться особой и значительной темы — нам предстоит попытка понять, за счет каких ресурсов совершаются столь решительные трансформации в человеческом существе, из какого источника воин черпает силу для развития своих непостижимых умений и способностей, почему этот путь, остающийся доступным любому, тем не менее, так труден в своем практическом воплощении.
До сих пор мы говорили о теоретических предпосылках знания дона Хуана. Мы старались показать, опираясь на всевозможные достижения философской и психологической мысли, что такой путь постижения Реальности вообще возможен. Вкратце мы коснулись и другой обширной темы: с помощью каких инструментов человек может постигать Реальность, двигаться и действовать в ней — что привело к кардинальному пересмотру его как субъекта, пониманию его как существа в первую очередь энергетического, а не телесного. Его нельзя назвать даже биокомпьютером с сильным полевым оснащением (как предпочитают думать некоторые биофизики и многие современные экстрасенсы). Мы можем сказать, что человек в Реальности представляет собой сложную энергетическую формацию, целостную и гибкую, но утратившую большую часть своей подвижности в результате определенной эволюции его психологического устройства. Мы также можем утверждать, что ограничения, наложенные плодами этой психологической эволюции на природу человека, не абсолютны. Более того, благодаря открытиям Карлоса Кастанеды, которому это специфическое знание было доверено, мы имеем возможность познакомиться с дисциплиной, ведущей к раскрытию целостного энергетического потенциала человека как существа подлинной Реальности, Реальности без интерпретаций, чья сущность — бессмертие и свобода. Традиция дона Хуана именует эту дисциплину "путем воина", а центральным и решающим ее элементом называют безупречность. Перефразируя того же дона Хуана, можно сказать, что без безупречности все, о чем вы прочитали выше, навсегда останется для вас только "сказкой о силе", интеллектуальной игрой и полетом фантазии. Пора поговорить о том, как "сказки о силе" превращаются в невероятную правду.
