Основы теории аргументации: Учебник. - Ивин Александр Архипович (книги онлайн полные версии .txt) 📗

Таким образом, в логике норм предполагается, что основные нормативные понятия — «обязательно», «разрешено» и «запрещено» — являются взаимно определимыми. Разрешено действие, от выполнения которого не обязательно воздерживаться; запрещено то, от выполнения чего следует воздерживаться; не разрешенное — запрещено, и т.п. Безразличное действие определяется как не являющееся ни обязательным, ни запрещенным, или, что то же, как действие, которое разрешено выполнять и разрешено не выполнять.

Особый интерес представляет принцип «не запрещенное — разрешено». Нередко забывается, что хотя этот принцип и имеет широкую область приложения, он не является тем не менее универсальным, справедливым для всех сфер общественной жизни и для всех участников правовых отношений. В частности, деятельность государственных органов, должностных лиц, организаций в силу особого их положения и выполняемых функций строится в основном не на основе принципа «дозволено все, что не запрещено», а исходя из другого правила: «дозволено то, что особо оговорено». В логике норм принято проводить различие между так называемым либеральным нормативным режимом, в случае которого действует принцип «не запрещенное — разрешено», и деспотическим нормативным режимом, когда этот принцип не находит применения и разрешенными считаются только те виды деятельности, которые оговорены особо.

Итак, невозможно что-то сделать и вместе с тем не сделать, выполнить какое-то действие и одновременно воздержаться от него. На этом основании логика норм выдвигает принцип нормативной непротиворечивости: действие и воздержание от него не могут быть одновременно обязательными или вместе запрещенными. Его можно передать также как: никакое действие не может быть и обязательным, и запрещенным одновременно.

Оценочные и нормативные высказывания не являются истинными или ложными. Их функция — не описание действительности, а направление человеческой деятельности, преобразующей действительность. Описание говорит о том, каким является предмет, оценки и нормы указывают, каким он должен быть. «Земля мокрая» — это описание, и если земля на самом деле мокрая, оно истинно. «Намочите землю!» и «Хорошо, что земля мокрая» — это, соответственно, требование и оценка. Они могут быть эффективными, целесообразными и т.п., но их нельзя считать истинными или ложными.

Можно ли из описательных высказываний логически вывести некоторую оценку или норму? В соответствии с принципом, высказанным впервые философом Д.Юмом, нельзя с помощью логики перейти от высказываний со связкой «есть» к высказываниям со связкой «должен». Иначе говоря, не существует обоснованного логического вывода, посылками которого являлись бы только чисто описательные высказывания, а заключением — та или иная оценка или норма. Оценки и нормы выводимы лишь из посылок, включающих некоторые оценки и нормы [274].

Невозможным является и обратный логический переход — от оценок или норм к описаниям.

Еще одним способом аргументации в поддержку оценок является системное их обоснование, т.е. обоснование путем включения их в хорошо обоснованную систему оценочных утверждений.

Возьмем, к примеру, принцип справедливости: «Каждому должно воздаваться по его заслугам». В соответствии с этим принципом каждый человек, относящийся к какой-то группе, должен трактоваться как равный любому другому представителю этой группы. Если речь идет, допустим, о дворянах, рассматриваемых только в этом качестве, то несправедливо было бы отдавать преимущество одному дворянину перед другим. Если говорится о пассажирах общественного транспорта без учета каких- либо дальнейших их различий, то каждого из них справедливо трактовать как равного любому другому. Понятно, что это формальное, лишенное конкретного содержания, истолкование справедливости. Оно не дает никакого критерия, по которому люди могут или должны соединяться в группы и, значит, трактоваться одинаково. Скажем, те же пассажиры во всем равны лишь до тех пор, пока они выступают в качестве пассажиров; но их «одинаковость» исчезает, как только принимается во внимание, что среди них есть люди разного возраста, инвалиды и здоровые, женщины и мужчины и т.д.

Если принципу справедливости дается моральное истолкование, важным в его обосновании будет указание на то, что он является существенным составным элементом конкретной, хорошо обоснованной системы морали. Та теоретическая и эмпирическая (или квазиэмпирическая) поддержка, какой обладает мораль в целом, распространяется и на принцип справедливости. Это тем более верно, что данный принцип лежит не на «окраине» морали, а представляет собой одно из наиболее важных ее требований. Если из системы морали изъять принцип справедливости, предписывающий, в частности, отвечать на добро добром, сама эта система, если не разрушится, то станет совершенно иной.

Принцип справедливости можно также попытаться обосновать, включая его в достаточно ясную, последовательную и обоснованную систему представлений о человеке и его истории. Так поступает, например, Э.Фромм. Он пишет: «Есть основания предполагать, что стремление к справедливости и истине является неотъемлемой чертой человеческой природы, хотя оно может подавляться и искажаться, так же как и стремление к свободе» [275]. Фромм выводит страстную тягу к справедливости из анализа всей человеческой истории, как социальной, так и индивидуальной. История показывает, полагает Фромм, что для каждого бесправного идеи справедливости и истины — важнейшее средство в борьбе за свою свободу и развитие. Большая часть человечества на протяжении его истории была вынуждена защищать себя от более сильных групп, подавлявших и эксплуатировавших ее; кроме того, каждый индивид проходит в детстве через период бессилия.

Психолог А.Маслоу, один из ведущих представителей так называемой гуманистической психологии, из всех многообразных ценностей, к которым стремится по своей природе человек, выделяет «бытийные ценности». К ним относятся истина, красота, добро, совершенство, простота, всесторонность и др.; в числе ценностей бытия и справедливость. Эти ценности необходимы индивиду, чтобы самоактуализироваться, реализовать самого себя, погрузиться в живое и бескорыстное переживание и почувствовать себя целиком и полностью человеком. «В некотором вполне определенном и эмпирическом смысле, — пишет Маслоу, — человеку необходимо жить в красоте, а не в уродстве, точно так же как ему необходима пища для голодного желудка или отдых для усталого тела. Я осмелюсь утверждать, что на самом деле эти бытийные ценности являются смыслом жизни для большинства людей, хотя многие даже не подозревают, что они имеют эти метапотребности» [276]. Здесь требованию справедливости сообщается дополнительная поддержка, путем включения его в качестве важного элемента в психологическую концепцию жизненных ценностей человека.

Частным случаем системного обоснования оценочного утверждения является внутренняя перестройка той системы оценок, к которой оно принадлежит. Эта перестройка может состоять во введении новых оценок, очевидным образом согласующихся с рассматриваемой оценкой и поддерживающих ее, исключении тех элементов системы, которые не вполне согласуются между собой, уточнении основополагающих принципов системы, изменении иерархии этих принципов и т.д. Если перестройка системы оценок обеспечивает продвижение какого-то положения от «периферии» системы к «ядру», то системная поддержка этого положения становится особенно заметной.

Важным шагом в теоретическом обосновании оценочного утверждения является демонстрация его соответствия имеющимся в рассматриваемой области оценкам и их системам. Условие совместимости, о котором шла речь ранее, относится, очевидно, не только к описательным, но и оценочным утверждениям.