Традиция и революция - Кришнамурти Джидду (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Кришнамурти: Он означает: можно ли уму — я исхожу из этого вопроса — увидеть всю целостность самого себя? Вы поняли мой вопрос? Может ли ум увидеть самого себя в поле времени — не так, как наблюдатель, который видит поле времени? Может ли ум осознавать полностью и видеть сознание как время? Это довольно просто.
П.: Я этого не вижу. Что значит — видеть сознание как время? Мы начали с этого. Существует виденье этой комнаты, внутренней сферы «я», нераздельности двух его аспектов — внешнего и внутреннего; это и есть тотальность времени; другой тотальности нет.
А.: Увидеть мимолетность — вот что значит увидеть.
П.: Где эта мимолетность? Это истасканное слово. Я просто вижу.
Д.: Если вы просто видите, тогда вы не видите. Ум — часть времени.
Ф.: Это понятно. Он видит лишь часть меня.
П.: Вы слишком легко принимаете, что говорит Кришнаджи.
Кришнамурти: Я знаю только одно: я — это тотальность сознания.
П.: Тотальность в данный момент — это восприятие комнаты и моей внутренней сферы. Вот и все.
Ф.: Это не все.
П.: А что же еще?
А.: Другое — увидеть себя не только как личность, но и как обширный процесс.
Д.: Когда вы говорите: «Я вижу», что вы видите — статическое движение или движение как поток?
П.: Я вижу вот это. (Указывает пальцем). Спустя минуту я вижу, как вы разговариваете. Где же здесь текучесть?
А.: Вы хотите сказать, что тотальность воспринятого вами заключена во времени?
П.: Я не говорю этого. Я спрашиваю: где возникает время?
А.: Видим ли мы при этом нечто неподвижное, статичное, или мы видим движение?
Б.: Не надо переводить этот вопрос в область понятий.
П.: Когда я наблюдаю мысль, я вижу ее как поток, вижу движение, вижу мысль как движение; я бдительна по отношению к существующей мысли, затем снова и снова к той мысли, которая только что существовала. Я соединяю их вместе и говорю, что это движение. Когда Кришнаджи предлагает воспринять эту комнату, я воспринимаю ее и то, что существует внутри; восприятия времени нет. Это активное настоящее.
Кришнамурти: Что вы пытаетесь сказать, П.?
П.: Ваше утверждение о восприятии сознания как движения неосновательно. Если мы не обладаем конкретностью виденья, мы движемся в поле понятий.
Кришнамурти: Следовательно, вы говорите, что, оказавшись в комнате, воспринимаете ее пропорции, объем, цвет, — и точно так же воспринимаете сознание, как бы прикасаясь к нему?
П.: Потом говорит А., и я воспринимаю это. Далее я связываю оба факта, а мысль вводит время. Вне этой связи нет никакого времени.
Кришнамурти: Когда налицо восприятие, времени нет. Я смотрю, и времени не существует.
П.: Вы задали вопрос: «Видите ли вы сознание как содержание времени в его целостности?» Я подвергаю сомнению это утверждение, я хочу рассмотреть его как бы под микроскопом.
Кришнамурти: Мой ум — это продукт времени: память, опыт, знание. Мое сознание пребывает внутри поля времени. Как могу я увидеть, что все его содержание находится в пределах поля времени?
П.: Посредством памяти, мышления.
Кришнамурти: Как мне увидеть, что все содержание сознания находится во времени? Что это: умозаключение, к которому мы только что пришли, или действительно восприятие? Пойдем медленно. Мы сказали, что мой ум, мой мозг во всей его целостности есть результат времени. Мы выразили это в словах. Так что же это такое: умозаключение или виденье факта? Факт или вывод?
П.: Как вы их различаете?
Кришнамурти: Одно — это формула, умозаключение, утверждение; другое я нахожу сам.
П.: По-моему, все это очень сложно. Знаете, что вы стараетесь сделать? Разве существует восприятие абстракции? В тот момент, когда нет мысли, «то, что есть» — это абстракция.
Кришнамурти: Подождите, вы уже сделали вывод. Я же еще не пришел ни к какому заключению. Когда вы говорите, что это абстракция, вы делаете некоторый вывод.
П.: Я спрашиваю себя: когда я говорю, что сознание является продуктом времени, является ли это простым утверждением или чем-то таким, что я в состоянии увидеть?
Кришнамурти: Что это: утверждение со словесным значением, которое я принимаю и которое поэтому становится умозаключением, или действительный факт, такой же, как и эта комната? Является ли фактом то обстоятельство, что мой мозг в целом, мое сознание в целом представляет собой это огромное поле времени? Так ли конкретен этот факт, как первый?
П.: Разве возможно, чтобы он был таким же конкретным, как первый?
Кришнамурти: Одну минуту. Я вижу, что умозаключение не есть факт, потому что в него проникла мысль; она услышала это умозаключение, приняла его, сделала формулой — и осталась с формулой. Вот это и есть абстракция. Формула — это абстракция, созданная мыслью и потому являющаяся причиной конфликта. В ней заключена сама природа конфликта. Это очевидно. Так вот, существует ли такое восприятие, которое не от мысли, которое не связано с полем времени посредством ума? Формулы — это самые смертоносные вещи. Формулы и понятия суть продукты мысли — и потому все они находятся в пределах поля времени.
П.: Зачем вообще делать это абсолютное утверждение? Зачем произносить абсолютное, завершенное утверждение?
Кришнамурти: Одну минуту. Я исследую поле времени. Время, как мы сказали, есть сознание. Время есть результат опыта в течение сотен и сотен лет. Таково мое сознание, а сознание состоит из всего своего содержания. Я слышу, как вы это утверждаете; мысль перехватывает ваше утверждение и делает из него формулу. Я вижу, что сама эта формула остается в поле времени, что она оказывается фактором трения. Поэтому я не касаюсь ее; я ее отверг. И спрашиваю себя — действительно ли я ее отверг? Или я просто думаю, чувствую, что отверг ее? Или же я стараюсь найти факт, который не находится внутри поля времени? (Пауза.)
Я обнаруживаю нечто: когда мысль действует, она должна оперировать в пределах поля времени, она должна прийти к некоторому выводу; этот вывод есть часть сознания; вот и все. Теперь я спрашиваю себя: имеется ли некое движение мысли, или же я притворно убедил себя, что никакого движения мысли нет, а есть лишь восприятие? Когда я вхожу в эту комнату, я вижу. Нет никакого движения мысли; я просто вижу. В тот момент, когда вмешивается мысль, она вступает в поле времени. И вот я спрашиваю, не обманывает ли себя мысль, говоря: «Я не имею формулы», — хотя она окопалась в формуле; ибо формула есть мысль, есть сознание. Или существует восприятие, которое не имеет ничего общего с мыслью? Я знаю только то, что сознание пребывает внутри поля времени, и мысль — это сознание.
Поэтому я исследую — я не хочу себя обманывать. Я не хочу притворяться, что имею нечто, чего у меня нет. Я вижу, что как только появляется мысль, она создает формулу, и формула пребывает в поле времени. Сознание в целом — это время. Я слышу, как вы это говорите. Так что же это такое — формула, которую я принял, или факт — факт существования восприятия тотального движения мысли?
П.: Послушайте, уважаемый, употребляемые вами слова «тотальное движение мысли» — что они означают? Когда вы спрашиваете, как мы их приняли, — как формулу или как факт, — я могу вам ответить, что я не принимаю их ни в качестве формулы, ни в качестве факта. Для меня это ни то и ни другое.
Кришнамурти: Однако, слушая, проверяя, исследуя, вы говорите, что это так. Здесь нет речи о том, чтобы что-то принимать. Теперь сделайте один шаг вперед. Когда вы решили: «Это так», будет ли это принятием некой идеи некого интеллектуального построения, которое пребывает внутри поля времени?
П.: Я не могу дать ответа на ваш вопрос — ни вам, ни самой себе.
Кришнамурти: Но я задаю его.
