Эристика или искусство побеждать в спорах - Шопенгауэр Артур (библиотека электронных книг TXT) 📗
Уловка 15. Аргументация к оппоненту или к высказанному им. При изложении противником какого-либо утверждения необходимо посмотреть, не противоречит ли оно тем или иным образом хотя бы чему-нибудь из того, что он утверждал или с чем он согласился раньше. Далее, не противоречит ли оно тезису школы или секты, которую он хвалил и одобрял, деятельности последователей этой секты, хотя бы ныне и не существующих, или, наконец, тому, что он сам делает или не делает.
Например, если противник защищает самоубийство, обязательно надо спросить его, почему он сам до сих пор не повесился, или если утверждает, что Берлин – нехороший город, и что в нем невозможно жить, спросить его, почему он не уезжает оттуда с первым поездом. Придирку можно найти всегда и во всяком случае.
Уловка 16. Если противник теснит нас контраргументами, мы можем спастись каким-нибудь тонким различием, о котором прежде мы не думали, правда, если только предмет допускает двойное значение или двойной случай.
Уловка 17. Если замечаем, что противник нашел аргументацию, при помощи которой может опровергнуть наше положение, мы, не допуская до этого, должны прервать спор или перенести его на другое положение, одним словом, устроить подмену тезиса или сразу начать с чего-либо совсем другого, как будто оно относится к делу и составляет аргумент против собеседника.
«Всякий стремится одержать верх даже в том случае, когда отлично сознает, что его мнение ложно»
Если подобная диверсия [10] относится так или иначе к обсуждаемой теме, то эта уловка совершается с некоторою скромностью; с нахальством же и наглостью, – если диверсия касается единственно самого противника и не имеет никакого отношения к предмету спора.
Например, я хвалил китайцев за то, что у них нет родового дворянства, и что должности даются единственно по выдержании экзаменов. Мой противник доказывал, что образование столь же мало способствует получению должностей, как и происхождение (которому он придавал известное значение). Естественно, дело приняло для него дурной оборот; он немедленно сделал диверсию, что в Китае все касты без исключения подвергаются наказанию палочными ударами, поставил это в связь с усиленным чаепитием и, в конце концов, за то и другое стал ругать китайцев. Если бы кто-нибудь вдался в подробное рассмотрение всего этого, то слишком далеко удалился бы от своего предмета и безусловно остался бы побежденным.
С полным бесстыдством ведется спор тогда, когда диверсия совершенно покидает сущность вопроса и начинается, например, следующим образом: «ведь еще раньше вы также доказывали…» и так далее. В этом случае надо приспособляться к лицу, с которым ведется спор, о чем будет сказано в последней уловке. Собственно говоря, это средняя ступень между объясняемыми там аргументацией к личности и аргументацией к оппоненту. Каждый спор, происходящий между людьми, показывает в достаточной степени, насколько эта уловка общая и врожденная. Раз один делает замечания, касающиеся личности, а другой их не опровергает, а в свою очередь обращается к своему противнику с такими же замечаниями, оставляя без ответа те, которые сделаны ему самому, то этим самым он признает их справедливость.
В этом случае он поступает подобно Сципиону, который напал на карфагенян не в Италии, а в Африке. На войне подобного рода диверсия может принести пользу, но в спорах и перебранках она совсем не годится, потому что полученные упреки остаются совершенно неопровергнутыми и посторонний слушатель узнаёт самые дурные и компрометирующие вещи о той и другой стороне. Если же ее и употребляют в спорах, то только за неимением лучшего.
Уловка 18. Если противник желает, чтобы мы прямо возразили против того или другого пункта его тезиса, а мы в данный момент не можем ничего ответить подходящего, то мы должны совершенно обобщить предмет и тогда только начать разбивать его.
Например, приходится высказать свое мнение, почему та или другая физическая гипотеза не заслуживает доверия, – тогда начинаем говорить о несостоятельности и несовершенстве человеческих знаний и как можно длиннее и запутаннее начинаем доказывать это несовершенство. Когда же нам удастся выманить и вытянуть из противника аргументы, с которыми он согласен, не следует спрашивать его про заключение, а вывести его самостоятельно. И даже, если не хватит того или другого аргумента, мы должны и его принять за допущенный противником и сделать нужный нам вывод.
Уловка 19. Если замечаем, что противник приводит какой-нибудь фантастический или призрачный аргумент, то мы можем, конечно, легко опровергнуть его, разбирая заключающуюся в нем фальшь и фантазию, но чтобы короче и скорее достигнуть желаемого результата, гораздо удобнее ответить таким же ложным и софистическим, но прямо противоположным аргументом, так как вся суть не в правде, а единственно в одной только победе.
Например, если противник приводит аргумент к оппонету, достаточно парализовать его обратным аргументом к оппоненту или к сказанному им.
Уловка 20. Разлад и ссора в споре способствуют излишнему преувеличению тезиса. Таким путем мы можем принудить противника к обобщению тезиса, который правилен только в определенных пределах; когда нам удается разбить сделанное таким образом обобщение, будет казаться, что мы опровергнули основной, частный тезис. И наоборот, мы должны беречься, чтобы сами, увлекшись спором, не впали в обобщение или чересчур широкое распространение нашего утверждения. Часто противник старается сам расширить наш тезис дальше, чем мы это сделали; тогда следует остановить его и ввести спор в нужные границы, говоря: «вот что я сказал, но отнюдь не больше».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Например, я хвалил китайцев за то, что у них нет родового дворянства, и что должности даются единственно по выдержании экзаменов. Мой противник доказывал, что образование столь же мало способствует получению должностей, как и происхождение (которому он придавал известное значение). Естественно, дело приняло для него дурной оборот; он немедленно сделал диверсию, что в Китае все касты без исключения подвергаются наказанию палочными ударами, поставил это в связь с усиленным чаепитием и, в конце концов, за то и другое стал ругать китайцев. Если бы кто-нибудь вдался в подробное рассмотрение всего этого, то слишком далеко удалился бы от своего предмета и безусловно остался бы побежденным.
С полным бесстыдством ведется спор тогда, когда диверсия совершенно покидает сущность вопроса и начинается, например, следующим образом: «ведь еще раньше вы также доказывали…» и так далее. В этом случае надо приспособляться к лицу, с которым ведется спор, о чем будет сказано в последней уловке. Собственно говоря, это средняя ступень между объясняемыми там аргументацией к личности и аргументацией к оппоненту. Каждый спор, происходящий между людьми, показывает в достаточной степени, насколько эта уловка общая и врожденная. Раз один делает замечания, касающиеся личности, а другой их не опровергает, а в свою очередь обращается к своему противнику с такими же замечаниями, оставляя без ответа те, которые сделаны ему самому, то этим самым он признает их справедливость.
В этом случае он поступает подобно Сципиону, который напал на карфагенян не в Италии, а в Африке. На войне подобного рода диверсия может принести пользу, но в спорах и перебранках она совсем не годится, потому что полученные упреки остаются совершенно неопровергнутыми и посторонний слушатель узнаёт самые дурные и компрометирующие вещи о той и другой стороне. Если же ее и употребляют в спорах, то только за неимением лучшего.
Уловка 18. Если противник желает, чтобы мы прямо возразили против того или другого пункта его тезиса, а мы в данный момент не можем ничего ответить подходящего, то мы должны совершенно обобщить предмет и тогда только начать разбивать его.
Например, приходится высказать свое мнение, почему та или другая физическая гипотеза не заслуживает доверия, – тогда начинаем говорить о несостоятельности и несовершенстве человеческих знаний и как можно длиннее и запутаннее начинаем доказывать это несовершенство. Когда же нам удастся выманить и вытянуть из противника аргументы, с которыми он согласен, не следует спрашивать его про заключение, а вывести его самостоятельно. И даже, если не хватит того или другого аргумента, мы должны и его принять за допущенный противником и сделать нужный нам вывод.
Уловка 19. Если замечаем, что противник приводит какой-нибудь фантастический или призрачный аргумент, то мы можем, конечно, легко опровергнуть его, разбирая заключающуюся в нем фальшь и фантазию, но чтобы короче и скорее достигнуть желаемого результата, гораздо удобнее ответить таким же ложным и софистическим, но прямо противоположным аргументом, так как вся суть не в правде, а единственно в одной только победе.
Например, если противник приводит аргумент к оппонету, достаточно парализовать его обратным аргументом к оппоненту или к сказанному им.
Уловка 20. Разлад и ссора в споре способствуют излишнему преувеличению тезиса. Таким путем мы можем принудить противника к обобщению тезиса, который правилен только в определенных пределах; когда нам удается разбить сделанное таким образом обобщение, будет казаться, что мы опровергнули основной, частный тезис. И наоборот, мы должны беречься, чтобы сами, увлекшись спором, не впали в обобщение или чересчур широкое распространение нашего утверждения. Часто противник старается сам расширить наш тезис дальше, чем мы это сделали; тогда следует остановить его и ввести спор в нужные границы, говоря: «вот что я сказал, но отнюдь не больше».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, Купить полную версию книги
