Благая Весть Курта Хюбнера (СИ) - Незванов Андрей (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
"Эмпирические "факты", выдвигаемые исторической наукой, могут быть взяты из документов, находок и т.п. Однако нередко мы можем понять их лишь в свете определенной теории, устанавливающей то, что они, собственно, значат, и к каким событиям они относятся. Потому-то к их датировке должен привлекаться ряд теорий из так называемых вспомогательных наук, к примеру из геологии, химии, астрономии и др.".
"Рассмотрим в заключение социальные науки..." - пишет Хюбнер:
"Как эмпирически определяется экономическая ситуация, которая затем могла бы быть описана в базисных предложениях? Здесь также, очевидно, речь идет не просто о доступных любому человеку фактах, но об очень сложной конструкции, создаваемой при участии многочисленных теоретических предположений, в том числе о весомости и значении многообразных данных. Точнее, вообще не существует вполне независимых от теории научных фактов, потому что они всегда уже каким-либо образом замечены в научном свете и истолкованы".
"Из всего этого следует, что при обосновании фактами базисных предложений науки предполагается состоятельность ряда теоретических предположений, то есть ряда законов и правил".
Как правило, не известных обычному человеку, или "идиоту", говоря по-гречески. Так что в цитированных абзацах ключевой является фраза о том...:
"... что речь здесь не идет о просто доступных любому человеку фактах, но об очень сложной конструкции...", доступной лишь узкому кругу специалистов.
Последнее означает, что наука невозможна без технологии: что она есть общественный институт, основанный на технике и технологии; институт ИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА.
Возвращаясь к Малевичу, утверждавшему "условность автомобиля как объекта", можем заметить, что автомобиль не может принадлежать примитивному или первобытному обществу; что "дикарь" воспринял бы его как чудовище потустороннего мира. Именно это и имел в виду Малевич, говоря о его (автомобиля) условной реальности.
Об условности, или "относительности" научных фактов говорит в конце раздела и Хюбнер:
"Следовательно, научные факты, выраженные в базисных предложениях, никогда не даны чисто эмпирически, но всегда являются релятивными, действительными лишь при условии принятия также и относящихся к ним неэмпирических компонентов". А именно, "аксиоматических предпосылок a priori".
Казимир Малевич говорит примерно о том же:
"Если же все явления познаются, то все объективно существуют. И вот все дело сводится к познанию, как и что познано и распространено ... /.../ Т.е. всякое познание может быть только относительным".
Мы, со своей стороны, готовы подытожить этот раздел в следующих словах:
Научная реальность есть реальность искусственная, сотворенная человеком разумно-умелым, технологическим, зависимая от технических возможностей, или инструментальной вооруженности науки. Отсюда, объективность научной реальности - не в БЫТИЙНОСТИ, а в возможности создания её предметов техническими средствами.
Так что истинность научной теории поверяется техническим фактосозиданием и производством вещей с заданными свойствами.
Отсюда и "научное объяснение" всегда есть мысленное конструирование механизма, сцепление деталей которого по цепочке должно привести к ответу на вопрос: ПОЧЕМУ ТАК, А НЕ ИНАЧЕ?
Это мышление, столь привычное людям Нового Времени, что кажется им единственно возможным, радикально отличается от мышления общественного, которое ищет ответа на вопрос: КТО ЗА ЭТИМ СТОИТ? Чтобы знать, кому "занести", если что....
Отсюда, с позиции политической современности, дароприношение предкам, богам, героям, хранителям и проч. - это сплошная коррупция!
И на этом мы заканчиваем разбор первого раздела главы XVI, и переходим ко второму....
2. Оценочные постулаты, необходимые для эмпирического подтверждения или опровержения общих положений науки
Этот раздел Хюбнер начинает с применения кантовской критики априорных синтетических суждений к якобы опытно подтвержденным положениям науки: применения, которое обосновано им, - так он считает, - в предыдущем разделе.
Возвращаясь к формуле теоретического утверждения "Всегда если F, то G", Курт пишет:
"Предположим теперь, что F и G эмпирически обоснованы указанным способом при помощи априорных предположений. Значит ли это, что и выступающее во второй посылке общее положение является эмпирически обоснованным? Очевидно, что это лишь отчасти соответствует действительности, так как базисные предложения высказывают нечто лишь о единичных фактах, законы же и правила - о всех случаях в определенной области, причем их совокупность большей частью является по крайней мере практически бесконечной...".
По поводу этого заявления Хюбнера, приходится отметить, что исходное предположение о том, что "F и G эмпирически обоснованы указанным способом при помощи априорных предположений", является лукавым. Слова "указанным способом" здесь означают, что имярек подтверждает свое суждение не опытом, а ссылкой на теории, полученные - как ему известно - из опыта. То есть, "указанный способ" чисто схоластический, типа: Я ссылаюсь на слова Пророка, которые тот получил из опыта его общения с Богом.
Курт и сам признает это, отмечая ниже, что решение об истинности высказывания, соединяющего необходимо F и G, есть на самом деле вопрос ДОВЕРИЯ, а не ОПЫТА.
Он пишет:
"Ясно одно: решение об этом никогда не может быть обосновано эмпирически, поскольку это есть решение по поводу, а не с помощью опыта".
Выше мы уже заметили, что наука есть институт индустриального общества и неразрывно связана с техникой и технологией. И потому истина научной теоретической формулы "Всегда если F, то G" поверяется созданием на основе этой формулы технических устройств и механизмов. Автомобиль заводится и едет, значит физические законы, на которые опирались его изготовители, ВЕРНЫ. Космический корабль запускается на орбиту и возвращается на Землю, значит ВСЁ ПРАВИЛЬНО! Наука работает!
И слово "работает" является здесь ключевым. Она работает в работе технических устройств. И без техники - к которой относится и экспериментальное оборудование, - как чистое знание наука не существует.
Откуда ясно, что если критика чистого разума, предпринятая Им. Кантом, имеет смысл, то "критика научного разума", эпигонски затеянная Хюбнером по кантовской модели, смысла не имеет.
Заявляя себя критиком науки, Курт относится не к науке, а к схоластике. Потому его вопрос, обращенный будто бы к науке, звучит не в форме постановки опыта: "выдержит ли меня этот велосипед?"; - форме, адекватной науке как высокой технологии; а в форме обращения к оппоненту в рамках диспута: достаточно ли, мол, ваших доказательств для того, чтобы Я ПОВЕРИЛ, что "если F, то всегда G".
Он пишет:
"Каким же количеством фактов типа F и G следует тогда довольствоваться, чтобы рассматривать данное общее положение как вполне эмпирически подтвержденное? Требуется ли их для этого чрезвычайно много, или лишь несколько, или при определенных обстоятельствах достаточно одного?".
В этом скептическом вопрошании Курт совершает подмену: вместо слова "статистически" он подставляет слово "эмпирически"; пользуясь тем, что это последнее не обязательно означает ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО, но имеет размытый смысл любой познавательной практики.
Так что, на деле, его вопрос должен звучать...:
