Выбранное - Митьки Митьки (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗

Но не уберегла Марфа сыночка, потонул он прошлым летом. Пошёл с ребятами купаться и потонул. Звали, звали: «Ванятка! Ванятка!» А Ванятки-то и нет.

Мужики набежали, баграми-то его вытащили, да поздно – не откачали его. Похоронили Ванятку. А уж Марфа-то как убивалась. В могилу за Ваняткой хотела кинуться, насилу бабы оттащили. Вся с лица спала. Во всё чёрное оделась. Замолчала баба.

Идёт к колодцу – платок чёрный на глаза надвинут, ни с кем слова не скажет, не поздоровается ни с кем.

Через месяц бабы у колодца замечать стали – оттаяла баба. Белый платок на голову надела. Идёт к колодцу, улыбается всем так тихо, здравствуйте говорит.

Бабы попу про то и рассказали. Он её на исповеди и спрашивает: «Что это ты, Марфа, радостной такой стала, во всё светлое оделась? Не грешна ли?»

– Да что ты, батюшка. Не грешна. Ванятка, сынок мой, ко мне стал приходить.

– Как Ванятка!

– Да, вот Ванятка стал приходить.

– Не в видении ли, Марфа?

– Да нет, батюшка, не в видении, живой Ванятка стал приходить. И всё ласковый такой, гостинцы мне приносит.

– И когда же он стал приходить?

– Да с неделю, батюшка. И все ласковый такой. С гостинцами стал приходить.

– И когда же он приходит?

– Да вот, только солнце скроется, он уже и постучит в дверь: тук-тук. «Мама. Это я, твой Ванятка». А я уже жду его, сердечного. На стол всё соберу. А он и приходит. И всё ласковый такой. Гостинцы приносит.

– И когда же он уходит?

– А вот, только петух пропоёт, он и уходит. И всё ласковый такой. Гостинцы дарит.

– А вкушает ли чего?

– Нет, батюшка, не вкушает. Так за столиком сидим, а я смотрю на него, сердечного. И все ласковый такой, гостинцы мне дарит.

– А глаз от долу не подъемлет?

– Нет, батюшка, не подъемлет.

– Вот что, Марфа. Когда он в следующий раз придёт и сядете вы за стол, ты вилочку рядом с собой положи, а опосля не-заметненько так вилочку-то локотком, локотком на пол-то и сбрось, якобы нечаянно. Поняла? Да вьюшку, вьюшку-то не забудь отворить! Ступай, Марфа.

Пришла Марфа домой. Ждёт сына своего Ванятку. На стол все собрала. Вилочку положила. Ждёт. И вот солнце зашло – тук-тук – Ванятка. Входит. С гостинцами пришёл. «Здравствуй, мама». За стол садится. А глаз от долу не подъемлет. Вспомнила она наказ попа и вьюшку потихонечку да и отворила. Села с Ваняткой, угощает: «Покушай, Ванятка». А он: «Да нет, мама, сыт я – так посидим». И не вкушает. Ну, она вилочку потихоньку локотком-то, локотком. Вилочка и упала. А вилочку-то поднять надо. Наклонилась Марфа под стол. Глядь, а у него вместо ног – копыта! Взгляд на него подняла – а он веки-то открыл, а глаза – зелёные. Смотрит: «У-у, поняла, проклятая». Завертелся весь, плесенью синей покрылся и – у-у-у – в печку вылетел!

Хорошо, что вьюшку не забыла открыть, а то бес проклятый всю печь бы разломал!

Вот тебе и Ванятка!

– В деревне учителка был. И в бане он после всех мылся, чтобы не так жарко было. Сначала мужики помоются, потом бабы, а потом и учителка. Говорят ему мужики: «Не надо, учителка, в третьем пару мыться, беда будет». А он: «Предрассудки».

Как-то раз и пошёл он – сначала мужики помылись, потом бабы, а потом и учителка пошёл. Стал он мыться, и вдруг – раз! – дверь сама открылась. Он дверь покрепче притворил, думает: «Я из ковшика водичку на камешки плехнул, пар поднялся, воздух расширился, дверь и отворилась. Физика. Предрассудки». Моется дальше. Вдруг – бах! – дверь опять распахнулась. «Э, – думает учителка, – это девки веревочку к двери привязали, из-за кустов дергают, шутят так. Предрассудки». Дверцу прикрыл, крючочек набросил. Только начал снова мыться, дверь опять – шасть! – нараспашку. Он к двери. Стал призакрывать. А в щель голова лошадиная просунулась. Белая. Зубы оскалила. Ржёт: «А, учителка, каково в третьем пару мыться?». Он дверь настежь – никого! И ни жив ни мертв, как есть голый, как сиганет к дому. Бежит, оглянуться боится, а сзади – топот, топот! И дышит кто-то в спину: ху-ху-ху! Насилу в избу вбежал, дверь захлопнул, дрожит. Вот тебе и предрассудки!

3.07.84. Пишу по воспоминаниям, т. к. в свое время не успел. Встали мы утром у Володи. Девки нас к себе спать не пригласили. Добрались до речного вокзала, в 7.30 сели на теплоход «Заря» – это такая глиссирующая плоскодонка. Пассажиров было едва на треть мест. Заплатив по 2.20, отправились в Старую Руссу по Ильмень-озеру. На озере видели два русских (квадратных) паруса. Вошли в реку. Первая остановка Взвод, потом и Старая Русса. В городе смотрели монастырь со Спасо-Преображенским собором. Там музей, но во вторник был выходной. Потом через весь город прошли к рынку, где поели в кафе. Затем пошли в дом-музей Достоевского. По пути, на другой стороне реки, видели большой жёлтый собор с обилием главок и одну действующую церковь.

В музее Достоевского нас водила по комнатам женщина, совсем не экскурсовод, но очень забавно рассказывала. Показала нам «любимую картину Достоевского» – «Шоколадница». Такие картины, говорит, были во всех господских домах. Видели дорожный сундук и чемодан, который «Достоевский, куда бы он ни отправлялся, всегда брал с собой».

Саша сделал благодарственную надпись в книге почётных посетителей. С помощью местных жителей нашли винный магазин, в котором купили две 0,5 молдавского вина «Земфира». И с этой поэзией во фляжке отправились на Новгородское шоссе, откинув мысль ехать в Порхов через Волот, т. к. дорога там «непроезжана».

Доехали до Шимска – города, замечательного тремя пивными заведениями. В самом дешёвом из них, в ларе, попили пива. Тут пиво продают прямо из деревянной бочки, в которую вставляется вертикальная трубка с краном, а для поддержания давления имеется шланг, присоединённый к насосу. Этот насос расположен у ларя рядом с окошком, и всякий взалкавший счастливец должен перед получением порции пива потрудиться на нём для пользы своей, что Саша и проделал и за себя, и за меня при полном своём удовольствии.