Путь суфиев - Шах Идрис (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
За свои страдания, оцениваемые по несоизмеримым и зачастую ошибочным меркам своих толкователей, эти люди заклеймены как тайные приверженцы христианства, иудаизма, индуизма, как вероотступники и солнцепоклонники. Раз орден Бекташийа пользовался числом двенадцать и отводил, подобно Араби и Руми, христианским мифам почетное место в своих учениях, то было решено, и так считается до сих пор, что они наживаются за счет множества христиан, живущих в данной местности и не имеющих реального руководства. Правомерность этого обвинения определится после проверки суфийского ответа, что христианские, равно как и многочисленные другие формулировки, содержат весьма ценные прозрения, которые, при подходящих обстоятельствах, могут быть приложимы к человеку.
Последователи ходжи Бекташа считались и до сих пор считаются в некоторых местах людьми безнравственными, просто потому, что они допускают в свои собрания женщин. Никто не мог или не желал понять их, когда они говорили, что необходимо восстановить социальное равновесие в обществе, покоящемся на мужском господстве. "Восстановление социального положения женщин" воспринималось просто как предлог для оргий, пока не стало в наше время "благородной" целью.
Есть еще одна важная особенность суфиев, которая приводит в негодование -- и даже бешенство -- определенного сорта людей, но которую тем не менее невозможно обойти. Это -- утверждение, что когда суфийская деятельность сосредотачивается в одном месте или одной общине в очень активной и "реальной" (не подражательной) форме, это делается лишь на ограниченное время и в определенных целях. Такое заявление непереносимо для подобного сорта людей, которые говорят: "Хочу это здесь и сейчас, или вообще не нужно". Иначе говоря, идея заключается в том, что ни одно общество не является совершенным, а его нужды не бывают в точности те же, что у других обществ. Ни один суфий не вводит установлений, рассчитанных на долговечность. Внешняя форма, которой он пользуется для передачи своих идей, представляет собой преходящий проводник, предназначенный для местного применения. "То, что вечно, -- говорит он, -- находится в другой сфере".
ТРУДНОСТИ В ПОНИМАНИИ СУФИЙСКИХ МАТЕРИАЛОВ
В наш век расползающегося процесса появления все новых и новых установлений, разрешить эту проблему по меньшей мере настолько же трудно, как и в прежние времена. Однако уже тысячу лет тому назад странствующий дервиш Ниффари из Египта в своем и сегодня изучаемом классическом произведении "Мувакиф" ("Стоянки") активно подчеркивал опасность ошибочного принятия средства за цель.
По пятам за этой проблемой идет проблема руководства или учительства. Суфийский Учитель является руководителем, наставником, а не богом. Культ личности в суфизме запрещен. Так, Руми говорит: "Не смотри на мой внешний вид, но бери то, что в моей руке"; и Гургани: "Мое смирение, о котором вы упоминаете, вызвано отнюдь не стремлением поразить вас. Оно имеет свою особую причину". Все же притягательность личности для обычного человека настолько велика, что преемники суфийских учителей, вместо того чтобы способствовать жизненному приложению преподанных принципов, были более склонны создавать жизнеописания святых и причудливые и несовершен-ные системы. Тема преходящей природы "кокона" удобно забыта. Отсюда постоянная необходимость в новых образцах для подражания.
Следующей проблемой для изучающего, не ведающего о вышеизложенном обстоятельстве, является существование так называемых "иллюстративных биографий". Они содержат материал, предназначенный для изучения и имеющий целью вызвать определенные последствия, как это происходит и с мифами, которые могут содержать драматизированные факты. С течением времени польза от них исчерпывается, и после этого они уже воспринимаются как ложь или как буквальная истина. Где тот историк, который добровольно откажется от такого материала в качестве источника? Отсюда, например, поскольку в биографии мевляныны Джалалуддина Руми утверждается, что он часами просиживал в своей турецкой бане, искатели высшего сознания и мнимые озаренные, как достоверно известно, истолковали это сообщение так, что предались строительству и посещению своих собственных парных. У них, в свою очередь, также имеются подражатели...
Те, кто не забыл стишки своих детских лет, может быть, смогут понять один аспект суфийского изучения, вспомнив несчастного Шалтая-Болтая. Подобно Шалтаю, суфийские идеи пережили сильное падение -- когда они понимались на своем самом низком уровне. Вследствие этого они попали в самые что ни на есть странные места. Глядя на обломки Шалтая, мы можем назвать эмоционалистов и традиционных ученых "королевской конницей" и "королевской ратью" из этого стишка. Как у тех, так и в случае этих налицо неизбежная беспомощность попыток разрешить стоящую перед ними проблему. Человек и конь -- или любое их количество -- принадлежащие королю или нет, пригодны для выполнения какого-то количества заданий, и не более. Чего-то не хватает, как в этом детском стишке; и до тех пор, пока они не станут суфиями или не применят суфийские методы, они не смогут "Шалтая-Болтая собрать". У них есть конница, у них есть рать; но у них отсутствует транспортное средство -знание.
Раз суфийские идеи, как они излагаются в книгах и среди подготовительных или "осиротелых" общин и в виде, какой они приобретают в конкретных учениях и в живом примере отдельных лиц, на самом деле рассчитаны на то, чтобы привести к форме сознания более ценной, нежели механическая мысль, изучающий мог бы заявить о своем праве узнать что-то о конечном результате. Он может ожидать, что суфии неизменно принимают значительное или решающее участие в человеческих делах. Хотя суфий никогда не согласится, что он стремится к общественному признанию (большинство из них избегает его), имеются серьезные свидетельства об огромном суфийском наследии. Еще более поразительным -- для тех, кто стремится ограничить суфизм просто рамками того или иного культа и нацепить на него соответствующий ярлык, -- является широта и разнообразие суфийского влияния, даже если оставить в стороне утверждение суфиев, что их самые великие деятели почти всегда остаются неизвестными.
Во время периодов преимущественно монархического правления за последнее тысячелетие на Востоке, суфии были царями или находились рядом с ними в качестве советников. В то же самое время, при других обстоятельствах, суфии выступали против самого установления монархической власти или труди-лись, чтобы смягчить ее злоупотребления. Имена многих из этих мужчин и женщин известны. Могол Дера Шико из Индии стремился создать эзотерический мост между индусами, мусульманами и другими своими подданными. Суфии-патриоты боролись против чужеземных тиранов, точно так же, как суфии-солдаты сражались, защищая существующий режим -- иногда в самом крупном масштабе: вспомним янычаров Турции, вдохновляемых суфиями, или вождя сопротивления Шамиля на Кавказе, или Сенусси в Ливии, или дервишей Судана. Почти вся литература Персии классического периода является суфийской, и таковы же бесчисленные научные, психологические и исторические работы.
Только что приведенные ссылки -- это исторически засвидетельствованные факты, и они могут быть многократно умножены как по широте охвата, так и количественно.
Хотя фрагментарные исследования ученых, посвятивших себя этому делу, которые я часто упоминал в этой статье, имеют неоценимое значение в смысле сохранения фактов, но чтобы собрать воедино и сопоставить масштабы и значение суфийской деятельности в человеческом обществе необходим совершенно новый дух в области познания. Таким путем мы можем сохранить достижения и уменьшить потери.
Таким изучающим -- и здесь перед нами еще одна проблема -- помимо меньшей предрасположенности к навязыванию идей, чем у их предшественников, придется учитывать и точку зрения самих суфиев, которые говорят: "изучение суфизма требует определенного настроя ума, определенных условий, определенного метода".
Многие люди, слишком часто и необдуманно, восставали против этой формулы. Но разве она, в конце концов, так уж сильно отличается от такой формулировки: "Изучение экономики требует определенного настроя ума (желания понять), определенных условий (схоластического обучения и надлежащей литературы), определенного метода (следования курсу обучения, составленному людьми, сведущими в этом предмете)"?
