Эзотерический мир. Семантика сакрального текста - Розин Вадим Маркович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
«Близится день Ее Долгожданного спуска в один из верховных градов метакультур. Там должна Она родиться в теле из просветленного эфира — дитя Демиурга и одной из Великих Сестер. С нею спустится в этот затомис из элиты Шаданакара сонм высочайших душ. Вот Она, надежда паша и упование, Свет и Божественная Красота! Ибо это рождение отразится в нашей истории тем, чго увидят наши внуки и правнуки: основанием Розы Мира, ее распространением по человеческим кругам всех стран и, если страшный срыв человечества не отбросит его вниз, вглубь мрака, приходом Розы Мира к верховной власти над Землей…
И не только Роза Мира отразит в Энрофе мистерию рождения Звенты-Свентаны в одном из затомисов — возрастание женственных сил и их значения в современности сказывается и везде вокруг. Этим и прежде всего этим объясняется всеобщее стремление к миру, отвращение к крови, разочарование в насильственных методах преобразований, возрастание общественного значения женщины, усиливающаяся нежность и забота о детях, жгучая жажда красоты и любви. Мы вступаем в цикл эпох, когда женская душа будет делаться все чище и шире, когда все большее число женщин будет становиться глубокими вдохновительницами, чуткими матерями, мудрыми водительницами, дальновидными направительницами людей. Это будет цикл эпох, когда женственное в человечестве проявит себя с небывалой силой, уравновешивая до совершенной гармонии самовластие мужественных начал. Имеющий очи да видит».
Если Штейнер строит эзотерическое знание о предыстории и развитии всей нашей Земли, объясняя тем самым мировую историю, то Андреев сосредоточивается главным образом на истории России. Мировую историю он набрасывает лишь бледными штрихами. Основные ее события, по его мнению, определяются борьбой Провиденциальных сил, направляемых Христом, с демоническими силами Гагтунгра. Победное шествие по нашей планете Гагтунгра было приостановлено миссией Христа, который способствовал смягчению закона кармы, образованию церкви, расширению иерархии светлых сил.
«Всемирная мощь Христа неизмеримо возросла за эти века. Отброшенный назад Гагтунгр, однако, не только не смирился, а напротив, напряг и увеличил свои силы в борьбе с Христом. Он сумел неимоверными усилиями приостановить его миссию (прервав земную жизнь Христа), затем сделал ставку на уинраора Римской великодержавной государственности (на Римскую империю), и наконец, в его голове возник коварный замысел создать Антихриста, а людей превратить в дьяволочеловечество.
Говоря о том, что никакой демон, сколь масштабно грандиозен он бы ни был, не в состоянии породить ни одной монады, я надеялся, что на это обстоятельство будет обращено должное внимание. После очеловечения Планетарного Логоса решающей ареной борьбы сделалось человечество, и в демоническом разуме выкристаллизовалась мечта: создать, пусть медленно, такое человеко-орудие, которое в силах было бы осуществить в историческом плане абсолютную тиранию и превращение населения Земли в дьяволочеловечество. Опять проявилась творческая скудость демонических начал — ничего самостоятельного измыслить не удавалось; можно было только отдаться законам мышления «по противоположности» и рисовать себе картины, зеркально искаженно противопоставляемые силам и путям Провидения. Космосу противопоставлялся Антикосмос, Логосу — Принцип формы, Богочеловечеству — дьяволочеловечество, Христу — Антихрист…
А так как замысел — создать антихриста — имел в виду именно воплощение его в человечестве, то Гагтунгру оставалось одно: захватить одну из человеческих монад, оборвать с нее все ее одевающие покровы сиайры, то есть шельт, астрал и эфир, и постепенным трудом создан» для нее другие покровы из агги. Уничтожение ёе прежнего светлого шельга не находилось во власти Гагтупгра, но лишенный монады, как бы духовно обезглавленный, он мог бы пребывать в состоянии неограниченно долгой духовной летаргии где-то в своеобразном трансфизическом склепе в закоулках Гашшарвы. Похищение монады требовало неимоверных усилий и длительной подготовки.
Оно удалось только в IV в. н. э., когда Гагтунгр сумел вырвать из Ирольна одну человеческую монаду, в прошлом проходившую через инкарнацию еще в человечестве титанов, а теперь связанную с шельгом, едва успевшим закончить путь по Эпрофу в облике одного из императоров Рима. Но единственность подобного существа вызывала у Противобога опасение, ч то непредугаданное вмешательство Промысла сорвет демонический план. И в дальнейшем было похищено еще несколько монад — своего рода «резерв» или, если можно так выразиться, кандидаты в антихристы. В исторической перспективе вырисовывались жесточайшие схватки между ними, победа сильнейшего, удачнейшего и сосредоточение демонической работы именно над ним».
Как мы уже сказали, Андреев более подробно описывает историю России, которая, по его мнению, должна сыграть важную роль в мировом историческом процессе борьбы светлых сил с темными. Хотя он убежден, что «прозревает» историю России точно так же, как устройство мироздания (т. е. в процессе метаисторического познания), на самом деле, в этой части своего учения он поступает совершенно иначе. Взяв за основу эмпирический материал истории России и сочинения русских писателей, Андреев все это интерпретирует, осмысляет на основе схем и знаний, полученных им при характеристике мироздания и устройства человека (т. е. действует уже как историк, литературовед). В результате все исторические события России или коллизии, содержащиеся в произведениях русских писателей и поэтов, получают у Андреева двойную окраску: с одной стороны — это обычные исторические события и события художественной реальности, а с другой — это события метаисторические, обусловленные борьбой эгрегоров и уицраоров, Христа и Гагтунгра, Яросвета и Соборной Души России с темными силами. Чтобы почувствовать эту двойственность, уяснить природу андреевской интерпретации, приведем всего лишь два примера — трактовку Андреевым монгольского нашествия и творчества Александра Блока.
«В XIII веке на изнемогавшего русского эгрегора Гагтунгром направляется темноэфирный гигант-чудовище: воинствующий уицраор монгольского племенного массива. Я не знаю, роковой ли ошибкой демиурга Дальнего Востока или другими причинами был он порожден, но рост его был фантастически быстр, а алчность неутолима. Жертвой этого существа сделалась сама монгольская метакультура, слишком юная, с едва еще возникавшим Синклитом, а теперь втягиваемая в воронку метаисторических замыслов Противобога. Демонический разум теперь играл в беспроигрышную игру: русская. метакультура либо рухнула бы под напором более сильного врага, либо Яросвет оказался бы вынужден противопоставить уннраору Монголии подобное же чудовище, дабы оградить само физическое существование русского народа. Это было первым могучим ударом, обрушиваемым на Русь Гагтуигром, и это — то самое мегаисторическое событие, которое стоит за первой великой катастрофой нашей истории: нашествием татар. Можно по-разному оценивать — и историки по-разному оценивают размеры социально-политического, культурного и нравственною урона, нанесенного России татарским игом. Рассматривая же события под метаисторическим углом, мы можем дополнить положения исторической науки лишь следующим указанием: воздействие сил Волги, столь бурно проявляющееся в княжеских усобицах, расчистило путь для другой, более могущественной силы, причем обе эти группы сил являлись, в конечном счете, проявлением воли одной и той же ифрафизической инстанции. То, что расшатала Велга, должен был сокрушить монгольский уинраор; если же это не удалось бы до конца и ему, в запасе осталось бы другое орудие, которое должно было развернуть свою деятельность в другие времена и другими методами: черное ядро в существе будущего русского уицраора.
Действительно, под ударами монгольского чудовища русский эгрегор был смят, полурастерзан на клочья, едва сохранявшие в себе жизнь и способность к будущему воссоединению. Кароссе Дингре был нанесен ущерб, который, — если бы речь шла о существах физического плана, — можно было бы сравнить с истеканием кровью. Сам Яросвет был побежден в бою с монгольским гигантом на границах Святой России; юному, еще не окрепшему и малочисленному Синклиту едва удалось спасти от разрушения лишь сокровеннейшие святилища своей небесной страны.
