Великое восстановление наук, Разделение наук - Бэкон Фрэнсис (книга бесплатный формат .txt) 📗
То, что до сих пор не проводилось должного исследования форм света (несмотря на то что в области оптики осуществлено уже много серьезных работ), можно объяснить только какой-то поразительной небрежностью. Ибо ни в оптике, ни где-либо в другом месте мы не встречаем более или менее ценных исследований о свете. Исследуется распространение лучей света, но не его происхождение. А источником этого недостатка, как и аналогичных ему, является причисление оптики к разряду математических дисциплин, ибо в этом случае слишком поспешно была покинута почва физики. С другой стороны, и в самой физике свет (как и его причины) получает порой почти фантастическое толкование, и его рассматривают как нечто среднее между божественной и природной субстанциями, а некоторые из платоников даже заявляли, что он древнее самой материи, совершенно безосновательно вообразив, что после того, как было создано пространство, оно сначала заполнилось светом, а уже потом -- материей. А между тем Священное писание достаточно красноречиво свидетельствует, что темная масса неба и земли была создана раньше света. Что же касается физических исследовании света, основанных на анализе чувственных восприятий, то они сразу же сводятся к вопросам распространения световых лучей, так что собственно физического исследования света почти не проводится. А людям следовало бы спуститься немного пониже в своих рассуждениях и попытаться выяснить, что есть общего у всех светящихся тел, иначе говоря, исследовать форму света. Ведь сколь бесконечно телесное различие (если его оценивать по достоинству) солнца и гнилого пня или же гнилой рыбьей чешуи! Следовало также попытаться понять, в чем заключается причина того, что некоторые тела при нагревании загораются и начинают испускать свет, с другими же этого не происходит? Железо, металлы, камни, стекло, дерево, масло, сало от огня воспламеняются или же по крайней мере накаляются докрасна, а вода и воздух даже от самого сильного, невыносимого жара не испускают никакого света и не сверкают. И если кто-нибудь подумает, что это происходит потому, что свет -- это свойство огня, а вода и воздух во всех отношениях враждебны огню ^, то такой человек, конечно же, никогда не плавал в лодке по морю темной теплой ночью, ибо он смог бы в таком случае увидеть, как искрятся и светятся капельки воды под ударами весел. То же самое происходит и с пеной неспокойного моря, которую называют морскими легкими. Что, наконец, имеют общего с пламенем и раскаленными предметами светлячки, и светящиеся жуки, и индийская муха, освещающая целую комнату, и глаза некоторых животных, светящиеся в темноте, и сахар, искрящийся, когда его колют или скребут, и пот мчащегося жаркой ночью коня, и некоторые другие вещи? Действительно, люди так мало знают об всем этом, что большинство считает, что искры от кремня на самом деле возникают от трения воздуха. Но с другой стороны, так как воздух не загорается от нагревания и не начинает заметно светиться, то каким же образом в конце концов совы и кошки и некоторые другие животные могут видеть ночью? И поскольку зрение не может происходить без света, то неизбежно предположение, что самому воздуху присущ от природы некий врожденный, хотя и очень слабый и незаметный свет, который, однако, приспособлен к строению зрительных органов таких животных и вполне достаточен им для зрения ^. Причина же этого недостатка, как. впрочем, и многих других, состоит в том, что люди не умеют выводить из частных явлений общие формы тех или иных свойств (naturae), т. е. то, что мы назвали специфическим предметом метафизики, которая в свою очередь сама составляет часть физики, или учения о природе. Итак, нужно вести исследование формы и происхождения света', отнеся этот раздел науки к числу тех, которые должны быть созданы. Об учении о субстанции как разумной так и чувственной души, о ее способностях, а также о приложениях к этому учению сказано достаточно.
* КНИГА ПЯТАЯ *
Глава I
Разделение учения об использовании и объектах способностей человеческой души на логику и этику. Разделение логики на искусство открытия, суждения, запоминания и сообщения
Наука об интеллекте, великий государь, и наука о человеческой воле являются близнецами, потому что просветление ума и свобода воли вместе возникают и вместе гибнут, и во всей Вселенной не существует более глубокой симпатии, чем та, которую испытывают друг к другу истина и добро. Тем более должно быть стыдно ученым, если они, будучи в науке подобны крылатым ангелам, в своих страстях уподобляются змеям, ползающим по земле, а души их подобны грязному зеркалу.
Мы подошли уже к учению об использовании и объектах способностей человеческой души. Это учение делится на две очень известные и всеми признаваемые части -- логику и этику. При этом, однако, следует оговорить, что учение об обществе, обычно считающееся частью этики, мы уже раньше выделяли в самостоятельную и цельную науку о человеке, его связях с обществом, и поэтому здесь речь будет идти только об отдельном человеке, рассматриваемом вне этих связей. Логика изучает процессы понимания и рассуждения, этика -- волю, стремления и аффекты; первая рождает решения, вторая -- действия. Не подлежит, однако, сомнению, что в обеих этих областях, т. е. в области суждения и в области действия, роль своего рода посла, или посредника, или поверенного как той, так и другой стороны играет воображение. Ведь чувство передает воображению все виды образов, о которых затем выносит суждение разум, а разум в свою очередь, отобрав и приняв те или иные образы, возвращает их воображению еще до того, как принятое решение будет исполнено. Ибо воображение всегда предшествует произвольному движению и возбуждает его, так что оно является общим орудием и того, и другого: и разума, и воли; впрочем, этот Янус имеет два лица: лицо, обращенное к разуму, несет на себе отпечаток истины, лицо же, обращенное к действию, выражает добро; однако эти два лица подобны,
...как быть полагается сестрам '.
Но воображение не является лишь обыкновенным посредником, и помимо своей роли простой передачи поручения само приобретает немалое влияние. Аристотель правильно говорит: "Душа обладает такой же властью над телом, как господин над рабом, разум же обладает над воображением такой властью, какая существует в свободном государстве у выборного магистрата по отношению к гражданину" ^ который в свою очередь тоже может получить власть. Мы видим, что в вопросах веры и религии воображение берет верх над самим разумом и выходит на первый план, и не потому, что божественное просветление находит себе место в воображении (наоборот, оно располагается прежде всего в крепости духа и интеллекта), но потому, что милосердие божье использует движения фантазии как орудие просветления, точно так же как оно использует движения воли в качестве орудия добродетели. Именно поэтому религия всегда искала себе путь и к человеческому уму прежде всего, через сравнения, образы, притчи, видения, сны. Кроме того, не так уж мала власть воображения и в области убеждения, осуществляемого силой красноречия. Ведь если искусная речь способна ласкать, воспламенять, увлекать в любую сторону умы людей, то все это происходит благодаря активной деятельности воображения, которое, приобретая неодолимую силу, не только нападает на разум, но и совершает насилие над ним, и ослепляя его, и в то же время возбуждая. Тем не менее я не вижу причины отступать от первоначального деления: ведь воображение по существу не создает науки, так как поэзия, которую мы вначале отнесли к области воображения, скорее должна считаться своего рода развлечением ума, чем наукой. Значение же воображения для понимания естественных явлений науки о душе мы только что отметили. Что же касается его близкого родства с риторикой, то вполне естественно отнести рассмотрение этого вопроса к области самой риторики, о которой мы будем говорить ниже.
Часть философии человека, которая посвящена логике, не очень-то нравится большинству умов, и в ней не видят ничего, кроме шипов, запутанных сетей и силков утонченного умозрения. Ибо если правильно утверждение, что "знание -- это пища ума" ^ то не менее правильно и то, что, стремясь к этой пище и выбирая ее для себя, большинство проявляет вкус, напоминающий о предпочтении, выказанном в пустыне израильтянами, которых охватило страстное желание вернуться к горшкам с мясом и отвращение к манне, хотя и небесной пище, однако казавшейся им менее сытной и вкусной. Точно так же в большинстве случаев людей привлекают те науки, в которых есть, если можно так выразиться, кое-какая, более съедобная, "мясная" начинка, такие, как гражданская история, мораль, политика, ибо они волнуют человеческие страсти, честолюбие и затрагивают судьбы людей. А этот "сухой свет" [логики] неприятен и невыносим для нежной и слабой природы большинства умов. Впрочем, если уж угодно определять каждое явление по степени его достоинства, то следует сказать, что науки, изучающие мышление, безусловно, являются ключом ко всем остальным. И точно так же как рука является орудием орудий, а душа -- формой форм *, так и эти науки являются науками наук. Они не только направляют разум, но и укрепляют его, подобно тому как упражнения в стрельбе из лука развивают не только меткость, но и силу, давая возможность стрелку постепенно натягивать все более тугой лук.
