Основания логики и метафизики - Чичерин Борис Николаевич (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
§ 23. Этот личный идеал не может осуществляться в жизни, подверженной случайностям. Но субъект как субстанция не подлежит уничтожению. Поэтому осуществление личного идеала возможно при иных условиях существования. Оно составляет абсолютное требование нравственного закона.
Примеч. Кант, который яснее всех развил метафизические основания нравственности, выставил бессмертие души необходимым постулатом нравственного закона. Этот постулат получает новую силу при взгляде на субъект как на реальную субстанцию, взгляде, который развивал уже Платон. С этой точки зрения, бессмертие становится уже не отвлечённым чаянием, а требованием, согласным с естественным законом и выясняющим этот закон. Как субстанция, единичный разум не может уничтожаться; это положение составляет безусловную истину. Но сохраняется ли он в своей индивидуальности или сливается опять с тем верховным Разумом, от которого он произошёл? Этот вопрос не решается понятием о субстанции, которая допускает и то, и другое как согласное с законом природы. В физическом процессе материальные атомы составляют неизменные единичные субстанции, которые, входя в различные сочетания и опять из них выделяясь, сохраняют своё индивидуальное существование. Опыт подтверждает это метафизическое начало, которое поэтому и принято естествознанием. Спрашивается: имеет ли то же самое место относительно мыслящих субстанций, которым мы не можем приписать менее прочное существование, нежели субстанциям материальным, ибо определять прочность другого может только то, что само прочно. Здесь вместо внешнего опыта мы имеем подтверждение в опыте внутреннем, раскрывающем нам нравственный закон как неотъемлемую принадлежность субъекта. Для нравственного закона продолжение индивидуального существования составляет необходимый постулат. Абсолютный закон требует безусловного исполнения; а между тем в борьбе частных сил, составляющей область относительного, в которую погружён единичный разум, нравственный закон часто нарушается или остаётся неисполненным. Поэтому существующая действительность не может дать нравственное удовлетворение разумному субъекту. Это удовлетворение возможно только под условием продолжения индивидуального существования, которое поэтому является требованием нравственного закона. Как носитель сознания абсолютного, субъект возвышается над областью относительного и может найти удовлетворение, только будучи изъят из этой области. Это высшее призвание составляет залог бессмертия. Любопытно, что утилитаристы, признавая личное наслаждение единственным мерилом всякой деятельности, с негодованием отвергают мысль о будущих наградах и наказаниях как недостойную нравственности; становясь на ходули, чтобы вылезти из болота, в котором они погрязли, они требуют бескорыстного самоотвержения во имя чистого идеала. Если бы награды состояли в материальных благах, то, конечно, подобное требование не соответствовало бы существу нравственного закона. Но нравственное удовлетворение составляет необходимую цель нравственной деятельности, а оно не даётся одним бессильным сознанием исполненного долга. Нравственное чувство оскорбляется торжеством неправды, которое составляет обыденное явление на земле. Не удовлетворяется оно и возможностью осуществления нравственного идеала в будущем, ибо за что же страдали и гибли все предшествующие поколения? Разумно-нравственный субъект не есть только орудие высшей судьбы: как носитель нравственного закона, он сам себе цель, и как таковой он должен найти удовлетворение. Истинного комизма достигают эмпирики, когда признают возможность осуществления нравственного идеала делом сомнительным, а между тем требуют, чтобы человек жертвовал собой для этого сомнительного идеала. Самопожертвование мыслимо только в силу абсолютного убеждения в абсолютном требовании. Вне этого нет ничего, кроме чистого эгоизма или слепых инстинктов.
Глава 4. Отношение к другому
§ 1. Полагая себя, субъект исключает из себя другое, а с тем вместе противополагает себе другое – не-я.
§ 2. Но противоположение себе другого возможно только определением другого в противоположность себе, а определение другого возможно только вследствие взаимодействия с другим. Следовательно, субъект может полагать себя только вследствие взаимодействия с другим. Это – сторона субъекта, обращённая к явлению, а с тем вместе развитие определений субъекта, склоняющееся к софистике, то есть к философии явлений.
§ 3. Отношение к другому есть взаимодействие единичной силы с другой единичной силой. Поэтому оно является частным, многообразным и случайным.
§ 4. Отношение может быть положительное и отрицательное: положительное, когда действующие силы способны соединяться отрицательное, когда они друг другу препятствуют. Соединение есть признак согласия действий, разъединение – признак несогласия.
§ 5. Субъект как сознательная единичная сила стремится установить согласие и устранить несогласие с собой. Первым он удовлетворяется: оно составляет для него благо; вторым он не удовлетворяется: оно составляет для него зло.
§ 6. Следовательно, цель субъекта при взаимодействии с внешним миром состоит в пользовании представляющимися ему благами и в устранении встречающихся ему зол. В этом состоит наслаждение, дающее удовлетворение; сумма наслаждений есть счастье.
§ 7. Но все эти множества благ и зол остаются для него всё-таки внешними и случайными; они не касаются внутреннего его тождества с собой, которое полагается отрешением от них.
§ 8. Прилепленность к внешним благам, будучи отрицанием этого отрешения, есть вместе отрицание тождества разума с собой, то есть внутренней его сущности. Оно заключает в себе внутреннее противоречие.
§ 9. Поэтому субъект, пользуясь внешними благами, должен оставаться от них свободным, то есть он должен подчинять их себе, а не подчиняться им. В этом состоит внешний его закон, вытекающий из его сущности. Это – закон внешней свободы.
§ 10. Осуществляя свою свободу во внешнем мире подчинением себе внешних объектов, субъект приходит в столкновение с другими субъектами, которые делают то же самое. А так как осуществление свободы во внешнем мире составляет общий закон для всех, то из этого возникает требование взаимного ограничения свободы единичных субъектов.
§ 11. Взаимное ограничение свободы есть право. Поэтому установление правового порядка составляет требование единичного субъекта.
§ 12. Как определение свободы, право составляет принадлежность субъекта; это – право в субъективном смысле. Субъект как носитель прав есть лицо. Как начало, определяющее свободу, право есть общий закон; это – право в объективном смысле. Эти два начала необходимо восполняют друг друга: свобода становится правом, только когда она подчиняется общему закону, и со своей стороны, юридический закон состоит в определении прав и соответствующих им внешних обязанностей.
§ 13. Взаимным ограничением свободы внешняя деятельность одного лица исключается из области внешней деятельности другого. Отрицание внешнего действия есть тоже внешнее действие – принуждение. Поэтому право сопровождается принуждением; юридический закон есть закон принудительный.
§ 14. Начало, определяющее этот закон, есть воздаяние каждому того, что ему принадлежит или что составляет область его свободы. В этом состоит правда.
§ 15. Правдой определяется внешняя свобода лиц; но внешняя свобода есть явление свободы внутренней, или внутреннего самоопределения субъекта. Правом внутреннее самоопределение не только ограждается от внешнего насилия, но субъекту даётся законная область для проявления внутреннего самоопределения во внешнем мире. Поэтому установление правового порядка составляет необходимое условие для осуществления нравственного закона во внешнем мире. Через это юридический закон получает нравственное освящение; внешняя правда становится справедливостью. Во имя справедливости нравственный закон воспрещает нарушение чужих прав и требует, чтобы общий закон воздавал каждому то, что ему принадлежит.