Один Вкус - Уилбер Кен (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Затем Морин дает умный, временами блестящий анализ культурных условий и будущего стран Карибского бассейна. В письме она пишет: «В этом семестре я преподаю два курса в УКЛА — «Социология образования» и «Индивидуальность, действие и социальное преобразование в африканской диаспоре». Последний основан на вашей работе. Студентам он по-настоящему нравится. Но у некоторых вызывает проблему тот факт, что вы почти не упоминаете исламскую или африканскую философию. Акцент на восточных религиях слегка расстраивает...»
Хорошее замечание. Мне нужно более недвусмысленно подчеркивать, что я опирался на африканскую и исламскую религию, в особенности на суфизм и на шаманизм Центральной Африки. В прошлом я был склонен упрощать, говоря о «самом лучшем с Запада» — представленного по большей части неоплатониками — и «самом лучшем с Востока» — представленного в основном Индией (индуизмом и буддизмом). Но явно не будет вредно более конкретно говорить о многообразных источниках, которыми я в действительности пользуюсь.
«Я поставила своей задачей поместить африканскую мысль в вашу схему таким образом, чтобы это не укрепляло расизм и не было соскальзыванием к идеализации доколониальной Африки» — другими словами, проходило посередине между подавлением, с одной стороны, и регрессией, с другой, — то, как избежать и того и другого составляет основную тему моей работы. «Моей первой попыткой будет сделать лекцию под названием «Религия, духовность и социальное преобразование в африканской диаспоре». Я слегка нервничаю, поскольку это будет серьезная критика попыток обосновывать африканскую самобытность на древнеегипетской мысли. Я также буду говорить о необходимости эволюционной точки зрения на сознание и духовность и о том, как это связано с социальным преобразованием». Такой смелости можно позавидовать!
«Далее я планирую заняться научной работой в Центре исследований стран Тихоокеанского бассейна при УКЛА, где я буду повторять свой Карибский проект для развивающейся экономики стран Восточной Азии, продолжая свои попытки теоретизировать сложную взаимосвязь между культурным контекстом (сознанием) и совершенством экономики. В 1998 г. я надеюсь посетить Индонезию, Тайвань и Малайзию, чтобы провести опрос среди профессионалов в области экономики, бизнеса и политики».
Удачи, Морин Сайлос.
Среда, 6 августа
Умер Уильям С. Берроуз. С его смертью не стало знаменитой тройки «битников» — Керуака, Гинсберга, Берроуза.
Гинсберг закончил свою жизнь учеником Трунгпа Ринпоче; наши пути то и дело пересекались, особенно в связи с Институтом Наропы, где в его честь названо новое здание библиотеки. Каждый раз, встречаясь со мной, он спрашивал, можно ли ему потрогать мою бритую голову; я всегда говорил — да, и он всегда был очень доволен. Больше всего мне нравилась в Аллене не его поэзия — я понимаю, что кощунствую, — а то, как он читал свои стихи; наблюдать это было нескончаемым удовольствием. Он был кипучим водоворотом веселой энергии, блаженством, упакованным, перевязанным ленточкой и щедро предлагаемым аудитории.
В «битниках» я любил не их сочинения, а их театр — разумеется, театр их самих, но исполняемый с бравадой, необычной даже для шестидесятых. Их жизни были нескончаемой драмой порой смешного, порой гротескного искусства перформанса, начавшейся, заметнее всего, со случайного убийства Берроузом своей жены при попытке сбить выстрелом стакан с ее головы; продолжившейся в ужасной смертельной агонии Керуака, ставшего опустошенным алкоголиком и закончившейся приходом Гинсберга к религии, главная цель которой состоит в разрушении деятельности эго и которая, при успешной практике, уничтожила бы смысл его жизни.
Это был спектакль, подобный которому мы не скоро увидим снова. Учитывая смерть Тимоти Лири и инсульт Рам Дасса, я боюсь, что мое поколение теперь официально начинает свое траурное шествие. В последние годы было множество пятидесятилетних юбилеев — и началась волна смертей. Теперь это длинный, медленный пологий путь к последнему исходу, по крайней мере на этот раз. И найдем ли мы великое Нерожденное — чрево святых, мудрецов и бодхисаттв — или мы найдем только самих себя?
Воскресенье, 10 августа
Очень раннее утро, наверное, часа три. Скольжу по поверхности тонкой сферы — по границе между каузальным бесформенным глубокого сна и тонкой формой состояния сновидения. Из чистой, бесконечной, бесформенной черноты — и в то же время живой и молчаливо сознательной, сияюще чистой пустоты — возникает тончайшая форма, порой светящееся бело-голубое вздымающееся облако, порой бесконечный импульс тончайшего блаженства. Странно, что подобное блаженство в действительности представляет собой шаг вниз. В то же самое время оно просто сосуществует с Пустотой; на этом этапе это Форма Пустоты; но за всем этим и все время есть только это.
Вторник, 12 августа
Семинар для студентов Института Наропы. На этот раз главной темой, которую подняли несколько студентов, был ярый антиинтеллектуализм, который обычно процветает во многих духовных и контркультурных организациях. «Интеллектуальному» противопоставляется «эмпирическое»; последнее ценят, первое порочат. Если вы попытаетесь дать чему-либо интеллектуальное объяснение, то вас, как сказал один студент, «едва не распинают на месте». Считается, что вы должны быть эмпирическим, а не интеллектуальным, абстрактным или концептуальным. Считается, что вы должны исходить из сердца, а не из головы; ваш центр должен быть в теле, а не в уме. Эмпирическое духовно, что хорошо; интеллектуальное — это эго, аналитическое и разделяющее и «заведомо полностью плохое».
Все это — отвечал я — полное непонимание и эмпирического, и духовного. Вот несколько выдержек.
К.У.: Мы говорили об эмпирическом. Опыт, переживание — это просто еще одно название осознания. Если я переживаю свое тело, это означает, что я осознаю свое тело. Конечно, вы можете осознавать свое тело, но вы также можете осознавать свой ум — вы прямо сейчас можете замечать все мысли, представления и образы, проплывающие перед внутренним взором вашего ума. Иными словами, вы можете переживать свой ум, осознавать свой ум. И это очень важно — быть способным переживать свой ум непосредственно, точно, глубоко, поскольку, только направляя осознание на ум, вы можете начать превосходить ум и освобождаться от его ограничений. Когда это начинает происходить — обычно при медитации или созерцании, — у вас могут быть даже более высокие переживания, духовные переживания, мистические переживания — сатори, кеншо, самадхи, унио мистика и так далее. Можно было бы сказать, что вы способны осознавать дух, переживать дух, хотя и более недвойственным образом.
Таким образом, вы можете переживать тело, ум и дух. Все это является эмпирическим. Поэтому вы, пожалуй, можете начать понимать, почему сведение эмпирического только к телу, только к телесным ощущениям, чувствам, эмоциям, побуждениям и так далее представляет собой серьезную ошибку. Это весьма плачевный редукционизм. Он отрицает более высокие эмпирические реалии ума и духа: он отрицает интеллект и буддхи (пробужденный ум), высшее умозрение, и воображение, и сновидение; высшую рациональную проницательность, и перспективизм, и моральную глубину; высшее бесформенное осознание и глубокие состояния созерцания — все это отрицается или подвергается сведению.
Как вы понимаете, тело, по своей основе, нарциссично и эгоцентрично. Телесные ощущения относятся только к вашему телу, и точка. Телесные чувства не могут принимать на себя роль другого — это способность ума, — и потому телесное чувственное осознание не может участвовать в любви и сострадании, этическом дискурсе и духовности Я-Ты — все это требует когнитивного, умственного, интеллектуального осознания. В той мере, в какой вы «пребываете в своем теле» и «антиинтеллектуальны», вы остаетесь в орбите своего собственного нарциссизма.
Такова первая ошибка этого предубеждения «эмпирическое в противовес интеллектуальному» — все эмпирические модусы сводятся только к телесным переживаниям, что составляет суть эгоцентризма. Вторая ошибка состоит в том, что затем духовные переживания сводятся к телесным переживаниям. Считается, что если вы постоянно сосредоточиваетесь на своем теле, на своих чувствах, то они служат вратами к духовности, поскольку они превосходят ум. Но телесные чувства и ощущения вовсе не надрациональны, они дорациональны. Сосредоточиваясь только на теле, вы не превосходите ум, а находитесь ниже его. Вы не трансцендируете, а регрессируете, становитесь все более нарциссичным и эгоцентричным, замыкаясь на своих собственных ощущениях. И это, и ничто другое, препятствует настоящим духовным переживаниям, поскольку подлинная духовность возможна только при «отказе от ума-тела», то есть если вы перестаете исключительно отождествляться как с чувствами тела, так и с мыслями ума, а этого вы не способны делать, если просто «остаетесь в теле».
