Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович (мир книг .TXT) 📗
В зависимости от того, какая сторона психического подбора преобладает, положительная или отрицательная, и насколько, получаются также различные оттенки филистерского типа, более оживленный, в котором бесхарактерность достигает высшей степени, и более суровый, с оттенком тупого упрямства, — карикатурные параллели к «эллину» и «иудею». Но вообще тип этот слишком хорошо известен, это выражение либо медленных и вялых процессов личного и классового развития, либо выражение декаданса. Застойные и вырождающиеся паразитические группы общества доставляют его в изобилии. В застойных группах преобладает тип более определенный, более выработанный, более уравновешенный — «мещанин», «обыватель»; в группах деградирующих картина осложняется дезорганизацией наличного психического материала, неустойчивостью, неуравновешенностью, импульсивностью, только без энергии; зависит это от того, что материал жизни, данный предыдущими фазами, оказывается слишком велик и разнороден для слабой организующей тенденции, порождаемой слабым подбором. Тут перед нами выступает дряблый, но мечущийся из стороны в сторону в «исканиях того, чего нет на свете», тип декадента. Но это уже не тип развития и не тип равновесия, а тип деградации; это нечто близкое к тем нежизнеспособным комбинациям, на которые мы указали в начале этого параграфа.
Филистер и декадент — преобладающие фигуры реакционных классов и течений.
Перейдем теперь к таким вариациям, в основе которых лежит не равномерно-разносторонний, богатый или бедный материал опыта, а односторонне-суженный, как это бывает особенно при различных формах специализации. Мы имеем в виду не только специализацию технического или научного труда, но вообще все те случаи, когда по каким бы то ни было причинам область переживаний развертывается неравномерно, расширяясь особенно в сторону одной какой-либо группы взаимно-связанных, до известной степени однородных комплексов опыта, соответственно суживаясь в других направлениях. В том смысле, например, житель полярной страны окажется односторонне развитым по сравнению с человеком из умеренного пояса, потому что у первого непропорционально большое место среди жизненного материала занимают переживания, связанные с «зимой», «холодом» и т. д., тогда как область переживаний, относящихся к «лету», «теплу» и т. д., соответственно уменьшена. Указывая это, я имею в виду лишний раз подчеркнуть относительный характер тех понятий, которые применяются в этом анализе: никакой абсолютной меры для maximum и minimum переживаний, для наибольшей и наименьшей интенсивности психического подбора, для широты и узости опыта мы не можем пока установить; а когда употребляем эти термины, то подразумеваем лишь относительные величины и тенденции, связанные с их изменением в ту или другую сторону.
Итак, перед нами психика с односторонне развивающимся содержанием, психика, например, специализированного мануфактурного работника или ученого, узкого специалиста. Так как психический подбор не создает ничего принципиально нового, а только обрабатывает данный ему материал, то и его работа оказывается здесь фактически односторонне направленной, — в наибольшей мере в сторону организации тех специальных переживаний, которые преобладают в данной системе опыта. Переживания эти, как мы указали, сравнительно однородны и уже с самого начала взаимно близки в потоке опыта, кроме того, представлены в психике с большой сравнительно полнотой, гораздо менее разрозненно, чем другие сферы опыта; следовательно, процесс организации происходит здесь при наиболее благоприятных условиях, и легко создается относительно стройная и целостная система ассоциаций; на низших ступенях развития это, главным образом, тесные ассоциации по смежности, в которых выражается так называемое «непосредственное» ознакомление психики с данной областью опыта; на более высоких ступенях — прогрессивный ряд ассоциаций по сходству и различию (форм обобщения и различения), так называемое «систематическое» познание данной области, которое может оказаться в большей или меньшей степени «монистичным», т. е. законченно-объединенным. Но все это только в данной «специально» области опыта: а в других не то.
Там содержание опыта более бедно и более отрывочно; там организующая тенденция находит для себя гораздо менее благоприятные условия. Поэтому если интенсивность психического подбора, особенно отрицательного, вообще не очень велика, то за пределами «специальности» господствует бессвязность и эклектизм, что сближает этот тип с «филистерским». Особенно ясно выступает такая черта в представителях «гелертерства» и «книгоедства», которые, живя довольно интенсивной жизнью в одной узкой сфере, во всех остальных поражают бледностью и бесцветностью своей психики и детскостью форм мышления.
В тех случаях, когда психический подбор особенно интенсивен, а следовательно, организующая тенденция особенно сильна, дело происходит иначе. Тогда развитие в монистическом направлении совершается, несмотря ни на что, но в особой форме. Переживания, относящиеся к сфере «специализации», тогда, конечно, хорошо организованы, координированы в стройную систему ассоциаций. Но, играя преобладающую роль в данной области, переживания эти проходят через большую часть полей сознания, причем встречаются с переживаниями других областей, сравнительно мало систематизированными. Такие встречи при интенсивном психическом подборе ведут к образованию более или менее прочных ассоциативных связей между теми и другими переживаниями. Вначале это, разумеется, ассоциации только по смежности; но психический подбор, устраняя дисгармоничные и противоречивые элементы из комплексов, входящих в такие ассоциации, преобразует их в таком направлении, что между ними оказывается все больше соответствия и из них получаются уже высшие ассоциации — по сходству и затем по различию. При этом более разрозненный материал из самых различных областей опыта, так сказать, включается в сложившиеся, организованные формы жизненно главной области «специального»; психический подбор приспособляет его к этим формам, так как приспособляет вообще комплексы опыта одни к другим, а в данном случае, естественно, в большей мере — комплексы менее выработанные и определенные к более выработанным и определенным, чем обратно. Тогда вся жизнь, весь опыт довольно монистично представляются и мыслятся в тех формах, которые выработаны в «специальной» области.
Примеры такой организации опыта можно встретить на каждом шагу. Торговец совершенно невольно всю человеческую жизнь рассматривает со своей специфически меновой точки зрения, так что в каждом действии человека видит элемент расчета на вознаграждение, в проявлении альтруизма — покупку благодарности, в героической борьбе — покупку славы и т. д. И это отнюдь не метафоры только [108]. Иеремия Бентам, воспитывавшийся в торговой атмосфере развивавшегося капитализма Англии, даже систематизировал эту «специальную» точку зрения и создал целую практическую философию, построенную, в сущности, на меновом идеале возможно выгодной сделки с реальностью жизни. Точно так же работник, проводящий все свое трудовое время при машинах, естественным образом бывает склонен к механически-материалистическому мировоззрению, которое укладывает всякую реальность в рамки отношений, однородных с отношениями частей механизма, и такова же в массе случаев точка зрения инженера, даже капиталиста, который еще близок к своей фабрике и проводит значительную часть времени среди своих машин. Юрист, специальный опыт которого организуется в системе принудительных норм, обыкновенно и нормы собственно научного познания — «законы природы» — представляет себе по типу форм принуждения и, например, причинную связь явлений склонен понимать как особую принудительную силу, как стеснительную для «свободы» необходимость. Таких примеров можно было бы привести сколько угодно; и если не всегда, а только в редких случаях все мышление специалиста монистически организуется в формах, выработанных его специальностью, то некоторый ее «отпечаток» оно носит всегда во всех областях; а этот отпечаток и выражает начальные степени осуществления указанной нами тенденции.
