Собрание сочинений, том 16 - Маркс Карл Генрих (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Теперь относительно Пруссии. Этот прежний вассал Польши превратился в державу первого ранга лишь под покровительством России и благодаря разделу Польши. Если бы завтра она потеряла свою польскую добычу, она растворилась бы в Германии, вместо того чтобы ее поглотить. Чтобы существовать в качестве особой державы внутри Германии, она обязательно должна опираться на московита. Недавнее расширение ее господства не только не ослабило эти узы, но, напротив, сделало их неразрывными и усилило антагонизм с Францией и Австрией. В то же время Россия является опорой, на которой покоится неограниченная власть династии Гогенцоллернов и ее феодальных вассалов. Она является их щитом против народного недовольства. Таким образом, Пруссия является не оплотом против России, а ее орудием, предназначенным для вторжения во Францию и завоевания Германии.
Что же касается социальной революции, то что она означает, как не борьбу классов? Возможно, что борьба между рабочими и капиталистами будет менее жестокой и менее кровопролитной, чем в свое время борьба между феодальными сеньорами и капиталистами в Англии и во Франции. Хотелось бы на это надеяться. Но во всяком случае, хотя подобный социальный кризис может усилить энергию западных народов, он вызовет в то же время, как и всякий внутренний конфликт, нападение извне. Он снова наделит Россию той ролью, какую она уже играла во время антиякобинской войны и со времени возникновения Священного союза, — роль предназначенного свыше спасителя порядка. Она завербует в свои ряды все привилегированные классы Европы. Уже во время февральской революции не один только граф Монталамбер припадал ухом к земле, чтобы услышать, не приближается ли топот казацких коней [181]. Не одни только прусские оруженосцы в германских представительных собраниях провозглашали царя «отцом и покровителем». На всех европейских биржах при каждой победе русских поднимался курс бумаг, а при каждом поражении — понижался.
Итак, для Европы существует только одна альтернатива: либо возглавляемое московитами азиатское варварство обрушится, как лавина, на ее голову, либо она должна восстановить Польшу, оградив себя таким образом от Азии двадцатью миллионами героев, чтобы выиграть время для завершения своего социального преобразования.
Написано К. Марксом около 22 января 1867 г.
Печатается по тексту газеты «Glos Wolny», сверенному с текстом, газеты «Le Socialisme»
Напечатано в газетах «Glos Wolny» № 130, 10 февраля 1867 г. и «Le Socialisme» № 18, 15 марта 1908 г.
Перевод с польского
К. МАРКС ОПРОВЕРЖЕНИЕ [182]
Прошу уважаемую редакцию «Zeitung fur Norddeutschland» поместить нижеследующее опровержение.
С глубоким уважением
Карл Маркс
В № 5522 Вашей газеты, вероятно по недосмотру, попала следующая заметка:
«Живущий в Лондоне доктор Маркс… намеревается, по-видимому, объехать континент с целью пропаганды в пользу этого дела («предстоящего восстания» в Польше)».
По-видимому, она является не чем иным, как неизвестно с какой «целью» состряпанной полицейской фальшивкой.
Лондон, 18 февраля 1867 г.
Карл Маркс
Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», т. 2, № 3, 1901 г.
Печатается по копии с рукописи К. Маркса, переписанной Л. Кугельманом
Перевод с немецкого
К. МАРКС
ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ ОБ ОТНОШЕНИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ К КОНГРЕССУ ЛИГИ МИРА И СВОБОДЫ [183]
Рекомендовать делегатам Совета не принимать официального участия в конгрессе Лиги мира и выступать на конгрессе Товарищества Рабочих против всякого предложения, выдвинутого в пользу официального участия.
Внесено К. Марксом 13 августа 1867 г. Печатается по тексту протокольной книги
Генерального Совета
Напечатано в «The Bee-Hive Newspaper» № 305,
17 августа, 1867 г. Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
Ф. ЭНГЕЛЬС
РЕЦЕНЗИЯ НА ПЕРВЫЙ ТОМ «КАПИТАЛА» К. МАРКСА ДЛЯ ГАЗЕТЫ «ZUKUNFT» [184]
КАРЛ МАРКС. КАПИТАЛ. ТОМ I. ГАМБУРГ, МЕЙСНЕР, 1867, 784 СТРАНИЦЫ. 8° [Karl Marx. Das Kapital. Erster Band. Hamburg, Meissner, 1867, 784 Seiten. 80. Ред.]
Печальным для каждого немца является тот факт, что мы, народ мыслителей, до сих пор так мало сделали в области политической экономии. Наши знаменитости в этой области — в лучшем случае компиляторы, как Pay и Рошер, а если и встречается что-либо оригинальное, то мы имеем дело с протекционистами, как Лист (который, впрочем, списывал у одного француза [185]), или социалистами, как Родбертус и Маркс. Наша официальная политическая экономия, очевидно, в самом деле поставила себе задачей толкать в объятия социализма всякого, кто серьезно занимается экономической наукой. Ведь были же мы свидетелями того, что вся официальная политическая экономия осмелилась в борьбе против Лассаля отрицать давно известный и признанный закон определения заработной платы и что защиту таких людей, как Рикардо, от нападок Шульце-Делича и др. предоставили Лассалю. К сожалению, верно, что даже с Лассалем эти господа не могли справиться в научном отношении, и — какого бы признания ни заслуживали их практические стремления — они должны были принять упрек, что вся их наука состоит в размазывании гармоний Бастиа, затушевывающих все противоречия и трудности. Признание Бастиа авторитетом и отрицание Рикардо — такова в настоящее время официальная политическая экономия в Германии. Да и как может быть иначе? Политической экономией у нас, к сожалению, никто научно не интересуется; она представляет собой или предмет, изучаемый для сдачи экзаменов при поступлении на государственную службу, или донельзя поверхностно изучаемое вспомогательное средство для политической агитации. Виноваты ли в этом наша государственная раздробленность, наша, к сожалению, еще так мало развитая промышленность или наша традиционная в этой отрасли науки зависимость от заграницы?
При таких обстоятельствах весьма отрадно получить книгу, подобную рецензируемой, где автор, с негодованием противопоставляя принятой ныне опошленной политической экономии, или, как он ее весьма метко называет, «вульгарной политической экономии», ее предшественников-классиков, до Рикардо и Сисмонди включительно, вместе с тем критически относится также и к классикам и в то же время всегда стремится не сходить с пути строго научного исследования. Прежние работы Маркса, в особенности появившаяся в 1859 г. у Дункера в Берлине работа о деньгах [186], уже выделялись своим строго научным характером и беспощадностью критики, и, насколько нам известно, до сих пор вся наша официальная политическая экономия ничего не противопоставила им. Но если она не могла справиться уже с той работой, то что же она сможет сделать с настоящей книгой о капитале, объемом в 49 листов? Мы хотим, чтобы нас правильно поняли. Мы не говорим, что против выводов этой книги ничего нельзя возразить, что Маркс привел все свои доказательства; мы говорим только: мы не думаем, чтобы среди всех наших экономистов нашелся хоть один, который был бы в состоянии их опровергнуть. Исследования, которые содержатся в этом труде, отличаются величайшей научной точностью. Сошлемся прежде всего на мастерское диалектическое построение исследования в целом, на то, каким образом в понятии товара уже представлены деньги в качестве существующих в себе, как показано превращение денег в капитал. Мы признаем, что считаем шагом вперед введение новой категории — прибавочной стоимости, и не видим, что можно было бы возразить против утверждения, что в качестве товара на рынке выступает не труд, а рабочая сила; мы считаем совершенно верным исправление закона Рикардо о норме прибыли (а именно, что вместо прибыли надо поставить: прибавочная стоимость). Мы должны признать, что исторический подход, который пронизывает всю книгу и который позволяет автору видеть в экономических законах не вечные истины, а лишь формулировку условий существования известных преходящих состояний общества, нам очень понравился; и мы, к сожалению, напрасно стали бы искать у наших официальных экономистов той учености и топкого понимания, с которыми изображены здесь различные исторические состояния общества и условия их существования.
