Из разговоров на Беломорстрое - Лосев Алексей Федорович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
- Да, конечно, - отвечал Михайлов.
- И когда человек вступает в половую связь, то это для него не просто животная жизнь, но и проблема личности?
- Конечно.
- У зверя это - физиология. А у человека, это - проблема личности.
- Согласен
- Но ведь личность, это же...
- Свобода, вы хотите сказать? - спросил Михайлов, нахмуривши лоб.
- Да, личность там, где нельзя принудить. Необходимость исключает личность... Личность - там, где... Да... где свобода..
- Я вас понимаю, - сообразил Михайлов - Вы хотите сказать как животное, человек погружен в стихию необходимости, физической, биологической и всякой иной, но как личность, - он каждый шаг, осуществляющий эту необходимость, переживает как проблему свободы. Инстинкт пола есть у всякого животного. Но у человека каждый шаг в этой "навязанной" ему /я бы сказал/ области характеризует его личность Так, что ли?
- Так, так.
- Но я не понимаю, почему вы это считаете возражением против меня, спокойно, хотя и пасмурно говорил Михайлов
- А это потому, что вы рассуждаете абстрактно.
- Я - абстрактно?
- Да, да! Были и есть такие, которые говорят, что пол в человеке есть только вопрос о функционировании половых желез. Но ведь это абстрактно... Этого нет... Это - абстрактная метафизика против жизни. Вы, конечно, так не думаете. Это ведь значит быть слепым, не видеть жизни. Но вот о технике вы рассуждаете именно так, слепо, абстрактно...
- Я вас не понимаю
- Вы отрываете в человеке то, что ему "навязано", от него самого.
- Но ведь это же и есть различные вещи.
- Различные-то они - различные. Но ведь кушать, это тоже отличается от самой-то личности.
- Так неужели же все, что есть в человеке, есть проблема его личности?
- Все! Решительно все. У юноши появился пушок на подбородке: это показатель роста его личности. Человек много ест и мало ест, много спит или мало спит: это - проблема его личности. В определенный момент у человека просыпается половое влечение, которое выше его сознательных усилий. Казалось бы, при чем тут он-то сам? А, оказывается, то или иное его поведение в этой сфере есть характеристика его личности. Так же и техника. Мы ее с вами не придумывали, как не придумывали и всей нашей современной социальной обстановки. Но и техника и социальная жизнь есть проблема нашей с вами личности. За эти "навязанные" нам вещи мы, оказывается, отвечаем больше, чем за произвольно - предпринятые...
- Но как же это может быть? - недоумевал Михайлов.
- Я ничего не понимаю. Либо я сделал что-то, - тогда я за это отвечаю. Либо я этого не делал, - тогда по какому праву от меня требуется ответ? Ведь это же во всех юридических учебниках написано. Как я могу отвечать за режим, который тысячу лет существовал до меня?
- Абстрактно-с, - повторил свое Елисеев, - абстрактно рассуждаете. Тут-то и видно, что юриспруденция не есть жизнь
- А что же такое жизнь? - запальчиво спросил Михайлов. Елисеев опять нервно погладил себя чуть-чуть дрожащей рукой по голове и ответил:
- Жизнь, это - самопорождение. Да. И сладострастное самопорождение.
- Ну, и ?..
- А, значит, и ответственность.
- За чужие грехи?
- За весь мир.
- Но тогда возможно, что я ответственен за то, чего я никогда и в глаза не видал и о чем не имею никакого представления?
- Не возможно, а так оно и есть. Наибольшая ответственность у нас за то, чего мы и сами не знаем.
- Но ведь это же нелепость! - вскричал Михайлов, чуть-чуть раздражаясь.
- Такова жизнь, - сдержанно и по обычаю скромно отвечал Елисеев.
- Позвольте, вы сказали, самопорождение. Я этого не понимаю. Почему самопорождение?
- Мир существует?
- Мир?
- Да, мир, вселенная - существует?
- Я этого не знаю.
- Как, вы этого не знаете?
- Я этого не знаю.
- А земля, солнце, луна - существуют?
- Как будто.
- Но тогда и мир существует?
- А разве земля, это - мир?
- Земля - не мир.
- Но ведь и луна, и солнце тоже еще не мир?
- Да, но это часть мира.
- Часть мира, но не целый мир. Иначе пуговица будет всем костюмом.
- Хорошо, - нетерпеливо отвечал Елисеев. - Вообще-то что-нибудь существует или нет?
- Как будто.
- Ну, вот это что-то, как бы его не называть, оно ведь есть оно?
- На это я согласен: оно есть оно.
- И оно везде есть оно?
- Оно везде есть оно.
- И в каждой своей части?
- И в каждой своей части.
- И в каждой его части можно узнать его самого?
- Конечно.
- Оно везде утверждает себя?
- Ага! Вы хотите сказать, что если мир существует сам от себя, то и в каждой своей части он утверждает себя от себя, так что каждая вещь, это и есть мир, существующий сам от себя, потому она и отвечает и за себя и за мир.
- Совершенно правильно изволите рассуждать.
- Ну, так я вам скажу вот что, - произнес Михайлов с решительностью в голосе. - Это, товарищи, поповство. Это - стопроцентное поповство!
По комнате прошел тревожный шорох. Елисеев, как всегда, сохранял свое нервное и тоже как будто всегда тревожное спокойствие.
- Я вам сейчас докажу. Я ответствен - да? За чужое, за других, за всю жизнь, за весь мир я ответствен - да? Так позвольте же вас спросить: перед кем же это я вдруг ответствен? Перед Ивановым и Петровым я не ответствен, потому что Ивановы и Петровы - такие же люди, как и я; они тоже кругом опутаны ответственностью и тоже ничего не знают, не знают, за что и как с меня спрашивать ответ. Перед кем же я еще ответствен? Перед обществом или государством? Но ведь это же безличный коллектив, который к тому же, по этому учению, опять кругом ответствен, не зная, за что, как и перед кем. Или, вы скажете, я ответствен перед природой, перед историей, перед жизнью? Но ведь это же пустые слова! Если я отвечаю за себя и за весь мир, то принять этот ответ можно только тот, кто знает весь этот мир. Если нет знающего, то кто же будет судить о том, правильно ли я поступал? Ясно: или подавайте абсолютный разум, тогда я действительно за все отвечаю; или такого разума нет и не может быть, - тогда я ни перед кем, ни за что не отвечаю, так как мне не дано даже знать, в чем я, собственно говоря, виновен.
- Эх, старая это песня, - сказал Абрамов.-Зачем ворошить этот хлам? Во-первых, никакого абсолютного разума нет. Во-вторых, если он есть, то он же за все и отвечает, - отнюдь не человек. В-третьих, для нашей ответственности достаточно уже и относительного разума, а таковым является любая социально-политическая система. В-четвертых, оба вы поповствуете, Михайлов и Елисеев. И, в-пятых, это не имеет никакого отношения к технике. Я ставлю решительно вопрос: будем мы когда-нибудь говорить о технике или откроем тут первый курс духовной академии?
Последнее замечание было правильно и всем понравилось. Стали говорить о том, что время уходит на пустые разговоры, а о технике не сказано ничего существенного. Пришлось опять вступить мне в разговор.
- Товарищи, - сказал я. - Мы, действительно, здорово уклоняемся. Я должен спросить присутствующих: желательно говорить о технике или же нам перейти на обще-философские рассуждения?
Большинство хотело говорить о технике.
- Ну, так будем продолжать о технике, - сказал я. Вопросов, поднятых Трофимом Ивановичем и Сергеем Петровичем, нам тут все равно не разрешить. Вот тут было сказано, например, - при этих словах я покосился на Абрамова, - что если абсолют, то он за все и отвечает, не человек. А, по-моему, если мир есть проявление абсолюта ( а иначе и быть не может, если признается абсолют), то и ответственность абсолюта за все и есть ответственность каждого отдельного момента мира за весь мир. Кроме того...
- Довольно, довольно! - раздались голоса. - Только что условились говорить о технике! Николай Владимирович!
Я спохватился и начал делать вид, что заговорил случайно:
